Лекция 27. ОСОБЕННОСТИ ИДЕОЛОГО-ИНФОРМАЦИОННОЙ СОСТАВЛЯЮЩЕЙ ПОЛИТИКИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Научно-технический прогресс последних десятилетий имеет результатом качественную модификацию географических факторов функционирования и развития разных человеческих сообществ. Наряду с территориальным и воздушным пространствами, обладающими четко осязаемыми физико-географическими характеристиками, можно говорить о мировом экономическом, культурно-цивилизационном, информационном, экологическом и других пространствах.

Влияние глобализации и информационной революции на политику

Особенность современного этапа мирового развития состоит в том, что всеобщий процесс изменений и сдвигов глубоко затронул политическую, социокультурную и духовную сферы, идеи и образ мыслей, экологию и т.д. во всех странах мира. Люди, товары, капиталы, культура, знания, образы, как и оружие, преступность, наркотики, стали с легкостью пересекать государственные границы.

Наблюдается все более четко проявляющаяся тенденция к интенсификации трансграничных экономических, политических, социальных и культурных связей. Транснациональные сети, социальные движения и отношения проникли почти во все сферы человеческой деятельности. Существование глобальных систем торговли, финансов и производства связало воедино процветание и судьбу домохозяйств, коллективов и целых наций и народов по всему миру.

Глобальные средства массовой информации, особенно Интернет, существенно уменьшают значение традиционных промежуточных институтов и субъектов во всех важнейших сферах жизни людей.

В этой связи интерес представляет тот факт, что процессы глобализации, интеграции и конвергенции идут не только по горизонтали, но и по вертикали. По горизонтали имеет место интеграция на тех или иных общих основаниях, например, рыночной экономики, свободной конкуренции, новейших информационных, телекоммуникационных и иных технологий и т.д.

Конвергенция по вертикали предполагает единение различных стран, народов, регионов на основе синтеза важнейших социокультурных, этнонациональных, духовных и иных составляющих. Здесь имеется в виду конвергенция экономики с политикой, политики – с экономикой, а их обеих, в свою очередь, – с социокультурной и политико-культурной сферами.

Происходят политизация экономики, экономизация политики, социализация политики и экономики. Все они, в свою очередь, во все более растущей степени пронизываются информационно-культурно-идеологическим началом.

В результате государственно-территориальные границы становятся все более прозрачными, или транспарентными, разворачиваются процессы взаимопроникновения культур, верований, укладов жизни и т.д. Размываются так называемые разломы цивилизаций, цивилизации переходят одна в другую.

Эти процессы в буквальном смысле способствуют расширению горизонта самых отсталых общин, коллективов, народов, позволяют отдельно взятому человеку или группе в самых отдаленных уголках земного шара "преодолеть" географические барьеры, получить доступ к социальному или иному опыту других народов, который был недосягаем в недавнем прошлом. Людям становятся доступны новые формы видения мира, новые стили жизни, стереотипы поведения и т.д. Проникая в самые сокровенные области жизни каждого человека, они способны аннигилировать расстояния, территориальные границы и физические преграды для осуществления экономической, культурной, экологической, политической или иной деятельности.

Несомненно, при этом затрагивается местный, национальный и региональный образ жизни людей, углубляется эрозия национальной идентичности и приверженности местным, страновым, этническим, национальным началам. Результатом подобных трансформаций является культурная и информационная глобализация, которая способствует тому, что французский социолог С. Московичи назвал "глобализацией масс".

На этом фоне стали популярными рассуждения о "макдональдизации", или гомогенизации, культур, которая происходит под флагом модернизации, вестернизации, европеизации, американизации и т.д. И действительно: на протяжении последних десятилетий наблюдается тенденция к возрастанию роли культурного, информационно-идеологического компонента в мировой политике.

Беспрецедентно возросло влияние культуры на общемировые социально-экономические процессы, характер межгосударственных отношений; она стала одним из действенных инструментов внешней политики и эффективным средством борьбы за национальные интересы, дальнейшего распространения и утверждения во всех уголках земного шара политических институтов, ценностей, установок.

Понятия "культурное доминирование", "культурная гегемония", "культурное господство" заняли соответствующее место в политическом лексиконе, усиливая идеологическую составляющую глобального информационного пространства. Культурная экспансия стала одним из ключевых атрибутов имперской власти, важнейшим инструментом рекламирования и распространения соответствующих ценностей, институтов, образа и философии жизни.

Еще один из руководителей Коммунистической партии Италии А. Грамши в 30-х гг. XX в. разработал теорию культурной гегемонии, в которой была предпринята попытка обосновать тезис о том, что для победы в борьбе за политическую власть необходимо прежде всего завоевать гегемонию на культурном пространстве. Такая постановка вопроса приобрела особую значимость и актуальность в условиях информационно-телекоммуникационной революции.

На смену традиционным формам и методам массированной идеологической пропаганды приходят глубоко разработанные, многоуровневые и диверсифицированные PR-технологии. Они способны оказывать глубокое влияние на человека не только на рациональном, но и в первую очередь на эмоционально-психологическом, подсознательном, иррациональном уровнях.

Речь, в частности, идет об экономическом, информационном, идеологическом, психотронном и иных средствах защиты и продвижения национальных интересов, обеспечения национальной безопасности, завоевания престижа, влияния государства на международной арене. Информационно- идеологическое оружие базируется на новейших технологиях, способных манипулировать сознанием широчайших слоев населения, разрушать традиционные и создавать новые формы, средства и механизмы идентификации личности, коллектива, нации.

Для отражения этого факта в военно-политической, научной и публицистической литературе появился термин "мягкая сила" (soft power), охватывающая весь комплекс ресурсов и преимуществ государства, не связанных с военной силой, называемой "жесткой силой" (hardpower)^[1].

Если "жесткая сила" имеет своей целью наказать и запугать противника с помощью оружия, то "мягкая сила" призвана привлечь его на свою сторону или хотя бы нейтрализовать мирными, бескровными средствами. В основе "мягкой силы" лежат культура и ценности, идеи, символы, мифы и т.д.

Стало очевидно, что в современных условиях важнейшие характеристики и приоритеты мировой политики не всегда и не обязательно формируются, определяются и трансформируются при помощи бомб и штыков, через военные триумфы и капитуляции. Преобладающую экономическую и военную мощь не всегда и не обязательно можно конвертировать в военно-политический контроль над гем или иным регионом или страной.

Большие размеры не всегда и не обязательно гарантируют эффективность, успех или победу. Абсолютная мощь порой оборачивается ощутимой неэффективностью и недееспособностью. Гигант на ногах из ядерного или сверхточного оружия оказывается не более дееспособным, нежели колосс на глиняных ногах. Об этом свидетельствует опыт США во Вьетнаме и Ираке, всего Запада и СССР в Афганистане и т.д.

Кардинальные перемены порой заявляют о себе без видимых сенсаций. В этом плане "мягкая сила" стала одной из ключевых составляющих мощи и возможностей государства. Впрочем, "мягкая сила" в разных формах и сочетаниях отнюдь нс является изобретением нашего времени.

В данной связи уместно напомнить, что СССР, казавшийся могущественной и несокрушимой империей, пал без единого выстрела. Он проиграл Западу холодную войну во многом именно в силу того, что в условиях развертывания информационно-телекоммуникационной революции в руках западных стран оказалось более мощное информационно-идеологическое оружие.

Значительную роль в распаде советской системы и социалистического лагеря в целом сыграло постепенное размывание железного занавеса и проникновение в страну западных идей, ценностей, установок, стилей жизни. Этот аспект принимал все более возрастающие масштабы по мере развертывания во второй половине 1970-х гг. информационно-телекоммуникационной революции, сделавшей неэффективными, несостоятельными и даже контрпродуктивными традиционные методы и средства пропаганды и контрпропаганды.

Ныне мировое информационное пространство превращается в поле битвы за влияние, власть, престиж, в арену глобальной войны идей, различных моделей общественного устройства и образов жизни, доктрин, имиджей и авторитетов, за передел мировых рынков, мировое лидерство, за Трон грядущей планетарной власти. Американская, европейская, азиатская идея; американская, континентально-европейская, скандинавская, японская, китайская модели капитализма – вот некоторые из существующих ныне взаимодействующих, взаимно дополняющих друг друга и одновременно соперничающих между собой векторов развития современного мира. Они оказывают все более возрастающее влияние как на перспективы развития человечества в целом, так и на судьбы отдельно взятого человека, его место и роль в общественно-исторических процессах в частности.

Все это свидетельствует о том, что в современном мире культурная экспансия превратилась в один из ключевых атрибутов имперской власти. Культуру, которая содержит в себе значительный идеологический заряд, эффективно можно использовать для рекламирования и продвижения ценностей, институтов, образа жизни.

Вместе с культурной продукцией экспортируются не только развлечения, но и философия жизни. Этот факт приобретает особую значимость и актуальность на фоне глобальной информационно-культурной и информационно-идеологической экспансии Запада, осуществляемой по мировым телекоммуникационным сетям, через средства массовой информации, для утверждения своего финансового и информационно-культурно-идеологического доминирования.

Наибольшую активность в этом направлении проявляют США, которые, претендуя на статус непререкаемого лидера современного мира, стремятся установить свое господствующее положение на мировом информационном пространстве, да и не только там. Как утверждал американский политолог Д. Роткопф, США должны одержать победу в битве за мировые информационные потоки, подобно тому, как некогда Великобритания завоевала господство над морями^[2].

При всем сказанном не следует переоценивать роль "мягкой силы", культурно-информационно-идеологической экспансии и культурной гегемонии. В современном мире она приобретает все более растущее значение, но нельзя забывать тот очевидный факт, что во все времена верх одерживали идеи, которые подкреплялись силой, побеждали вооруженные пророки, способные привлечь силу для достижения своего величия. Можно утверждать, что эффективность "мягкой силы" прямо пропорциональна масштабу "жесткой силы", т.е. военной мощи тех держав, которые используют ее для установления своей культурной гегемонии.

В те или иные периоды своей истории Римская империя завоевывала другие страны и народы нс столько благодаря своей мощи, сколько в силу того, что эти народы и страны теряли волю к сопротивлению. Действовал мощный психологический фактор: по всем окружающим империю регионам и государствам распространился миф о несокрушимой мощи римлян, напору которых бесполезно противостоять.

Собственно говоря, такую же роль призван играть весьма искусно сконструированный миф об американском веке, который превратился в некий вариант теологии непогрешимости и всемогущества имперской системы Запада во главе с США. Однако, как показывает исторический опыт, сила рождает контрсилу, действие рождает противодействие, и точно так же теология непогрешимости и всемогущества создает почву для формирования теологии сопротивления.