Понятие, жанры и общая методика изучения фольклорных источников

Фольклорные источники несут в себе информацию в первую очередь об эмоционально-психологическом восприятии действительности в обществе в тот или иной исторический период и имеют особую ценность вследствие широкого социального бытования.

Фольклор (от англ. folklore – народная мудрость) – народное творчество, чаще всего устное, коллективная творческая деятельность народа, отражающая его жизнь, воззрения, идеологию (8.5).

Термин был введен в научный оборот английским специалистом по древней истории Уильямом Томсом в 1846 г. и имел значение "духовных традиций народа" в противопоставлении с "литературной культурой" (по объяснению У. Томса, фольклор – в большей степени знание, чем литература).

В современной науке сосуществуют, по меньшей мере, три основные концепции фольклора, в соответствии с которыми этим термином обозначаются:

– устно-поэтическое народное творчество;

– комплекс словесных, словесно-музыкальных, игровых и музыкально- хореографических видов народного творчества;

– народная художественная культура в целом (включая изобразительное и декоративно-прикладное искусство).

Исследователи обычно отмечают следующие особенности фольклора: коллективность (безличность) творчества как отражение свойственных данной общности представлениям о мире;

– традиционность содержания фольклорных текстов и их формы;

– пластичность (изменяемость), т.е. фактически устный текст живет лишь в момент своего произнесения, дальнейшее воспроизведение подразумевает вариативность;

– неофициальность;

– устность, т.е. бытование "из уст в уста" есть основная форма существования.

В научной литературе обычно выделяются три исторических типа фольклора:

1) раннетрадиционный (архаический) фольклор, связанный с архаичным сознанием людей родоплеменного общества;

2) классический фольклор, связанный с патриархальным сознанием народа, вплоть до периода становления общества современного (индустриального) типа;

3) позднетрадиционный, или постфольклор, сложившийся в результате культурного симбиоза города и деревни.

Согласно традиционной концепции, фольклор – это то, что существует в деревне, где сохранилась "подлинно своя" национальная традиция. Однако в течение XIX–XX вв. на фоне процесса урбанизации и становления индустриального общества фольклор становился "все менее крестьянским и все менее устно-поэтическим". Традиционные фольклорные жанры активно развивались и в городской среде. Именно здесь возник так называемый постфольклор, распространившийся затем далеко за пределы города. Его характерная черта – определенная фрагментарность в зависимости от социального, профессионального, возрастного расслоения общества. В городской культуре сформировался ряд традиций, порожденных потребностью человека в идентификации и самоидентификации, что привело (и приводит) к возникновению специфических культурных кодов внутри подобных сообществ. Это профессиональные группы (программисты, военнослужащие, врачи), неформальные объединения молодежи и прочих групп, имеющие свой хорошо распознаваемый фольклор. Однако границы между ними подвижны вследствие высокой коммуникативности в городской среде, чем, например, объясняется популярность в советском и российском обществе так называемых блатных песен.

Принято выделять следующие основные жанры фольклора:

1) обрядовый фольклор;

2) эпические фольклорные жанры, которые делятся на прозаические (сказки, предания, легенды) и стихотворные (исторические песни, баллады);

3) лирические фольклорные жанры, к которым относятся песни (обрядовые, колыбельные), причитания, частушки;

4) малые фольклорные жанры (пословицы, поговорки, загадки).

Жанровый ассортимент постфольклора по сравнению с традиционным народным творчеством изменился радикально. Ушли в прошлое почти все старые устные жанры: от обрядовой лирики до сказки.

Следует отметить, что в советские годы создавались и произведения эпического характера. В частности, фольклоризировались многие эпизоды биографии В. И. Лепина, тиражировавшиеся в периодической печати, сама личность вождя мифологизировалась, дополнялась мотивом бессмертия. Ленинский образ получил отражение и в ряде сказок, также имевших фольклорную природу, созвучную представлениям о царе-избавителе. В фольклоре получили отражение также культы "рыцаря революции" Ф. Э. Дзержинского, "героя Гражданской войны" В. И. Чапаева, "отца народов" И. В. Сталина и пр.

На первый план выдвинулись либо новые (частушки, анекдоты), либо существенно модифицированные (современные мемораты и предания, в том числе слухи и сплетни) жанры.

Справка

Меморат – фольклорный рассказ о событиях, воспринимающийся как достоверный и основанный на собственных воспоминаниях рассказчика или воспоминаниях людей из его окружения.

Советская власть активно использовала культурные коды, стилистику фольклорных жанров, "нагружая" их общественными (пропагандистскими, организационными, просветительскими) функциями. В научной литературе произведения (преимущественно эпического характера), посвященные злободневным политическим событиям, часто создававшиеся "по заказу", назывались псевдофольклором.

Необходимо отметить, что идеологически ангажированные (псевдофольклорные) тексты, комментировавшие злободневные политические события, появлялись и в досоветскую эпоху. Например, в 1848 г. священник П. С . Ловцов записал на Урале сказку, посвященную войне 1812 г., в которой упоминались "французский восударь Палеон" и "русский царь Олександро Павлович"; существовало несколько вариантов песни на кончину Александра II и др. В 1930–1950-е гг. подобные тексты стали пропагандироваться как традиция нового, советского фольклора.

Известно, что в начале 1930-х гг. перед профессиональными фольклористами была поставлена задача помочь носителям традиции создать произведения о счастливой советской действительности и героях нового времени. В декабре 1933 г. на совещании писателей и фольклористов раздавались призывы покончить с индифферентным отношением к фольклору, "заострить борьбу против всего враждебного социалистическому строительству, против кулацкого, блатного и мещанского фольклора, поддержать ростки здоровой, пролетарской и колхозной поэзии". Проводились творческие слеты сказителей и совещания по вопросам организации им "творческой помощи". В результате создавались:

– советские сказки (прозаический жанр, опирающийся на поэтику традиционной волшебной сказки);

советские былины, или "новины" (песенно-поэтические фабульные произведения о каком-либо событии или герое), и поэмы (с более сложной фабулой);

– плачи по поводу смерти вождей и героев (песенно-поэтические произведения, близкие к традиционным похоронным плачам);

– сказы (песенно-поэтические произведения описательного характера, рассказывающие о явлениях настоящей и прошлой жизни путем их перечисления) и сказы-думы (с раздумьями сказителя над виденным и слышанным). Многие современные исследователи считают подобные произведения "псевдофольклорными", однако отмечают необходимость их изучения.

Надо подчеркнуть, однако, что массы с легкостью соглашались на потребление подобных "псевдофольклорных" текстов, примером чему могут служить многочисленные "новины" о советских полководцах, песни и сказы о Ленине и Сталине. Они строились на формальном инструментарии традиционной фольклористики, с использованием характерных приемов: гиперболы, параллелизма, звуковых повторов, метафоры.

В современной науке существует также понятие "фольклоризм", введенное в обиход французским фольклористом XIX в. Полем Себийо, но получившее распространение с 1960-х гг. Сегодня этим термином обозначаются различные формы адаптации и трансформации жанров фольклора в других видах современной культуры, деятельность фольклорно-этнографических ансамблей, тиражирование в средствах массовой коммуникации. Одни исследователи считают фольклоризм стилизацией фольклора, другие – своеобразной формой его бытования.

В отечественном источниковедении долгое время считалось, что в XX в. фольклор как исторический источник уже не имеет того значения, которое ему придавалось при изучении более ранних эпох. Однако частушки, анекдоты и другие подобные им произведения народного творчества схватывают суть ситуации, передают дух времени. Существует множество примеров интерпретации в народной памяти воспоминаний о героях и событиях исторического прошлого (подобно легенде о чудесном спасении царской семьи или бессмертии Ленина). Конечно, историчность подобных сюжетов нельзя переоценивать.

В. Я. Пропп, критикуя попытку "исконно правдивого" изображения в сказочном сюжете классовой борьбы, в котором баба-яга расценивалась как эксплуататор, угнетающий своих слуг-зверей, отмечает, что в таком случае главным недостатком волшебной сказки становится наличие вымысла, снижающего ее реалистичность. Ученый предостерегает от веры в непосредственное отражение в фольклоре социальных или бытовых, или иных отношений, поскольку действительность в нем "передается не прямо, а сквозь призму известного мышления, и это мышление настолько отлично от нашего, что... мы иногда тщетно за фольклорной реальностью будем искать реальность бытовую". Чаще фольклорные образы представляют собой модель, "концепцию" данной человеческой общности.

Однако еще в XVIII в. А. Н. Радищев призывал "законотворчески" вслушиваться в народные песни, чтобы па их основе "учреждать бразды правления". Фольклористика второй половины XIX в. (Г. И. Успенский, В. Г. Короленко) питалась верой в народную мудрость. Ту же традицию отчасти унаследовала и советская культура. Практическая задача фольклористики 1930–1940-х гг. состояла не в собирании и изучении фольклорных текстов, а в пропаганде и воспитании масс, поэтому выдвигались тезисы о классовом характере народного творчества, его самобытности, независимом от художественной культуры "привилегированных" слоев. В этом контексте велась борьба с "классово чуждыми тенденциями" в народной культуре. В связи с этим власть поддерживала формирование новой обрядности, призванной вытеснить религиозную. В начале 1920-х гг. но всей стране проходят "комсомольские пасхи", празднования "комсомольского рождества", а также октябрины (или звездины) и "комсомольские похороны". Так, вместо таинства крещения, родителям новорожденного предлагалось поучаствовать в массовом митинге, в ходе которого под звуки Интернационала младенца нарекали революционным именем, сопровождали напутствием участвовать в борьбе за идеалы рабочего класса. Новый этап становления советской обрядности пришелся на середину 1950-х – 1960-е гг., когда сложились обряды торжественной регистрации брака и новорожденных.

Процесс трансформации пережила и культура пения, широко распространенная среди всех групп российского общества в дореволюционный период, не утратившая свое значение и после Октябрьской революции 1917 г. Хоровое пение приобрело ритуальный характер, новые песни призваны были заместить церковные песнопения в новых советских обрядах.

Поспорить по популярности с новыми революционными песнями могла частушка – один из молодых жанров фольклора, возникший, по мнению большинства исследователей, в конце XIX в.

Частушка – жанр русского словесного музыкального фольклора, отличающийся быстрым, учащенным темпом исполнения. Частушки в основном состоят из четырех коротких стихов, рифмующихся попарно.

Принято считать, что термин "частушка" ввел в научный обиход писатель Г. И. Успенский в 1889 г., по собственному свидетельству которого он взял термин "у народа", который этими куплетами откликался на каждую "малость жизни".

Частушка приобрела огромную популярность во всех регионах России к началу XX в., причем не только в деревенской, но и в городской традиции. В ученой среде были ее горячие поклонники и обличители. Однако события Русско-японской войны и Первой русской революции показали востребованность этого жанра, его готовность живо реагировать на политические запросы общества. Сходным образом обстояло дело с городским романсом, который все чаще включали в свой репертуар деревенские исполнители. Оба этих жанра не только благополучно пережили революционные катаклизмы, но и получили новый импульс в своем развитии. Так, в частушке нашли отражение любовь (нелюбовь) к политическим собраниям, революционная терминология, новые семейные ценности.

Уникальность частушки в том, что, базируясь на традиционной народной культуре, она вобрала в себя точность и емкость пословиц, традиции скоморошества, общую направленность обрядовых действий. В то же время частушка обычно является мгновенной реакцией на события, а потому играет роль своеобразного "зеркала" эпохи, что придает ей особую значимость в исторических исследованиях.

Интерес как источник своего времени представляют песни заключенных. Они пользовались популярностью в России со второй четверти XIX в., что частично объяснялось романтизацией образа преступника (в народе бытовало их определение как "несчастненьких"). В 1909 г. Департаментом полиции даже был издан циркуляр, запрещавший шведскому собирателю песен сибирских ссыльных В. Н. Гартевельду исполнение на концертах "Кандального марша", сопровождавшегося звоном кандалов, чтобы предотвратить в народе "нежелательное возбуждение" и "сочувствие к преступным элементам". Особое внимание следует обратить на фольклор заключенных ГУЛАГа, поскольку он является важным свидетельством о жизни в лагерях. Так, в 1940-х гг. в песнях получили отражение ухудшение условий в местах заключения, голод, изнуряющий труд, произвол администрации.

По мнению А. Синявского, песни профессиональных преступников наряду с политическим анекдотом являлись видами неподцензурного искусства, именно в этом он видит причину их популярности. Важно отметить еще одно обстоятельство: сегодня общепризнанно, что юмористическое переосмысление реальности – важное средство противостояния социальному шоку и укрепления внутригрупповой солидарности. Знание большого числа частушек и анекдотов помогает человеку включиться в разговор, войти в коллектив, разрешить конфликтную ситуацию, т.е. социализироваться.

Анекдот (греч. anekdotos – неопубликованное, неизданное) – короткий устный смешной рассказ о вымышленном событии с неожиданной остроумной концовкой, в котором действуют постоянные персонажи, известные всем носителям языка.

Слово "анекдот" вошло в русский язык во второй половине XVIII в. в переводах иноязычных текстов, где калькировало соответствующие французские или немецкие термины. Смысл его долгое время не был однозначно определен. Так, в 1786 г. были опубликованы два перевода сочинения Якоба фон Штелина: в Москве под названием "Подлинные анекдоты Петра Великан", в Петербурге – "Любопытный и достопамятный сказания о императоре Петре Великом" (в которых использовались также слова "случаи", "дела", "известия", "достопамятности", "повести", "памятники").

В 1798 г. И. И. Голиков дал следующее определение анекдота: "Под названием анекдотов разумеются такие повествования, который в свете неизданы, и которыя следовательно не многим только известны". Литературно обработанные фольклорные анекдоты включались в устный оборот и в этом значении приобрели широкую популярность с середины XIX в.

Считается, что в XVIII–XIX вв. произошло становление исторического, литературного и бытового анекдота, в XX в. распространяется анекдот политический. В отечественной историографии изучались в основном лишь исторические (например, о Петре I) и литературные (например, о Пушкине) анекдоты. В 1927 г. в журнале "Новый Леф" была опубликована первая советская аналитическая публикация, посвященная политическому анекдоту. Ее автор, В. Перцов, утверждал, что "похабный жанр" в условиях построения нового общества уступает место политическому анекдоту, и попытался провести границу между "революционным" и "контрреволюционным" анекдотом.

Д. Штурман и С. Тиктин в работе "Советский Союз в зеркале политического анекдота" обратили внимание на "парадоксальное генетическое родство между устным народным творчеством далекого прошлого и новейшего времени".

Если архаичный фольклор развивался на фоне отсутствия или малой распространенности в народе письменности, то анекдот массово рождался в тоталитарных обществах из-за несвободы печати. Иными словами, фактором его распространения также служило "отсутствие письменности, на этот раз – легализованной...".

Будучи результатом народного творчества, анекдот анонимен, живет порой полулегально. Рассказчик никогда не претендует на авторство, поэтому анекдот может воспроизводиться с различными вариациями бессчетное количество раз. По определению, данному П. Б. Струве в 1931 г., анекдот имеет помимо индивидуального и случайного содержания типический и общий смысл. В связи с этим данный жанр фольклора не может быть изучен в отрыве от конкретной исторической ситуации и культурной среды бытования.

В ходе источниковедческого анализа необходимо учитывать специфику сбора фольклорных материалов. Классические фольклорные собрания могли быть составлены из записей под диктовку сказителей и текстов, полученных за деньги, хитростью, по принуждению, под давлением правоохранительных органов или с помощью профессиональных помощников- фольклористов. Кроме того, вследствие существовавших в России цензурных ограничений нужно с осторожностью подходить к публикациям фольклорных текстов, ибо они могут не отражать всей полноты картины. Однако и в этом случае опубликованные тексты советского фольклора (или псевдофольклора) представляют интерес для исследования проблемы социального контроля в СССР.