Новаторские черты лирики. Эпическое начало в поэзии

Ярчайшей новаторской чертой лирики Некрасова является то, что она приобретает эпический характер. Музыка сердца у автора становится живописью сердца – таково свойство поэтического мировосприятия Некрасова, его памяти, пластичной, рельефноконкретной, его художественных приемов. Это вовсе не значит, что поэзия у Некрасова уступает и сдает позиции прозе, "прозоизируется". Нет, поэзия и здесь остается высочайшей лирической поэзией, но это – поэзия Некрасова. Эпическое начало в его стихотворениях невозможно истолковывать только как средство преодоления романтической риторики. Это художественная стихия, где Некрасов мог высказаться с наибольшей силой как поэт. Выразительные картины деревенской жизни, зарисовки природы, "рассказы" в стихах, городские сценки, урбанистические пейзажи, портреты уличных типов – такого традиционная лирика не знала. Некрасов открывал для нее новые жанровые просторы и пути, это был гениальный прорыв в поэзию XX в., когда дерзкие новаторские открытия Некрасова становятся нормой.

Некрасов добивается в поэзии того, что происходит позднее – в 1860–1870-е гг. – в прозе, где совершается перестройка романных форм (Достоевский, Толстой). Он значительно раньше добивается того же эффекта в области поэтических форм. Поэзия, благодаря Некрасову, соперничает не только с музыкой, что естественно для лирической поэзии, но и с прозой, и даже с живописью, правдивой и точной. Вот почему можно говорить об оказании громадного влияния на русское искусство Некрасова, опередившего передвижников и разработавшего для них многие сюжеты.

Правда, первооткрывателем таких лиро-эпических приемов Некрасова назвать все-таки нельзя, так как у него был гениальный предшественник – Пушкин с его болдинским стихотворением "Румяный критик мой..." (1830). Проклятая "хандра" и "тоска", навеваемые русской деревней, жанровые зарисовки, тусклый осенний пейзаж, крестьянская нищета, фигура мужика с гробиком ребенка подмышкой: "Скорей! Ждать некогда! Давно бы схоронил!" Некрасов словно весь вырос из этого пушкинского стихотворного наброска, но у него подобные картины впервые стали доминировать в поэзии; они постоянны в его обширном наследии, это не исключение, а правило.

Важнейшая особенность поэзии будничных, "сниженных" жанровых картин заключалась в том, что это не раздумья по поводу деревенской жизни, "бедных селений" и "скудной природы", рождающие волну рефлексии-медитации в душе лирического героя (лермонтовско-тютчевская традиция), а сама жизнь в безжалостной правде ее изображения.

Можно отметить два типологических ряда в поэтической манере Некрасова. Первый заключается в том, что лирический герой дистанцирует себя от картины. Последняя несет в себе самой эмоциональные и живописные краски, не привносимые в нее сознанием героя – наблюдателя жизни. Это свойство самого изображаемого мира. Остро критическое авторское отношение к изображаемому объективируется, что является характерным свойством именно эпического рода творчества. Здесь важен выбор сюжетной ситуации, жизненного типа, пейзажного фрагмента. Одна из особенностей поэтического мира Некрасова – слияние тенденции с картиной. Нет риторики по поводу изображения, стоящего перед глазами читателя; оно в себе самом несет и авторскую оценку, и авторское чувство:

Сторож вкруг дома господского ходит,

Злобно зевает и в доску колотит.

Мраком задернуты небо и даль,

Ветер осенний наводит печаль;

По небу тучи угрюмые гонит,

По полю листья – и жалобно стонет...

Псовая охота

Заунывный ветер гонит

Стаю туч на край небес.

Ель надломленная стонет,

Глухо шепчет темный лес.

Перед дождем

Другой тип изображения жизни, тоже очень частый у Некрасова, сопровождается открытой лирической рефлексией:

И вот опять знакомые места,

Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста,

Текла среди пиров, бессмысленного чванства,

Разврата грязного и мелкого тиранства;

Где рой подавленных и трепетных рабов

Завидовал житью последних барских псов,

Где было суждено мне божий свет увидеть,

Где научился я терпеть и ненавидеть...

Родина

Нередко слово передается не лирическому, а персонажному герою. Такой прием чаще всего используется в стихотворениях из народной жизни ("В дороге", "В деревне", "Огородник", "Буря"). В 1867 г. будет создано замечательное в этом отношении стихотворение "Выбор", где звучит не один голос, а три: Водяной, Воевода-Мороз и Леший. Сюжет развертывается в духе драматических народных сцен Некрасова: женщина-крестьянка пытается уйти из жизни, но в проруби не утонула, мороз не усыпил ее сладкими грезами. Видимо, погибнет по подсказке Лешего: "С каждого дерева броситься можно вниз головой!"