Перспективы Pax Americana

Здесь важно учесть тот факт, что, в сущности, XX в. в строгом смысле слова не был американским веком. Само выражение Pax Americana, пущенное в обиход газетным магнатом Г. Льюсом в разгар Второй мировой войны, было скорее журналистской метафорой, нежели зеркальным отражением реального положения вещей в послевоенном мире. Верно, что Америка вышла из Второй мировой войны самой могущественной экономической и военно-политической державой. Важнейшие составляющие и параметры этого могущества общеизвестны, поэтому здесь нет надобности их касаться.

Что касается Pax Americana, то о нем как о сколько-нибудь реальном феномене можно было бы говорить лишь в том случае, если бы Америка действительно единолично вершила судьбами всех стран и народов земного шара. Дело в том, что на глобальном уровне США приходилось считаться с существованием другой сверхдержавы, которая не допускала в зону своего влияния какого бы то ни было постороннего вмешательства. В этом плане Pax Americana по меньшей мере разделял пространство и власть с Pax Боуенса. Поэтому миропорядок и назывался биполярным, или двухполюсным.

К тому же на протяжении всех послевоенных десятилетий (особенно начиная с 1960-х гг.) сравнительные вес и влияние США, их возможности единолично контролировать события в мире неуклонно уменьшались. В этом контексте симптоматично, что Вашингтон, несмотря на предпринятые им усилия, не смог предотвратить появление ядерного оружия у Индии и Пакистана. На Евразийском континенте на тех или иных этапах послевоенной истории Америка, несомненно, внесла вклад в стабилизацию геополитического положения. Но в последние полтора-два десятилетия разрыв между разрушительным потенциалом и созидательным началом в американской международной политике во все более растущей степени сокращается.

Обоснованность этого тезиса подтверждается тем очевидным фактом, что после Второй мировой войны Америка показала себя самым агрессивным государством из всех великих держав современного мира. Сразу после окончания войны она вступила в бескомпромиссную холодную войну с Советским Союзом (здесь не важно, по чьей вине она была развязана), которая развернулась на просторах чуть ли не всей планеты. Затем была Корейская война, в которой она не сумела одержать победу; война в Индокитае, где она потерпела унизительное поражение; "победоносный" захват малюсенькой островной Гренады, который объявили блестящей победой американского оружия над коммунизмом. Далее Ирак-1, Югославия, Афганистан, Ирак-2 и множество более мелких эпизодов такого рода.

Унижение, полученное США во Вьетнаме, оставило глубокий отпечаток на американском национальном сознании. В 1979 г. США была нанесена очередная публичная пощечина иранскими студентами, захватившими американских дипломатов в Тегеране в качестве заложников. В дополнение ко всему этому администрация Картера вынуждена была идти на заключение с Панамой договора о возвращении этой стране юрисдикции над Панамским каналом, который американцы уже привыкли рассматривать как свою неотъемлемую собственность.

Именно относительным сокращением влияния и роли Америки в мире объясняется та эйфория, которой оказался охвачен чуть ли не весь американский народ, когда Р. Рейган отдал вооруженным силам страны приказ о вторжении на крошечный остров Гренаду в бассейне Карибского моря. Американцы просто жаждали победу, и они ее получили, вернее, Рейган им ее подарил.

В случае с Афганистаном в результате мощных ударов с помощью высокоточного оружия был достигнут лишь призрачный успех. Его символом является созданное по лекалам американцев правительство, обладающее столь же призрачной властью над территорией Афганистана, за пределами Кабула. Что касается Ирака, то здесь американцам, несмотря на большие людские потери и огромные разрушения, не удалось достичь никаких сколько-нибудь значимых результатов, кроме свержения диктаторского режима.

Таким образом, насилие как prima ratio (или первый аргумент) было поставлено в ранг руководящего принципа решения международных споров. Однако американские оккупационные войска показали свою неспособность овладеть ситуацией и предотвратить хаос и нарастающий терроризм в стране. Согласитесь, странная получается ситуация: единственная сверхдержава, которая не способна установить порядок в одной только (весьма слабой в военном отношении) стране, но претендует на эту роль во всем мире.

В свете вышеизложенного можно сказать, что все преувеличенные рассуждения об Америке в измерении всемогущества как в позитивном, так и в негативном русле, не дают ясного представления о политической стратегии этой страны. Определенный интерес представляет утверждение французского исследователя Э. Тодда. По его мнению, тайну внешней политики Америки "надо искать в сфере ее слабости, а не могущества. Блуждающая и агрессивная, напоминающая походку пьяницы стратегическая траектория одинокой сверхдержавы может быть удовлетворительно объяснена только на пути выявления нерешенных или неразрешимых противоречий и вытекающих отсюда чувств неудовлетворенности и страха"1. Такая трактовка может показаться парадоксальной, неуместной и даже смешной, но только на первый взгляд. Конечно, в таком рассуждении есть изрядная доля преувеличения, но в то же время есть и некоторая доля рационального зерна.

Выше уже затрагивалась тема всплеска антиамериканских настроений во всем мире. Здесь уместно подчеркнуть, что этот всплеск был стимулирован прежде всего политической стратегией, взятой на вооружение администрацией Дж. Буша-мл. Именно после того как Буш-мл. встал у руля правления, и особенно после начала интервенции в Ирак, имидж США в глазах всего мира достиг предельно низкой черты.

Возможно, сами американцы, хотели они этого или нет, взлелеяли и взрастили того Франкенштейна (коллективного), который разрушил две башни-близнеца Всемирного торгового центра, сами посеяли ветер и теперь пожинают бурю, которая в наиболее угрожающих формах разразилась над Манхэттеном. Самое интересное заключается в том, что Америка сама себя втянула в иракскую ловушку, сама себя загнала в угол, создав прямо-таки тупиковое положение.

Совершив ничем не оправданную агрессию против суверенного Ирака, США, по сути дела, укрепили позиции уже вышедшего из бутылки джинна фундаментализма и терроризма. Под флером борьбы с мировой преступностью США сеют отравленные примитивным христианским фундаментализмом семена терроризма в мировом масштабе, которые не могут не дать зловещие всходы. Просто невозможно избавиться от ощущения, что война, декларированная как антитеррористическая, как бы незаметно перетекла в террористическую войну самой могущественной державы мира против отсталого иракского народа.

Предложенную здесь постановку вопроса было бы не совсем корректно рассматривать как оценку политики США лишь в черно-белых тонах. Общеизвестна большая позитивная роль этой страны в решении многих мировых проблем. Военно-силовые методы, к которым Вашингтон столь часто прибегает в последние годы, сочетаются с участием в миротворческих операциях в различных регионах земного шара. У значительной части американцев поддержкой пользуется идея создания независимого палестинского государства.

Большинство американцев выступают за активную роль своей страны на международной арене в деле обеспечения мира и безопасности в мире. Что касается гегемонистских амбиций Вашингтона, то, как уже отмечалось выше, такова природа империи. Империя просто не может действовать на международной арене по-другому. Иначе она не была бы империей.

Для правильного понимания сути рассматриваемой проблемы необходимо учесть также то, что нередко внешняя политика великой или имперской державы как бы самовоспроизводится по инерции. Здесь уместно привести аналогию с большегрузным судном, которому необходимы достаточно большое пространство и время, чтобы сделать крутой разворот. Может быть, это время наступило с приходом к власти администрации Б. X. Обамы.