Проблема формализации макроэкономики в условиях "подлинной неопределенности будущих результатов экономической деятельности" (П. Дэвидсон)

Проблема формализации макроэкономики во многом связана с необходимостью учета факторов неопределенности и риска при принятии управленческих решений в масштабах страны в целом. Существует немало примеров наличия неопределенности относительно будущих последствий сегодняшних решений правительства.

Во второй половине 1960-х гг. формируется так называемое неортодоксальное кейнсианство, или посткейнсианство, представители которого (Р. Клауэр, А. Лейонхуфвуд, П. Дэвидсон, Λ. Коддингтон) пытались продемонстрировать, что правильно понятая теория Кейнса способна предложить микрооснову макротеории, допускающей вынужденную безработицу, рассматривать экономику в условиях неопределенности, когда ожидания играют решающую роль при принятии решений, а деньги становятся ключевым моментом механизма согласования^[1]. Пол Дэвидсон, почетный профессор политической экономии университета Теннесси (США), отмечает, что в исследованиях неопределенности с ортодоксальной^[2] точки зрения предполагается, что ожидания построены либо на статистическом анализе предшествующих данных, при котором рыночные сигналы предоставляют информацию об объективных вероятностях тех или иных событий, либо на субъективном восприятии этих вероятностей, подчиненном аксиомам теории ожидаемой полезности. В рамках ортодоксальной теории сформулированные в терминах вероятностей риск и неопределенность – это синонимы.

Посткейнсианцы придерживаются иной точки зрения, утверждая, что распределения вероятностей не могут лечь в основу понимания реального повеления в ситуации неопределенности. В таких ситуациях лица, принимающие решение (ЛПР), полагают, что никакие затраты сегодня не помогут раздобыть надежную статистическую информацию или интуитивный "ключ" для анализа будущих перспектив. В посткейнсианской теории индивиды, принимающие решение в ситуации неопределенности, могут либо избегать выбора между различными альтернативами, поскольку у них нет точных представлений о будущем, либо положиться на природное чутье и действовать, следуя интуиции. Посткейнсианский подход дает возможность построения более общей теории, в которой получают объяснение долгосрочные инвестиционные решения, спрос на ликвидность, существование долгосрочного равновесия с неполной занятостью, отсутствие нейтральности денег, а также та уникальная и чрезвычайно важная роль, которую, с точки зрения Кейнса, играют в экономике номинальные (в особенности денежные трудовые) контракты^[3].

По мнению П. Дэвидсона, каждое экономическое решение принимается в одном из трех взаимоисключающих контекстов. Один из них – контекст объективной вероятности. В нем ЛПР полагают, что прошлое является статистически надежным "проводником" в будущее. Такова гипотеза рациональных ожиданий, в рамках которой знание будущих последствий сегодняшних решений предполагает совпадение субъективных и объективных вероятностей. В контексте субъективной вероятности личные представления, существующие в индивидуальном сознании, определяют предполагаемую возможность наступления того или иного события в будущем. Эти субъективные вероятности не обязательно должны совпадать с объективными данными, даже если окажется, что должным образом заданные объективные распределения вероятностей в данном случае существуют. Наконец, в контексте подлинной неопределенности независимо от того, какие объективные показатели существовали в прошлом и (или) какие субъективные вероятности существуют сейчас, экономический агент уверен, что в течение того времени, которое проходит между моментом выбора и соответствующими выплатами, произойдут непредсказуемые перемены. Он убежден, что никакая информация относительно будущих перспектив не существует сегодня: будущее невозможно "просчитать". Это и есть неопределенность в духе Кейнса^[4].

Экономисты должны изобретать институциональные инструменты, служащие в качестве законодательных ограничений в бесконечном множестве событий, которые могли и могут произойти в ходе исторического развития экономики. Например, правительство может организовать сети финансовой стабильности, дабы предотвратить или, по крайней мере, смягчить пагубные и непредсказуемые последствия ошибочных действий; оно может создать денежные стимулы для индивидов, чтобы они действовали в интересах общества и демократических ценностей. Там, где институтов частного сектора не существует или они нуждаются в поддержке перед лицом глобальной неопределенности, правительство должно разработать систему институтов, которые могли бы уменьшить неопределенность, сузив спектр последствий до тех, что вели бы к полной занятости и ценовой стабильности^[5].