Прекрасное

Самым общим и предварительным образом прекрасное можно охарактеризовать как то, что соответствует принятому в данном обществе или в данной цивилизации образцу красоты.

Из этой характеристики следует, что прекрасное имеет не только чисто эстетическую, но и социальную составляющую. Представления о прекрасном могут изменяться от культуры к культуре и от цивилизации к цивилизации. Это не означает, конечно, что некоторые, хотя и немногие объекты, способны считаться прекрасными на протяжении многих исторических эпох. Образцы красоты, как и социальные образцы вообще, относятся не к любым вещам, а только к отдельным их типам. В силу этого прекрасное – всегда является прекрасным в своем роде. Прекрасная картина не похожа на прекрасную симфонию или прекрасную скульптуру, хотя они могут быть созданы в рамках одной и той же культуры. Нет красоты вообще, существуют лишь прекрасные вещи конкретного рода.

Категория прекрасного сохранила свою роль и в современной философии искусства. Однако уже в XIX в. стало ясно, что художественное охватывает не только прекрасное, но и неограниченное множество других эстетических качеств. Они связаны с прекрасным в рамках единого эстетического видения мира человеком, но не являются какими-то разновидностями или частными случаями красоты.

Противоположностью прекрасного является безобразное. Прекрасное и безобразное исключают друг друга, но не исчерпывают совместно множества тех объектов, к которым они могут прилагаться. Помимо прекрасного и безобразного имеется также безразличное. Безразличны те вещи рассматриваемого рода, которые не кажутся – в исторически определенное время и в контексте конкретной культуры – ни прекрасными, ни безобразными.

Прекрасное, как и многие другие категории эстетики и философии искусства, с трудом поддается вербальному определению. Прекрасное, как и трагическое, комическое и другие категории, скорее чувствуется, чем выражается словами.

Один пример, подчеркивающий оторванность попыток чисто формального истолкования прекрасного от реальной практики искусства. В 1872 г. итальянский композитор Ж. Бизе написал оперу "Кармен" но мало известной, вышедшей около тридцати лет до этого новелле П. Мериме. Спустя три года опера провалилась на своей премьере. Зрители не ожидали, что им представят трагический треугольник, сопровождаемый слишком сложной музыкой, и что главной героиней окажется распутная, безнравственная цыганка. Сам Бизе сказал: "Это провал. Я предвидел это фиаско, окончательное и бесповоротное. Для меня это конец". За премьерой последовал поток уничижительных рецензий, в которых опера объявлялась аморальной и скандальной. Бизе, которому в то время было всего 36 лет, однажды признался: "Я чувствую себя невероятно старым". Он так и не оправился после провала "Кармен" и умер спустя несколько месяцев после премьеры оперы. Однако "Кармен", отвергнутая во Франции, вскоре с огромным успехом прошла в Вене, а потом началось ее триумфальное шествие по оперным сценам мира.

Промежуток времени после сокрушительного провала оперы и ее несомненного успеха был слишком мал для того, чтобы формальные представления о том, какой должна быть "хорошая опера" успели в чем-то измениться. Резкие колебания в оценке оперы зависели не от нее самой. Они определялись той средой, в которой она начала свое существование, и прежде всего ожиданиями ее слушателей.

Удивление, эпатаж, шок

Система категорий искусства изменяется вместе с самим искусством. Нет поэтому ничего удивительного в том, что в современном искусстве постепенно вышли на первый план категории, если и известные искусству прошлого, то не игравшие в нем сколько-нибудь существенной роли.

Особое внимание в этой связи нужно обратить на понятия "интересное", "занимательное", "выразительное", "убедительное", "развлекающее", "игровое" и такие связанные с ними понятия, как "абсурдное", "эклектичное", "лабиринтное" и т.п. Всех их можно было бы попытаться объединить в рамках единой категории удивляющего, шокирующе-эпатирующего или просто эпатирующего, противопоставляемой категории прекрасного и широко используемой в современном искусстве.

Прекрасное предполагает созерцательность, успокоение, некое ощущение завершенности и полноты бытия. Эпатирующее, напротив, связано с занимательностью, удивлением, возбуждением. Оно в конечном счете стимулирует не пассивное созерцание, а активную деятельность и определенное поведение.

При исполнении музыкальной сюиты "Превращение" Софьи Губайдуллиной тромбонист вышел облаченным в кричаще-яркий костюм клоуна. Композитор Б. Юсупов замечает по этому поводу, что это – вполне естественный виток артистизма в музыке. "Мы же пропустили момент, когда классическая музыка уже шла по этому пути, приобретая поистине театральную драматургию. Посмотрите, что делали Берлиоз, Вагнер, даже Чайковский в Шестой симфонии! Каждый из них искал новые средства выразительности, желая публику удивить. Почему же мы сейчас не должны думать об этом? Кстати, за нас об этом подумали продюсеры, ставящие поп-шоу. К ним в первую очередь тянутся теперь люди. А мы ахаем-охаем и делаем большие глаза, узнавая, что на концерте серьезной музыки присутствуют от половины до двух третей людей преклонного возраста и те зевают".

Выдвижение на первый план эпатирующего аспекта искусства связано в первую очередь с изменением современной аудитории искусства, с вниманием к нему широких масс, тянущихся не только к созерцательному прекрасному, но и к удивляющему, возбуждающему, занимательному, выразительному и даже к откровенно шокирующему и эпатирующему. Еще одним фактором, способствовавшим смещению интереса от прекрасного к эпатажному, явилось возникновение подлинно массовых видов искусства, и прежде всего кино, а также обеспечиваемая современной техникой возможность широкого репродуцирования всех – даже длящихся порой всего минуту и не допускающих повторения – явлений, связанных с искусством.