Православие

Крещение Руси в X в. означало провозглашение новой религии, христианства, и способствовало всестороннему развитию культуры: грамотности, возникновению литературы, совершенствованию архитектуры, обогащению изобразительного творчества. Новая религия определила и основы морали: любовь, почитание родителей; порицание убийства, воровства, прелюбодейства и т.п.

Но поскольку новая вера зародилась вдали от славянских племен и вводилась сверху, она поначалу встречала противодействие со стороны волхвов и кудесников, да и само население на протяжении нескольких веков не хотело расставаться с древними богами. Христианские проповедники поначалу вели жестокую войну с язычеством – рубили и сжигали идолов, казнили волхвов и колдунов.

И все-таки крестьянин сохранял языческий взгляд на природу, поклонялся солнцу и грому, почитал деревья, даже молясь новому Богу. Не сумев преодолеть древних народных обычаев и обрядов, церковь избрала тактику приспособления их к христианской идеологии. Язычество, соответствовавшее практическим и духовным потребностям человека, не погибло, а как бы проросло в новой религии, и образовался некий уникальный сплав – бытовое православие крестьянства с собственной эстетикой и этикой; это было христианство нового толка, со своими святыми и праздниками.

Языческие представления и действа стали христианизироваться. Так, объявляя святым источник или дерево, объясняли это явлением здесь иконы, а целительные свойства дерева – тем, что здесь похоронен святой, и т.п.

В народных праздниках соединялись как "бесовские", так и христианские начала. В святочные дни жгли костры, веруя в то, что умершие родители придут к огню обогреться и "от этого пшеница уродится ярая". Под христианский праздник Рождества гадали, совершая ряд магических языческих действий: вечером клали в чашку кутью и мед, каждый своей ложкой углублением вниз, и накрывали. Утром, придя из церкви, смотрели, чья ложка перевернулась – жди беды. Запрет плевать через правое плечо основывался на утверждении, будто "ангел-хранитель при правом боке, а дьявол при левом; на него и плюй"; стучать по столу нельзя – он ладонь Бога и т.п. (В. Даль).

Гадания, посещения церкви, почитание животных и деревьев сочетались почти в каждом народном празднике – так причудливо переплелись в православии языческие и христианские начала. В свою очередь, фольклор обогатился библейской мудростью, легшей в основу пословиц и поговорок: "Кто не работает, тот не ест", "Не судите, да не судимы будете", "Нет пророка в своем отечестве", "Не хлебом единым", "Зарыть талант в землю" и др. К Библии восходят такие выражения, как "вавилонское столпотворение", "Фома неверующий", "хлеб насущный", "соль земли", "манна небесная" и т.п.

К святым крестьянин относился как к разумным существам, способным помочь, их даже наделяли определенными "обязанностями" – заботиться о хозяйстве, здоровье людей, помогать в работе. Их можно было отблагодарить, но также и пристыдить, попенять им. Святые и чудотворцы были переведены в народном сознании на крестьянское положение.

Новые святые часто воспринимались людьми через явления природы, повторявшиеся из года в год, в дни того или иного святого; поэтому даже праздники, например рождения и воскресения Христа, которые церковь считала своими, наполнялись языческим, бытовым ОГЛАВЛЕНИЕм, всегда более устойчивым.

На Христа, Богородицу и святых были перенесены многие черты древнеславянских покровителей рода: Перуна, Мокоши, Велеса и др. В церковный календарь вошли элементы древнеславянского быта. Так, в промежутке времени между Рождеством и Крещением отмечались святки с их языческой символикой, за ними следовала дохристианская Масленица. В православной Пасхе угадываются языческие поминальные обряды, а также древний культ хлеба.

Заметен синтез языческой и христианской модели также в морали. В основе православной морали лежат как каноны христианства, так и древние народные представления.

Важным фактором воздействия на поведение людей считалась исповедь, на которой просили прощения у домашних и которая была важна не только с религиозной, но и с этической точки зрения, поскольку учила оценивать свои поступки с позиции добра и зла.

К большим церковным праздникам приурочивались общественные миры, трапезы, добро на которые давала церковь. Пиры устраивались мужчинами на паях после посещения храма; принято было приглашать и тех, кто не мог внести пая, – бедняков и нищих. В храмовые праздники также ходили по гостям, на застолья; радушный прием любого гостя считался священным, говорили: "Гость в дом – Бог в дом". Стол в понимании крестьян то же, что в алтаре престол, поэтому вести себя за ним нужно было так же, как в церкви; известен обычай целования стола перед дальней дорогой.

Со временем религиозность глубоко проникла в сознание русского человека, определила его характер; она выражалась в молитвах, обращениях к Богу с просьбой о благословении; вера поддерживала человека в невзгодах, помогала их преодолевать. Она же определяла, как отмечал Н. О. Лосский, одну из основных черт народного характера – "выдающуюся доброту" во всем – в поведении, гостеприимстве, хлебосольстве, взаимопомощи, отсутствии злопамятности, жалостливости ко всем, терпящим беду и нужду, даже к преступникам.

Основной задачей воспитания православного человека было научить его жить по воле Божьей и через это привести к вечному блаженству на небесах. Для этого следовало добрые побуждения ребенка поддерживать, обращая их в сознательное стремление к добру и правде. Воспитанию благочестия служила вся христианская литература, поучительная и педагогичная. Православное просветительство, проводимое церковью, безусловно, оставляло свой след в душе ребенка, подвигало его к благочестию. Однако судить о результатах любого воспитания можно только по конкретным поступкам, по всему складу жизни человека, а не только по внешним проявлениям веры. В данном случае мы говорим о стремлениях, а не о результатах воспитания, которые имели свои особенности.

Одну из важнейших составляющих нравственного воспитания подметил Н. А. Бердяев. Православие, рассуждал он, которое во многом определило нравственное воспитание, отличалось огромной нравственной снисходительностью; человеку предъявлялось прежде всего требование смирения, предполагающее неспособность самогордости, самопревознесения. В награду за добродетель смирения ему все разрешалось. "Лучше смиренно грешить, чем гордо совершенствоваться" – такой была формула дисциплины. При этом не следовало задаваться высокой целью приближения к идеалу святости, она удел немногих; слишком героический путь личности православие объявляло гордыней, попыткой стать человекобожеством.

Поэтому, не задаваясь высокими целями, человек поклонялся святым и святости, полагаясь на заступничество святых. Он должен был жить в своем коллективе, следовать его строю и ладу, воспитываться в духе своего сословия, своей традиционной профессии и устоявшегося уклада жизни. Это приводило к тому, считал Бердяев, что русский человек больше полагался на Бога, на святых, на социальную среду, а не на собственную ответственность и активность.

Все русские философы XIX – начала XX в. (Н. Бердяев, Н. Лосский, В. Соловьев, К. Леонтьев) отмечали типологические различия в понимании смысла жизни и поиска истины западным и русским человеком. Для Запада характерна рационалистичность, логическая последовательность в рассуждениях и поступках, для его философии – разрешение проблем гносеологии и логики. Напротив, "в русской душе, в душе народной есть какое-то бесконечное искание града Китежа, незримого дома... русская душа сгорает в пламенном искании правды..." (Н. Бердяев) . Потрясающая сострадательность и жалость, стремление к всемирной любви, поиск абсолютного добра, способность к всемирной отзывчивости, жажда безусловной справедливости, стремление к равенству – вот черты характера русского человека, его отношения к миру и черты отечественной культуры. Все это одухотворяло и питало народное искусство, придавая ему неповторимый облик, а через народное искусство воздействовало на человека с самого начала его жизни, воспитывая, воспроизводя в нем характерные и типичные особенности личности. Произведения великих писателей России пронизаны идеями сострадания, сочувствия, печали, любви к человеку, поиска смысла жизни.

Нравственные критерии, положенные в основу практического опыта, должны были способствовать прогрессу; духовность благотворно влияла на развитие всех видов искусства – литературы, живописи, пения, танца и др. Но при этом все жизненные установки не давали человеку стимула к лучшему хозяйствованию, повышению качества его жизни.

Если к началу XX в. культура в России достигла мирового уровня, то условия жизни большинства населения оставались на отметке предыдущих веков (так, общинный уклад ведения сельского хозяйства сохранялся вплоть до 1930-х гг.). В России при высокоразвитой культуре отсутствовала развитая цивилизация, показателем которой является уровень и качество труда и жизни населения.

Данное противоречие жизни поддерживалось всей системой воспитания, идеалы которого определялись духовной культурой в целом. Народное искусство, фольклор, проповедуя идеи добра, жалости, сострадания, миролюбия, мало стимулировали инициативу и активность человека в созидании своей собственной судьбы, в практическом преображении жизни. "Россия самая не буржуазная страна в мире", у нее нет дара создания "средней культуры", ее дух был "устремлен... к абсолютной свободе и абсолютной любви", – так определил Бердяев особенности развития российской культуры в прошлые века.