Особенности государственного управления в русских землях

Вступление Древней Руси в период удельной раздробленности сопровождалось дифференциацией форм государственного правления в образовавшихся землях-княжениях, в известном смысле позволяющей говорить о формировании альтернативных путей политико-государственного развития древнерусского общества. Хотя в целом в большинстве возникших в условиях раздробленности самостоятельных княжеств сохранялись прежние черты политической власти, свойственные раннефеодальной монархии, своеобразие условий, в которых оказались различные регионы Древнерусского государства, равно как и особенности политических традиций сформировали в каждом из них свою собственную модель власти и управления с характерными для нее чертами и признаками. Различия касались, во-первых, соотношения княжеского (монархического) и вечевого (республиканского) начал в системе власти и управления, во-вторых, степени самостоятельности политической власти князя в его отношениях с укреплявшим свои позиции боярством.

В современных исторических исследованиях в соответствии со спецификой сформировавшихся в период раздробленности Руси трех субцивилизационных центров и трех групп княжений (Галицко-Волынская земля, Новгородско-Псковская земля, Владимиро-Суздальское княжество) принято выделять три основных, сложившихся в этих землях и отличающих их друг от друга модели государственной власти и управления.

Режим правления, сложившийся в Юго-Западных русских землях, находившихся в составе Галицкого и Волынского княжеств и объединенных затем в конце XII в. в одно княжество, характеризуется в новейших исследованиях как княжеско-боярский. Его формирование было обусловлено своеобразием политико-государственного развития юго-западных земель, занимавших особое место в составе Древнерусского государства. Традиционно в этих землях правили потомки Мономахов, являвшиеся второстепенными князьями-изгоями, сосланными или бежавшими сюда из Киева и других городов в результате княжеских междоусобиц. Положение изгоев создавало местным князьям как некоторые неудобства, так и определенные преимущества. В отличие от господствовавшей в то время в Киевской Руси системы княжеского владения, построенной на принципе родового старейшинства, галицко-волынские князья уже с XI в. владели своими землями на основе семейного, а не родового принципа. Согласно установившейся традиции князь-изгой не мог претендовать на другие волости, но и на его волость не должны были претендовать другие князья. Это обеспечивало значительную политическую независимость галицко-волынских князей, стремившихся проводить самостоятельную от Киева политику.

В то же время особое положение Юго-Западных русских земель в составе Древнерусского государства создавало также большие проблемы для местных князей, вынужденных вести напряженную борьбу с боярской олигархией, занимавшей в этом крае традиционно сильные позиции. Ее могущество основывалось на крупном вотчинном землевладении, не уступавшем и даже превосходившем размеры княжеских доменов. Во многом этому способствовали более выгодные по сравнению с другими княжествами условия развития Юго-Западных русских земель. Плодородные земли, тесные торговые связи с соседними странами, такими как Венгрия, Польша, Византия, Болгария, равно как и относительная безопасность от кочевников обеспечили этому краю быстрый хозяйственный прогресс, создавали все необходимые предпосылки для формирования крупных боярских вотчин. Опираясь на богатые и хорошо защищенные города (Галич, Владимир-Волынский, Перемышль), используя свое экономическое и политическое могущество, боярская олигархия активно сопротивлялась всякой попытке усиления княжеской власти. В условиях отсутствия в Юго-Западных русских землях прочных вечевых традиций перевес чаще всего оказывался на стороне боярства, не гнушавшегося обращаться в борьбе с князем за иноземной военной помощью. По мнению исследователей, именно эта постоянная междоусобица не позволила этому богатому княжеству сложиться в централизованное государство, и оно впоследствии было разделено между Польшей и Литвой.

В отличие от этого во Владимиро-Суздальской Руси, считавшейся со времен княжившего здесь Владимира Мономаха вотчиной Мономаховичей, с самого начала обнаружились тенденции к формированию сильного княжеского правления. В значительной мере это было связано с отмеченными нами ранее особенностями освоения этого края, которые во многом и обусловили складывание здесь совершенно иного, по сравнению с Южными и Юго-Западными русскими землями, общественного строя.

Ранее мы уже говорили, что в освоении Северо-Восточных земель, издавна являвшихся одним из основных районов славянской колонизации, активное участие принимали сами князья со своими дружинами. Наряду со старыми городами (Ростов, Суздаль) с их вечевым бытом в Суздальской земле возникали и быстро развивались новые города (Тверь, Владимир, Москва), устроенные самими князьями и принципиально отличавшиеся по своему типу от старых. Как отмечал С. М. Соловьев, разница между ними заключалась в том, что "старые города, считая себя старее князей, смотрели на них, как на пришельцев, а новые, обязанные им своим существованием, естественно, видят в них своих строителей и ставят себя относительно них в подчиненное положение". Все это не только придавало княжеской власти особый вес и значение, но и возвышало ее над местным населением, делало ее шире и полнее. С этим новым положением княжеской власти не могли примириться старые вечевые города с сидевшими в них местной земельной аристократией и боярами. Это соперничество старых городов с вновь возникшими, равно как и постоянная борьба городских элит - боярства с набиравшей силу княжеской властью на протяжении длительного времени являлись одной из отличительных черт развития Владимиро-Суздальской

Руси. В конечном счете победу в этой борьбе одержали князья, которые постепенно подчиняют себе старые города и возвышают над ними новые. Уже к середине XII в. молодое Владимиро-Суздальское княжество становится одним из сильнейших, а его князь Юрий Долгорукий (сын Владимира Мономаха) в конце жизни смог занять великий киевский стол. Сын же Юрия Долгорукого Всеволод III (1176-1212) считался уже одним из самых могущественных князей, с которым нс решались вступать в спор ни мятежное боярство, ни другие князья.

Основываясь на отмеченных особенностях политико-государственного развития Владимиро-Суздальской Руси, ряд современных авторов считает возможным говорить о формирующейся в этом княжестве тенденции к сильной монархической власти, которая, однако, по целому ряду причин не успела полностью реализоваться в домонгольский период. Как пример обычно приводится правление князя Андрея Боголюбского, попытавшегося одним из первых среди русских князей установить режим личной в павшего, заговора бояр.

Особый режим правления сложился в Новгороде и Пскове, являвшихся в отличие от других русских земель и княжеств феодальными республиками, уникальными для феодального строя государственными образованиями с самобытным вечевым устройством. С точки зрения характера властных отношений новгородский строй обычно определяют как боярскую республику, все нити правления в которой находились в руках нескольких сот бояр ("совета господ"), контролирующих представительную (вечевую) и исполнительную власть. Забегая вперед, скажем, что именно эта особенность новгородского строя предопределила его последующую эволюцию в сторону олигархической формы правления и явилась одной из причин поражения Новгорода в его противостоянии с усилившимся Московским княжеством.

Некоторые авторы называют новгородский режим правления "православной республикой", имея в виду особою роль в политической жизни Новгорода новгородского владыки (архиепископа). Будучи высшим духовным лицом в Новгороде, владыка являлся также фактическим главой "совета господ", был хранителем городской казны, вместе с князем ведал внешними сношениями, осуществлял контроль за эталонами мер и весов, имел свои военные формирования, обладал правом суда.

После изгнания из Новгорода в 1136 г. по решению вече князя Всеволода Мстиславовича Новгородская земля становится политически независимым от Киева государственным образованием. Высшим органом власти Новгорода формально являлось народное собрание - вене, обладавшее в отличие от городских собраний других городов Киевской Руси более широкими функциями и уже с конца XI в. добившееся права по решению новгородцев изгонять либо отказывать в княжении наместнику великого киевского князя. В ведении веча, в котором могли участвовать все свободные горожане, находилось большинство вопросов внутренней и внешней политики Новгородской республики: объявление войны и заключение мира, утверждение и изменение законодательства, приглашение и изгнание князей. Одной из основных функций веча было избрание высших должностных лиц - посадника, тысяцкого и епископа (позднее архиепископа).

Исполнительную власть в республике осуществлял посадник, который выбирался, как правило, из представителей наиболее знатных боярских родов и обладал наиболее широким кругом полномочий. В его обязанности также входило созыв веча и руководство его работой, руководство внешними сношениями, осуществление судебных функций. Как представитель города, он охранял сто интересы перед князем, который приглашался новгородцами по договору на должность военачальника, а также третейского судьи в наиболее сложных судебных разбирательствах. Без него князь не мог судить новгородцев и раздавать волости. В отсутствие князя он управлял городом, часто предводительствовал войсками и вел дипломатические переговоры от имени Новгорода. Другим важным выборным сановником в республике был тысяцкий, являвшийся в противоположность посаднику представителем низших классов новгородского общества. Он осуществлял военную власть в городе (за что немцы называли его Herzog), был предводителем городского ополчения, называемого тысячей. Одновременно он являлся помощником посадника во многих делах городского управления: вместе с посадником он осуществлял контроль за княжеской властью, ведал торговыми делами, осуществлял полицейский надзор за порядком в городе, в военное время помогают князю, командуя ополчением.

Республиканское устройство Новгорода наряду с избранием высших должностных лиц предполагало также выборный характер всех низших звеньев административной системы. С точки зрения административно-территориального деления город представлял собой своеобразную федерацию самоуправляющихся районов - концов, которые делились на улицы. В каждой из этих административных единиц действовало вечевое самоуправление с выборными из местных жителей кончанскими и уличанскими старостами, подчинявшимися посаднику. Вся территория Новгородской земли была разделена на области - пятины (по числу концов в Новгороде, которым они подчинялись), в свою очередь делившиеся на волости и погосты.

Новгородская республика просуществовала более трех веков и оказалась достаточно жизнеспособным и устойчивым государственным образованием. Причины такой устойчивости большинство исследователей усматривают в исторических и геополитических особенностях развития Северо-Западной Руси. Являясь одним из древнейших очагов древнерусской цивилизации и государственности, Новгород с самого начала стремился проводить самостоятельную политику, чему во многом способствовав также "провинциальное" положение Новгородской земли, ее географическая удаленность от стольного града Киева. В то же время Новгород с прилегающими к нему "пригородами" был крупнейшим экономическим и культурным центром Руси. Выгодное геополитическое положение Новгорода способствовало превращению его в один из значительных даже по европейским масштабам торговых центров с богатым купечеством и развитым средним сословием.

Соглашаясь в целом с приведенными выше объяснениями причин возвышения и политического "долголетия" Новгорода, следует обратить внимание еще на одно не менее важное обстоятельство. По нашему мнению, наряду с отмеченными факторами, в той или иной мере определявшими самобытный путь развития Новгородской земли, не меньшее значение имело своеобразие политического устройства Новгорода, основанного на удачном сочетании вечевого начала и сильной исполнительной власти, что в совокупности с сохранявшейся княжеской властью создавало основу для формирования в этом государстве, говоря современным языком, своеобразной системы сдержек и противовесов, формировавшейся в русле национальных традиций власти и управления.

Здесь следует еще раз вернуться к характеристике отношений между Новгородом и приглашаемыми им князьями, роль которых в структуре управления Новгородской республики, как нам представляется, либо недооценивается большинством авторов исторических исследований, либо не совсем верно трактуется. Хотя положение князя в Новгороде действительно значительно отличалось от привычного для Древней Руси статуса княжеской власти и его прерогативы были ограничены целым рядом формальных условий, устанавливаемых решением веча (он не мог распоряжаться городской казной, пользоваться доходами сверх строго установленных размеров, ему запрещалось приобретать владения в Новгородской земле для себя и своей дружины), нельзя сказать, что роль князя в политической жизни Новгородской республики была чисто номинальной. Более того, как справедливо отмечается, приглашаемые новгородцами князья, утрачивая прежние права наместников киевского князя, уже не противостояли новгородскому обществу, и в этом смысле их реальная роль в системе управления даже возрастала. В условиях новгородской вольницы, сопровождавшейся острой борьбой между различными группировками на вече и среди бояр, очень многое зависело от правящего князя, его политической воли, гибкости, умения найти общий язык со спорящими сторонами и сохранить мир в обществе. Кроме того, правящие в Новгороде боярские группы не могли удержать власть без поддержки правящего князя. В то же время новгородцы стремились не допустить усиления власти князя, контролировали все его действия и строго следили, чтобы князь соблюдал условия заключенного с ним договора, а в случае, если нарушения имели место, "указывали ему путь".

В 1237-1240 гг. в результате нашествия монгольских орд во главе с ханом Батыем значительная часть Северо-Восточных и Южных русских земель была разгромлена и подчинена власти монгольских ханов, превратившись на долгие годы в один из многочисленных улусов (Русский улус) Монгольской империи, а затем и ее наследника - Золотой Орды. Русь была обложена огромной данью ("ордынским выходом"), которая собиралась под надзором особых ханских чиновников - баскаков, а сами русские князья становились вассалами золотоордынского хана, получавшими от него специальные жалованные грамоты (ярлыки) на княжение в своих землях. Старшему среди князей, великому князю Владимирскому, выдавался особый ярлык на великое княжение. С XIV в. великим князьям передавалось также право сбора ордынского "выхода", что вело к соперничеству между князьями за великокняжеский престол. Это соперничество привело впоследствии к возвышению и усилению среди других княжеств Московского княжества, сыгравшего выдающуюся роль в борьбе за освобождение русских земель от мои голо-татарского ига.

В научной литературе вопрос об особенностях и характере взаимоотношений русских земель с Монгольской империей и Золотой Ордой не получил достаточно полного освещения, остается по-прежнему предметом споров и дискуссий. Сложность и неоднозначность влияния так называемого "монгольского фактора" на развитие древнерусского общества порождают совершенно различные, порой взаимоисключающие точки зрения па эту проблему. Если одни авторы отрицают сколько-нибудь серьезные последствия влияния этого фактора, то другие, напротив, склонны придавать роли монгольских завоеваний в исторической эволюции древнерусского общества первостепенное значение. Оригинальную трактовку этот вопрос нашел у евразийских авторов (П. Н. Савицкого, Г. В. Вернадского, позже Л. Н. Гумилева), впервые обративших внимание на роль монгольских завоеваний в формировании территориального и геополитического единства средневековой Руси и считавших, что именно под их влиянием был осуществлен сложный этнокультурный и геополитический синтез и создано могучее Российское государство (Российская империя).