Основания выбора вариантов начала уголовного преследования

В итоге мы имеем два доступных для научного наблюдения характерных варианта начала уголовного преследования: российский с его обставленностью рядом условий и украинский, не обремененный необходимостью соблюдения каких-то условий (наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, доказанность этих данных, достаточность их документального оформления и т.д.).

Возникает вопрос, какой из этих вариантов выбрать: какой из них хороший, а какой – плохой? Что предпочесть?

В поисках ответа на этот вопрос следует учитывать ряд объективных обстоятельств.

С одной стороны, Расширенной рабочей группой при Министре внутренних дел Российской Федерации по дальнейшему реформированию органов внутренних дел, созданной приказом МВД России от 14 июля 2012 г. "О создании Расширенной рабочей группы по дальнейшему реформированию органов внутренних дел Российской Федерации", предложена ДОРОЖНАЯ КАРТА дальнейшего реформирования органов внутренних дел РФ, в которой предусмотрена необходимость совершенствования положений нормативных актов, которые препятствуют началу производства расследования по обращениям граждан и организаций по фактам совершенных в отношении них противоправных деяний, необходимость отказаться от института возбуждения уголовного дела в российском понимании, трансформировав его в институт начала уголовного судопроизводства (п. 4.5)^[1].

С другой стороны, важно, что российский законодатель уже после того как УПК Украины 2012 г. вступил в силу, обозначил свою позицию по данному вопросу в Федеральном законе от 4 марта 2013 г. № 23-Φ3. Этим законом существенно расширен перечень проверочных действий, допускаемых до возбуждения уголовного дела, расширены права лиц, участвующих в производстве процессуальных действий при проверке сообщения о преступлении, однако в целом концепция не поменялась. Начало уголовного преследования по-прежнему связывается с возбуждением уголовного дела, основанием для которого в соответствии с ч. 2 ст. 140 УПК РФ является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления.

К тому же, выступая на парламентских чтениях в Совете Федерации 18 ноября 2013 г., заместитель Министра внутренних дел РФ И. Н. Зубов высказался за освобождение российской полиции от рассмотрения заявлений, заведомо не связанных с преступными посягательствами и пресечением административных правонарушений в области общественного порядка и безопасности^[2].

Наконец, нельзя не замечать позицию многих российских исследователей, которые не без аргументации призывают перенять украинский опыт. Порой звучат призывы просто переписать в этой части УПК Украины.

И еще. Следует обратить внимание и на сложности украинской правоприменительной практики, которые выразились, в частности, в попытке вернуть своеобразную предварительную проверку заявлений о преступлениях перед внесением их в Единый реестр досудебных расследований.

Генеральный прокурор Украины приказом от 14 ноября 2012 г. № 113 внес следующее дополнение в Положение о порядке ведения ЕРДР: "В случае совершения уголовного правонарушения досудебное расследование начинается немедленно. Если в заявлении, сообщении, вопреки требованиям части 5 статьи 214 УПК Украины не содержится достаточной информации о совершении уголовного правонарушения, то для ее установления проводятся следующие действия: направление требования учреждениям, предприятиям, организациям о представлении документов или соответствующие данных и др. Эти действия должны быть выполнены в срок, не превышающий 7 дней. При неподтверждении во время проверки обстоятельств, свидетельствующих о совершении уголовного правонарушения, в соответствии с пунктами 1 или 2 части 1 ст. 284 УПК Украины принимается постановление о закрытии уголовного производства". Тем самым в практику деятельности вернулось то, что составляло в Украине ранее (а в России составляет и сейчас) ОГЛАВЛЕНИЕ стадии возбуждения уголовного дела, – формализованная доследственная проверка^[3].

Однако менее чем через полгода Генпрокуратура Украины приказом от 25 апреля 2013 г. № 54 внесла изменения и дополнения в Положение о порядке ведения Единого реестра досудебных расследований, в соответствии с которыми данное правило было аннулировано.

С учетом этих предварительных замечаний хочу заметить, что сама постановка вопроса о необходимости выбора "легкого" или "обставленного" варианта начала уголовного преследования не вполне корректна.

Все зависит от назначения и условий его применения, адекватности сложившейся ситуации. Если общество захлестнула волна вздорных жалоб, клеветнических анонимок, а возбуждение уголовного производства стало прибыльным бизнесом для оборотистых сотрудников правоохранительных органов и удобным рычагом воздействия на оппонентов со стороны власть предержащих – более приемлема российская модель. Если же гражданское общество нуждается в раскрепощении, правоохранительные органы бездействуют и доступ к правосудию становится реальной потребностью как альтернатива косной, заангажированной правоохранительной системе – выбор в пользу украинской модели.

Следует только заметить, что в условиях современной ситуации, для которой характерны процессы взаимопроникновения, всемирной глобализации, однозначные, крайние, "стерильные" варианты неуместны. В каждом обществе можно обнаружить все элементы, на которых основывается и одна, и другая модель. Поэтому мудрость заключается не в том, какую модель выбрать, а в оптимальном сочетании различных элементов и одной, и другой – с преобладанием каких-то из них в зависимости от конкретной ситуации и гибким, подвижным механизмом изменения их соотношения в зависимости от изменения этой ситуации.

Исходя из сказанного, гражданскому обществу, законодателю должна быть предложена система сдержек и противовесов при начале уголовного преследования. Это задача исследователей и, конечно же, представителей правоохранительных и законодательных органов.

Что могло бы войти в эту систему? Это факторы свободы начала уголовного производства и факторы сдержек начала уголовного производства.

К числу факторов, свидетельствующих о свободе начат уголовного производства, можно отнести отформатированность отношений, свободы для гражданина и обязанности для сотрудников. Мы бы назвали среди них, например: создание специальных служб для приема заявлений и сообщений о преступлениях, свободный круглосуточный доступ в помещения этих служб (сегодня – это помещения дежурной части ОВД), бесплатность обращения, безответственность в большей части заявителя, разнообразие и доступность форм обращения (устно, письменно, по телефону, через Интернет и иные виды электронной связи), обязанность принимать заявления и сообщения о преступлениях как функция, документирование факта выполнения обязанности (протоколирование, составление талона-уведомления), контроль за надлежащим выполнением обязанности (ведомственный контроль, прокурорский надзор, судебный контроль), обязанность принимать заявления и сообщения вне служебного помещения, ответственность за уклонение либо за ненадлежащее выполнение обязанности (дисциплинарная, уголовная).

Факторы сдержек начала уголовного производства включают сдержки для гражданина и обязанности для сотрудников. Среди них можно назвать: ограниченное значение анонимных сообщений, уголовная ответственность за заведомо ложный донос, необходимость сопровождать заявление фактическими данными, указывающими на признаки преступления, документирование обращений, необходимость документальных оснований для принятия решения, запрет по преимуществу следственных действий и мер процессуального принуждения до принятия решения о наличии признаков преступления, документальное оформление начала производства, необходимость согласия начальника, необходимость согласия прокурора и (или) других контролирующих органов, ответственность за обоснованность принятого решения (дисциплинарная, уголовная).

Сказанное приводит к выводу о необходимости смены научной задачи. В науке уголовного процесса но предмету начала уголовного преследования традиционно исследуются проблемы стадии возбуждения уголовного дела, наиболее острая среди которых – допустимость проверочных средств, следственных действий и мер процессуального принуждения до принятия и оформления решения о возбуждении уголовного дела. Между тем, на наш взгляд, разрабатывать следует систему сдержек и противовесов, определяющую допустимый барьер для начала уголовного преследования, факторы подвижности этой системы и организационно-правовой механизм реализации этой подвижности. Такой подход может повлечь размывание границ стадии возбуждения уголовного дела, однако он в большей мере отвечает задачам поиска адекватной современным потребностям гражданского общества модели начала уголовного преследования в Российской Федерации.