Принцип легитимизма и Священный союз.
Особо хотелось бы сказать о классовом содержании системы "европейского концерта". Изначально эта система была "Священным союзом" реакционных монархий, направленным против народов.
Собственно, сам Священный союз, "эта мистическая декларация, датированная 26 сентября 1815 г." [1], была плодом мистического и религиозного настроения императора Александра I. В этом странном документе говорилось, что страны-подписанты имеют целью "открыть перед лицом Вселенным их непоколебимую решимость как в управлении вверенными им государствами, так и в политических отношениях ко всем другим правительствам, руководствоваться не иными какими-либо правилами, как заповедями сея Святые Веры, заповедями любви, правды и мира, которые отнюдь не ограничиваются приложением их единственно к частной жизни, долженствуют, напротив того, непосредственно управлять волею царей и водительствовать всеми их деяниями, яко единое средство, утверждающее человеческие постановления и вознаграждающее их несовершенства". Кроме того, стороны обязались оставаться связанными "узами действительного и неразрывного братства", считать себя "как бы едииоземцами", подавать друг другу "во всяком случае и во всяком месте пособие, подкрепление и помощь", смотреть на себя по отношению к подданным как "на отцов семейства", видеть в руководимых ими народах только членов "единого народа христианского", управлять ими сообразно с учением Христа и заботиться о том, чтобы и подданные прониклись теми же стремлениями, что и государи.
"Пустой и звонкий документ" — гак отозвался о декларации о Священном союзе Клеменс фон Меттерних, канцлер Австрийской империи. Разумеется, при большом желании все это можно истолковать как обязательство везде и всюду вооруженной рукой поддерживать контрреволюцию. На практике, однако, при отсутствии четких и однозначных обязательств очень сложно заставить великую державу делать что-то, что не соответствует се интересам, и история Священного союза даст тому немало примеров (срыв интервенции Священного союза в испанские колонии Южной Америки, фактическая поддержка многими членами "европейского концерта" национально-освободительной борьбы греческого народа и т.д.). Однако это соглашение о создании Священного союза фиксировало понимание принципа легитимизма как сохранения любой ценой "старого режима", т.е. феодально-абсолютистских порядков.
Но было и иное, деидеологизированное понимание этого принципа, в соответствии с которым легитимизм становился по сути дела синонимом понятия европейского равновесия.
Вот как сформулировал этот принцип один из отцов-осиователей системы Ш. де Талейраи в своем отчете об итогах Венского конгресса: "Начала легитимности власти должны быть освящены прежде всего в интересах народов, так как лишь одни легитимные правительства прочны, а остальные, опираясь только на силу, падают сами, как только лишаются этой поддержки, и ввергают таким образом народы в ряд революций, конец которых невозможно предвидеть... конгресс увенчает свои труды и заменит мимолетные союзы, плод преходящих потребностей и расчетов, постоянной системой совместных гарантий и общего равновесия... Восстановленный в Европе порядок был бы поставлен под защиту всех заинтересованных стран, которые могли бы... совместными усилиями задушить при самом их зародыше все попытки его нарушения"[2].
Возникает, однако, вопрос: "Как все же понимать принцип легитимизма?" Если понимать его как сохранение любой ценой, в том числе и ценой иностранной интервенции, "старого режима", то легитимизму был брошен вызов еще в 1820-е гг., когда греки добились независимости и была сорвана интервенция в Южную Америку. Если же понимать его как принцип поддержания европейского равновесия, то все без исключения великие европейские державы — и самодержавная Россия, и парламентская Англия, и республиканская (после 1871 г.) Франция — были легитимистскими державами; иными словами, они были готовы согласиться с изменением территориального статус-кво лишь в случае одобрения такого изменения со стороны других великих держав.
Таким образом, несмотря на радикальную смену классовой природы "европейского концерта" на протяжении XIX в., modus operandi ведущих европейских держав оставался неизменным: смена старой феодальной элиты на новый капиталистической класс не привела к радикальному слому сложившейся системы международных отношений, и во главе "европейского концерта" в конце XIX в. оставались те же великие державы (Англия, Франция, Германия, Австрия и Россия), что и в начале века. Выяснилось, что революционная национальная буржуазия ничуть не меньше заинтересована в стабильности на международной арене, чем легитимные монархи и феодальная аристократия.