Психосоциальный подход к проблеме лидерства

Выше, рассматривая методологические основы психологии лидерства, мы уже кратко охарактеризовали психосоциальную концепцию развития. Следует подчеркнуть, что она представляется наиболее релевантной для описания и оценки лидерского потенциала индивида с точки зрения системного подхода, прежде всего потому, что рассматривает триаду личность — референтное окружение — общество как совокупность взаимозависимых субъектов единого процесса психосоциального развития. В табл. 3.1 приведена модификация предложенной Э. Эриксоном эпигенетической карты жизненного цикла личности, отражающая данную идею в наиболее полном виде.

Заметим, что центральным пунктом, эпицентром жизненного цикла личности в рамках данной схемы является пятая стадия психосоциального развития, поскольку именно от идентичности и ее качественных характеристик зависит функциональность личности во взрослой самостоятельной жизни. Идентичность обусловливает способность индивида к ассимиляции личностного и социального опыта и поддержанию собственной уникальности и субъектности в непрерывно меняющемся внешнем мире.

Таблица 3.1. Развернутая схема психосоциального развития личности

При этом как качественные особенности идентичности, так и собственно результаты разрешения пятого психосоциального кризиса опосредованы, прежде всего, предшествующим развитием, поскольку эго-силы первых четырех стадий представляют собой те самые части, которые на рассматриваемом этапе интегрируются в функциональное целое. В этом смысле первые четыре стадии психосоциального развития являются базисными. Негативное же разрешение конфликта хотя бы одной из этих стадий означает отсутствие как минимум одного из ключевых компонентов развивающейся структуры, т.е. приводит к той или иной степени психосоциальной спутанности.

Таким образом, с точки зрения психосоциальной концепции совокупные результаты первых пяти стадий эпигенетического цикла определяют формирование личностного (в нашем конкретном случае лидерского) потенциала индивида в детстве и юности, а трех последующих — характеризуют степень его реализации и развития в самостоятельной взрослой жизни. В этой связи далее подробнее рассмотрим эго-силы и эго-отчуждения именно первых пяти стадий в контексте реализации описанных выше ключевых лидерских функций (формирование видения, формулировка миссии, разработка стратегии, обеспечение ее реализации).

Как следует из табл. 3.1, эго-силой, возникающей в результате позитивного разрешения кризиса первой стадии психосоциального развития, является надежда. Э. Эриксон характеризовал се как бесконечную готовность человека "верить в достижимость главных своих желаний, несмотря на возникающие время от времени анархические призывы и приступы зависимости". Вполне понятно, что такая готовность является важнейшим условием реализации функции формирования эффективного, способного увлечь потенциальных последователей и объединить их усилия, видения. Это становится еще более очевидным, если сопоставить надежду как эго-силу с эго-отчуждением, возникающим в случае негативного разрешения базисного конфликта данной стадии психосоциального развития, которое Э. Эриксон обозначил как временную спутанность, или утрату временной перспективы. Суть этого отчуждения заключается в том, что в субъективном восприятии индивида "каждая отсрочка становится обманом, каждое ожидание — переживанием бессилия, каждая надежда — опасностью, каждый план — катастрофой, каждый возможный помощник — потенциальным изменником". Отсюда — психологическое "цепляние" за прошлое, попытки проживать его снова и снопа, тем самым как бы поворачивая время вспять, в сочетании со стремлением "законсервировать" настоящее, дабы избежать неисчислимых и неизбежных опасностей и неприятностей, затаившихся в будущем. Заметим также, что результатом разрешения базисного конфликта доверие против недоверия обусловливается не только способность индивида к построению адекватного и, вместе с тем, амбициозного видения будущего, но и к открытому партнерскому взаимодействию с окружающими, а также мотивация достижения и фрустрационная толерантность. В этой связи первая стадия психосоциального развития актуальна применительно не только к первой, но и к трем другим ключевым лидерским функциям. По сути, надежда как эго-сила является "краеугольным камнем" лидерского потенциала личности, отсутствие которого не позволяет индивиду быть не только лидером, но и полноценным, сохраняющим собственную субъектность, последователем.

Эго-силой, связанной с позитивным разрешением второго базисного кризиса психосоциального развития, является воля, или, по словам Э. Эриксона, "мужество быть независимым индивидом, который сам может выбирать и строить собственное будущее"'. Это означает прежде всего способность индивида находить без потери самоуважения оптимальное сочетание между личностными потребностями и потребностями других людей, а также неизбежными ограничениями, накладываемыми обществом и другими внешними обстоятельствами. Таким людям свойственны интернальный локус контроля, развитое чувство ответственности, высокая самооценка, поленезависимость и в конечном счете отчетливо выраженная способность к надситуативной активности. Данные качества необходимы прежде всего для разработки и реализации стратегии.

Эго-отчуждением, возникающим при разрешении второго базисного конфликта в пользу стыда и сомнения, но мнению Э. Эриксона, является болезненное самоосознавание как антитеза свободной воли и уверенности в себе. Такое самоосознавание направлено на фиксацию "противоречия между самооценкой, образом "я" автономной личности и образом "самого себя" в глазах окружающих". Вполне очевидно, что самооценка индивида с генерализированным чувством стыда и сомнения, как правило, "заморожена" на предельно низком уровне. И чем ниже этот уровень, тем яростнее он отвергает вообще любое, а не только критическое мнение о собственной персоне со стороны социального окружения. "Тотальное разрушение самооценки у наших пациентов, — отмечал Э. Эриксон, — резко контрастирует с нарциссическим и снобистским презрением к мнению других". В результате такой индивид оказывается попросту неспособен занять и аргументировано отстаивать собственную позицию, равно как не только непредвзято воспринять, но и даже выслушать точку зрения других без привнесения в обсуждение личностно-аффективного содержания. К проявлениям данного эго-отчуждения следует отнести также экстернальный локус контроля, неадекватную атрибуцию ответственности, ограничение личностной активности узкими нормативными рамками.

Потенциальной эго-силой третьей стадии психосоциального развития является чувство цели, необходимое, по мнению Э. Эриксона, "для выполнения взрослых задач, что обещает (но не гарантирует) реализацию пространства возможностей человека". Данная эго-сила имеет первостепенное значение для реализации прежде всего второй и четвертой лидерских функций, поскольку развитое чувство цели обусловливает способность индивида ставить достаточно амбициозные и вместе с тем реалистичные задачи и прилагать целенаправленные усилия к их достижению. Такие люди, как правило, готовы идти на оправданный риск, не "пасуя" перед возможными промежуточными неудачами на пути к намеченной цели. Они также открыты для нового опыта и ролевого экспериментирования. Не менее важно в рассматриваемом контексте, что, наряду с надеждой, развитое чувство цели является важнейшим условием формирования мотивации достижения и установки на сотрудничество с окружающими. Как отмечает Э. Эриксон, необходимое для позитивного разрешения третьего кризиса развития полноценное сотрудничество детей и взрослых в игровой деятельности представляет собой "надолго остающееся богатство не только для родителей и ребенка, но и для общества в целом, потому что служит противосилой для той глубоко спрятанной ненависти, которая идет просто от разницы в величине или возрасте". Последнее обстоятельство особенно важно с точки зрения способности индивида эффективно, без потери самоуважения реализовывать лидерские функции в роли ведомого.

Типичным отчуждением третьей стадии психосоциального развития является тотальная ролевая фиксация, представляющая собой альтернативу здоровому чувству цели и свободному ролевому экспериментированию. Обычно она проявляется "в форме полного отказа от амбиций, что только и позволяет полностью избежать чувства вины". На уровне социального функционирования личности это обычно находит выражение в установке на избегание неудач, как ведущего мотива деятельности, приверженности позиции "маленького человека", от которого "мало что зависит". Такие люди склонны к демонстративному, часто аффективному поведению, обычно направленному на "обыгрывание" темы "несчастливой судьбы", дефицита внимания к ним со стороны окружающих в сочетании с патетическим мотивами "верности долгу", "приверженности своему делу" и т.п. Им свойственна крайняя интеллектуальная и поведенческая ригидность, догматическая, доходящая до степени фанатического ослепления приверженность какой-либо "идее", "учению", "вождю". Вполне понятно, что такие люди не только не могут выступать инициаторами и даже проводниками организационных изменений, но активно сопротивляются им как па этапе принятия соответствующих решений, так и в процессе их реализации.

Эго-силой, формирующейся в результате позитивного разрешения базисного кризиса компетентность против чувства неполноценности является уверенность, или чувство созидания, характеризуемое Э. Эриксоном как "ощущение себя способным делать разные вещи, и делать их хорошо или даже в совершенстве". Речь идет о глубинной субъективной убежденности индивида в том, что любое начинание, доведенное до логического завершения, при всех возможных промежуточных трудностях и даже неудачах, в конечном счете обречено на успех. Такая убежденность лежит в основе готовности индивида отказаться от существующего порядка вещей ради будущих достижений, иными словами, обусловливает его способность к созидательному разрушению, которое, как было показано выше, является обязательным условием эффективности лидерства. Уверенность так же, как эго-сила, имеет первостепенную значимость при реализации всех четырех ключевых лидерских функций. При этом, рассматривая их выполнение именно ведущим, необходимо учитывать значение уверенности в плане мотивации ведомых, поскольку, как показано в ряде исследований, именно уверенность (равно как и сомнения) лидера в максимальной степени подвержена эффекту социального заражения.

Эго-отчуждение, связанное с разрешением четвертого кризиса психосоциального развития в пользу устойчивого чувства неполноценности, выражается в стагнации действия, являющейся, по мнению Э. Эриксона, "логическим следствием глубокого чувства неадекватности собственных общих возможностей". В социальном аспекте это приводит не только к очевидному ограничению потенциала индивида в смысле перспектив карьерного роста, самореализации в профессиональной деятельности и т.п., но зачастую полностью парализует всякую созидательную активность личности. Понятно, что это препятствует реализации лидерских функций в роли как ведущего, так и ведомого. Более того, компенсаторная реакция в таких случаях нередко проявляется в форме агрессивных и социопатических действий, т.е. разрушении без созидания, что представляет прямую угрозу для организации, особенно если такой индивид занимает высокостатусную позицию в официальной иерархии либо в структуре неформальных отношений.

Эго-силу, формирующуюся в результате позитивного разрешения пятого психосоциального кризиса, можно обозначить как цельность. По определению Э. Эриксона, "цельность подразумевает совокупность частей, в том числе весьма разнообразных, вступающих в плодотворное объединение и связь. Это понятие наиболее ясно выражается в таких словах, как "искренность", "здравомыслие", "благодетельность" и т.п. Таким образом, в образе цельности подчеркивается здоровое, органичное, постепенное взаимодействие различных функций и частей в рамках целого, границы которого открыты и подвижны". Подобно тому, как идентичность на интраперсональном уровне интегрирует сформировавшиеся на предшествующих этапах развития эго-силы в функциональное целое, цельность в рассматриваемом контексте обусловливает способность индивида интегрировать (как на внутриличностном, так и на социально-психологическом уровнях) реализацию лидерских функций в единую систему, характеризующуюся высокой степенью внутренней связанности и устойчивости при одновременной гибкости и адаптивности.

Типичным отчуждением рассматриваемой стадии психосоциального развития является тотальность. По словам Э. Эриксона, "в образе тотальности на первый план выходит представление об абсолютной замкнутости: все, что находится внутри произвольно очерченных границ, не может выйти за их рамки, а то, что находится вовне, не допускается внутрь. Тотальность характеризуется и абсолютной замкнутостью, и совершенной всеобъемлемостью — независимо от того, является ли категория, попавшая в разряд абсолютных, логической, и от того, действительно ли ее составляющие имеют какое-то сходство". В рассматриваемом контексте первостепенное значение имеет тот факт, что тотальность является онтогенетической первопричиной авторитарности. Последняя, как известно, характеризуется устойчивой, граничащей с патологией потребностью индивида жестко подавлять и, более того, унижать и третировать членов социального сообщества, стоящих ниже его в статусном отношении при одновременной безусловной готовности к слепому, безоговорочному подчинению, скорее даже повиновению, вышестоящим. Понятно, что авторитарность не просто несовместима с лидерством, но выступает во всех смыслах прямым его антагонистом.

Завершая описание пятой стадии психосоциального развития, необходимо отметить, что сам Э. Эриксон обозначал соответствующую ей эго-силу как верность, т.е. готовность следовать социально одобряемым личностным идеалам, сформированным на данной стадии, а эго-отчуждение — как психосоциальную спутанность, выражающуюся в ряде симптомов. Однако, на наш взгляд, именно дихотомия "цельность" — "тотальность" наиболее последовательно и емко позволяет описать сущность позитивного и негативного вклада данной стадии в общий процесс психосоциального развития индивида.

В рамках ряда эмпирических исследований, разработанных на базе психосоциального подхода (Е. Ю. Ерасова, К. А. Дубиницкая, В. А. Ильин, Е. А. Минакова, Е. А. Михайлова и др.), зафиксирована прямая взаимосвязь динамики и особенностей психосоциального развития индивида с такими важнейшими с точки зрения психологии лидерства переменными, как статусно-ролевая позиция в контактном сообществе, структура трудовой мотивации, уровень социальной успешности и социализации, способность персонализации, уровень эмоционального выгорания.

В практическом плане приведенный "расклад" представляется важным прежде всего потому, что, как показано в работах Э. Эриксона и его последователей, результаты разрешения каждого из психосоциальных кризисов развития являются хотя и достаточно устойчивыми, но отнюдь не необратимыми. Целенаправленное, в частности, психотерапевтическое воздействие позволяет не только их корректировать, но и при определенных условиях радикально изменять. Это дает реальную возможность не только более адекватно оценивать реальный лидерский потенциал сотрудников организации, но и разрабатывать по-настоящему эффективные, учитывающие индивидуальные особенности тренинговые и иные программы его развития в рамках внутрикорпоративного обучения, коучинга и т.п. Заметим, что большинство подобных мероприятий, направленных на отработку локальных технических навыков, так или иначе связанных с реализацией лидерских функций (публичного выступления, ассертивного поведения, аргументации, активного слушания, влияния и т.д.), и дают в лучшем случае краткосрочный ситуативный эффект.

Не менее важно с точки зрения практики, что в рамках психосоциальной концепции разработан методический инструментарий, в частности дифференциал психосоциального развития, позволяющий оценивать и прогнозировать динамику психосоциального развития как отдельно взятого индивида, так и групп различного уровня, базисных социальных институтов и общества в целом (см. приложение). Все это в совокупности делает психосоциальную концепцию одним из ключевых инструментов социально-психологического и психолого-акмеологического обеспечения системного подхода к лидерству.