Пособничество и иное содействие совершению преступления
Доктрина пособничества в совершении преступления была достаточно подробно разработана в решениях МТБЮ. Согласно данной концепции, пособничество состоит в практической помощи, поощрении и даже моральной поддержке действий исполнителя[1]. При этом такой акт содействия не должен быть необходимым условием совершения преступления, а должен оказать лишь "существенное влияние на его совершение"[2]. С объективной стороны содействие может состоять из действия или бездействия, а его совершение возможно до, во время или после совершения преступления[3].
Особую роль практика МТБЮ уделяет субъектному составу пособников, детально оценивая вклад начальников (командиров) в совершение преступления. В частности, МТБЮ отмечает, что "то обстоятельство, что пособник, находясь на месте совершения преступления, существенно повлиял на действия исполнителя, лишь совершая действия, составляющие не более чем его “рутинные обязанности”, не является для него оправдательным"[4].
Сам факт присутствия командира на месте совершения преступления не является достаточным основанием для вывода о пособничестве. Однако если наличие начальника воспринималось подчиненными как форма моральной поддержки, в частности в виде молчаливого одобрения, его действия признаются пособничеством[5].
Такая форма одобрения со стороны начальника, по мнению суда, не расценивается как ответственность за бездействие, а квалифицируется как пособничество именно вследствие сочетания таких факторов, как его руководящее положение, фактическое присутствие на месте преступления и невмешательство. Данные факторы в совокупности свидетельствуют о попустительстве командира, которое расценивается судом как поощрение и поддержка действий исполнителя[6]. Аналогичным образом Судебная палата МТБЮ квалифицировала действия командира при постоянном невмешательстве в преступные действия подчиненных с целью их предотвращения[7].
Ментальный элемент пособничества состоит в осознании виновным факта содействия исполнителю[8] и вероятностного предположения о характере совершаемого преступления без обязательного требования об осведомленности о том, какое именно преступление будет совершено[9]. Пособник лишь должен знать о существенных элементах совершаемого преступления и не обязательно должен разделять специальный умысел исполнителя[10]. При наличии геноцидального умысла исполнителя для вменения пособнику достаточным фактором является его простая осведомленность о цели действий исполнителя[11].