Отношение к труду

В российском государстве сложилось двойственное отношение к труду: с одной стороны, в русском национальном сознании труд рассматривался как духовно-нравственная категория, с другой — существовали исторические тенденции все большего отчуждения и обесценивания труда.

Труд как духовно-нравственная категория. Существовала самобытная модель экономики, в которой приоритет отдавался принципам коллективизма, взаимной ответственности и духовного единства работников. В этих условиях предприниматель воспринимался в большей степени не как хозяин, а как управляющий производственным процессом.

История становления предпринимательской культуры в России позволяет говорить о присущей ей системе взаимосвязанных ценностей. Г. С. Никифоров в книге "Психология менеджмента" приводит самые главные из них.

Труд был высокой ценностью и условием выживания. Из-за географических условий на Руси нельзя было выжить без тяжкого, подвижнического труда. Труд был освящен высокой целью сохранения народа как носителя духовности, высокой идеи православия.

Труд выступал средством спасения души. "Молись и трудись" — универсальное правило поведения русского человека на протяжении веков. В этике христианства качественный и упорный труд — это добродетель, имеющая священный характер, способ совершенствования человечества, тогда как праздность и лень — начала всякого порока.

Труд имеет нравственный смысл, если он ориентирован на благо других. Не случайно одной из важнейших задач русские предприниматели считали поиск религиозного и общечеловеческого назначения своего дела. Было характерно отношение к труду как общественному служению, суть которого выражалась прежде всего в патриотическом характере их деятельности, направленной на развитие индустрии, благо народа и процветание Отечества.

Труд как форма отчуждения. В то же время существовали устойчивые причины, способствовавшие отчуждению человека от трудовой деятельности. Постоянное отчуждение подавляющей части результатов труда крестьянина в собственность помещика и государства (крепостное право в России было отменено лишь в 1861 г„ в это время страны Европы и Северной Америки давно шли но пути форсированного развития рыночной экономики), полная беззащитность работника перед произволом власти губительно отразились на трудовой мотивации крестьян — основной производительной силы российского общества. Гнет чиновников и дворян, отмечал В. Ключевский, отбивал "у простонародья всякую охоту приложить к чему-нибудь руки: угнетение духа, проистекшее от рабства, до такой степени омрачило всякий смысл крестьянина, что он перестал понимать собственную пользу и помышляет только о своем ежедневном скудном пропитании".

Естественное нежелание трудиться на "дядю" (помещика-крепостника или государство-монополиста) не мешает русскому человеку проявлять удивительную жизненную силу, способность к самоотверженному труду на собственном огороде, где результаты принадлежат самому производителю. И в условиях крепостного права и беспросветной барщины (четыре и более дня в неделю) русский крестьянин в оставшееся время умудрялся воспроизводить собственное крестьянское хозяйство, поддерживать свое существование. Эта традиция была продолжена в советский период: занятые в основное рабочее время выполнением плана в колхозах сельские жители находили силы и возможности, используя в личном хозяйстве всего лишь 0,4% земельной площади страны и около 2% основных фондов сельского хозяйства, производить 27% молока, 30% — мяса и овощей, 59% картофеля.

Постоянная, выработанная столетиями привычка раздваиваться — труд на себя и труд на господина (государство) — обусловила главную отличительную особенность российского экономического менталитета, его двойственный характер.

В условиях постоянного внеэкономического принуждения формировалось негативное отношение к труду, отсутствие инициативы ("делай, что прикажут"), стремление преувеличить собственные заслуги (отсюда пресловутые приписки), а иногда и воровство (вспомним "Воруют!" Карамзина).

Полная монополия советского государства на средства производства и произведенный продукт превратила всех граждан страны в наемных работников (а точнее, в крепостных) государственных предприятий и организаций. Экономическая свобода товаропроизводителя была уничтожена, а уравнительное распределение свело на нет побудительные стимулы к труду в общественном производстве. Государство сознательно культивировало и поддерживало лишь те экономические стимулы, которые укладывались в упрощенную до примитивизма ценностную шкалу, включавшую минимальный набор материальных благ (зарплата, премия, квартира и т.д.), льгот, привилегий и социальных гарантий. При этом их нужно было не заработать своим трудом, а "заслужить" (или "получить" в обход всех очередей и правил) у государства-собственника.

В условиях невозможности заработать честным трудом в советском обществе образовалась довольно значительная и весьма устойчивая по своему социальному составу люмпенизированная прослойка "безбилетников", не желающих работать в принципе, экономические интересы которой не выходят за рамки удовлетворения элементарных потребностей при минимальных затратах. Это паразитический слой, не желающий ничего создавать. Любые попытки ликвидировать уравнительное распределение воспринимаются этой частью общества как прямая угроза ее личному существованию. Обычно аморфная в общественной жизни, она может стать агрессивно активной и опасной в ходе радикальных рыночных реформ. Наличие такого слоя связано с присущим русской культуре более терпимым, чем на Западе, отношением к неудачникам, беднякам.

Если в западной англосаксонской культуре ценится успех как результат собственных усилий, а к неудачнику относятся как к потерпевшему, то в русской культуре любят убогих, сирых, юродивых, а успех рассматривается как чудо, свалившееся с неба (вспомним сказки, в которых выигрывает бездеятельный, но добрый и удачливый герой).