Ограничения по Евразийской патентной конвенции

Евразийская (или, иначе, Московская) патентная конвенция была подписана 9 сентября 1994 г. и вступила в силу для России с 27 сентября 1995 г.^[1] Ее участниками – помимо Российской Федерации – являются еще девять стран-республик бывшего СССР (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Киргизия, Молдова, Таджикистан и Украина). Небольшое число стран-участниц Конвенции вполне компенсируется ее уникальным юридическим значением. На сегодняшний день – это единственный международный документ в сфере патентного права материального и притом наднационального содержания. Патент, полученный в соответствии с нормами этой Конвенции (Евразийский патент), будет в равной степени действителен на территории каждой страны-участницы Конвенции. Это – высшая точка развития патентного права, пока не имеющая аналогов. Вполне понятно, что сфера применения данной Конвенции пока остается ограниченной не только с территориальной, но и с предметной точки зрения, ибо касается она даже не всех патентоспособных объектов – только изобретений.

ОГЛАВЛЕНИЕ права на изобретение определяется самой Конвенцией чрезвычайно схематично: согласно п. 1 и 2 ее ст. 9 "...владелец евразийского патента обладает исключительным нравом использовать, а также разрешать или запрещать другим использование запатентованного изобретения", "...может передавать свое право или выдавать на него лицензии". Но в качестве Приложения к Конвенции фигурирует еще и такой документ, как Инструкция, п. 2 правила 16 которой запрещает использовать изобретение, на которое выдан евразийский патент, без согласия его владельца, кроме случаев, прямо установленных Конвенцией и Инструкцией. Норма же п. 3 правила 16 Инструкции уточняет, что действие евразийского патента на способ получения продукта "...распространяется и на продукт, непосредственно полученный этим способом", причем "...новый продукт, при отсутствии доказательств противного, считается [предполагается, конечно] полученным запатентованным способом".

Больше того, правило 16 Инструкции прямо перечисляет те действия, которые, будучи совершенными с изобретением-предметом Евразийского патента без согласия его обладателя, считаются неправомерными. Из этого перечня нас интересуют только действия, касающиеся товаров, а именно – "...изготовление, применение, ввоз, предложение к продаже, продажа и иное введение в хозяйственный оборот или хранение с этой целью продукта, охраняемого евразийским патентом", а также "...применение, ввоз, предложение к продаже, продажа и иное введение в хозяйственный оборот или хранение с этой целью продукта, изготовленного непосредственно способом, охраняемым евразийским патентом"^[2]. Соответственно, товары, подпадающие под любую из перечисленных категорий в любой из стран-участниц Евразийской конвенции, будут являться контрафактными. Столь подробного (казуистичного) и вместе с тем широкого определения контрафакции нет ни в одном другом международном соглашении.

Положения о тех мерах, которые обладатель Евразийского патента может принять по отношению к контрафактным товарам, не столь подробны, но тоже имеются. Из п. 2 и 3 правила 18 Инструкции ясно, что такие меры могут приниматься только в судебном (исковом) порядке по заявлению патентообладателя или держателя исключительной лицензии. Состав этих мер определяется национальным законодательством страны суда, рассматривающего спор, но непременно должен в себя включать "...пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения; возмещение убытков и компенсацию морального вреда" (п. 1 правила 18). Две последние меры хотя и стесняют товарооборот, самих товаров все же не касаются; относительно же пределов и возможного содержания первой из названных мер ни Инструкция, ни Конвенция ничего не говорят. Меры эти, стало быть, могут быть любыми, в том числе арестом, запрещением к выпуску в оборот, ввозу, изъятием из оборота и даже уничтожением контрафактных товаров.