Нормы современного международного права
Нормы международного права — это юридически обязательные правила поведения, создаваемые субъектами международного права и регулирующие отношения между ними.
Юридическая обязательность норм международного права — та главная особенность, которая отличает их от других социальных норм, функционирующих в межгосударственной системе (например, норм международной вежливости).
Установочная позиция российской науки международной юриспруденции по предмету понятийного наполнения нормы международного права определяет себя в единообразии и отсутствии доктринальных споров на этот счет. Любая юридическая норма, будь то международная или внутригосударственная, — это правило должного поведения соответствующих субъектов права. Так, С. В. Черниченко[1], И. И. Лукашук[2], В. М. Шуршалов[3], коллективы ученых в рамках их совместных трудов[4] обозначают норму международного права как созданное соглашением субъектов правило поведения. В параметрах разработанной Г. И. Тункиным теоретической установки процесс образования норм международного права идет через согласование воли государств[5].
В рамках своего регулятивного действия в пространстве нормы международного права направлены на универсальное или сугубо местное применение. Соответственно, мы различаем нормы международного права и локальные нормы международного права. Отсюда в естественном порядке возникают универсальные договоры и обычаи и двусторонние договоры и обычаи.
Нормы международного права имеют императивно-долженствующий характер. Логика логического мышления предписывает юридическую обязательность норм современного международного права. Тем самым устанавливается их отличие от других социальных норм.
Нормы современного международного права в рамках их целенаправленного и сугубо правомерною регулятивного воздействия подразделяются по двум категориям допустимости и недопустимости отступления от них но взаимному согласию контрагентов. Наука международной юриспруденции обозначает эти две категории международно-правовых норм через императивные (jus cogens) и диспозитивные (jus dispositivum). Российские ученые в своих теоретических построениях исходят из общепризнанных концептуальных положений. Г. И. Тункин[6], И. И. Лукашук[7], С. В. Черниченко[8], В. М. Шуршалов[9], авторитетные коллективы ученых в своих совместных трудах[10], проводя различие между императивными и диспозитивными нормами по критерию допустимости отступления от них по взаимному согласию, вместе с тем однозначно подчеркивают их общий правомерный характер. Постановочно важно следующее. Отклонение от международно-правовой нормы недопустимо исключительно в режиме императивной нормы. Согласно ст. 53 Венской конвенции 1969 г. о праве международных договоров императивной нормой современного международного права считается "норма, которая принимается и признается мировым сообществом в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер".
Возникновение императивных норм международного права постановочно определяет себя через установление постулатов должного поведения государств в аспекте построения миропорядка на основе верховенства права (Rule of Law). Императивные принципы международного права, обозначаемые как основные принципы, закреплены в таких нормоустанавливающих документах, как Устав ООН и Декларация ООН о принципах 1970 г. К ним относятся принципы неприменения силы и угрозы силой, мирного разрешения споров, нерушимости границ, территориальной целостности, суверенного равенства государств, невмешательства во внутренние дела других государств, добросовестного выполнения международных обязательств, сотрудничества государств, равноправия и самоопределения народов и наций, уважения прав человека и основных свобод. Установленные в порядке предписаний должного поведения, императивные принципы международного права предусматривают признание недействительными любых противоречащих им юридических актов.
Постановочно здесь также можно отметить, что всякое невыполнение международно-правовой нормы предусматривает наступление определенных санкций.
В международном нраве существуют санкции, в результате чего в случае нарушения норм международного права возникает ответственность субъектов международного права.
По констатации недопустимости несоблюдения международно-правовой нормы в область практической реализации выступает вопрос о классификации норм международного права. Решение его в практическом плане видится учеными по-разному. В рамках концептуального предложения И. И. Лукашук обосновывает наиболее развернутую классификацию международно-правовых норм по пяти позициям: а) по содержанию и месту в системе международного права — цели, принципы, нормы; б) но сфере действия — универсальные, региональные, партикулярные;
в) по юридической силе — императивные и диспозитивные;
г) по функциям в системе — материальные и процессуальные; д) по способу создания и форме существования — обычные, договорные, акты международных организаций. Так, Г. В. Игнатенко классифицирует международно-правовые нормы по форме (закрепленные и не закрепленные документально), по субъектно-территориальной сфере действия (универсальные и локальные), по функциональному назначению (регулятивные и охранительные), по характеру субъективных прав и обязанностей (обязывающие, запрещающие, управомочивающие нормы). С. В. Черниченко, рассматривая классификацию в рамках проблемы уровня выражения воли и иерархии международно-правовых норм, аргументировано (со ссылкой на И. И. Лукашука) показывает существование в международном праве множественности иерархий юридических норм. Соответственно, имеются иерархия договорных норм, иерархия обычных норм; иерархия среди норм международных организаций. Завершают все эти существующие параллельные иерархии императивные нормы. В параметрах иерархии норм международного права проводит их классификацию и Г. В. Игнатенко. Между тем применительно к международному праву обозначение различия в юридической значимости норм целесообразно применять не в аспекте иерархии (международное право в отличие от внутригосударственного не является иерархически структурированным, а правом, действующим по горизонтали по отношению к суверенным субъектам — государствам), но в аспекте способов образования и направлений (пределов) регулятивного воздействия. И здесь представленная В. М. Шуршаловым схема классификации международно-правовых норм представляется наиболее убедительной с научной точки зрения. Строгая юридическая логика ученого помогает обозначить сущность предмета исследования.
Нормы международного права классифицируются по следующим основаниям.
1. По способу образования современное международное право обозначает себя через следующие категории юридических норм:
а) договорно-правовые нормы. Они создаются путем формального соглашения между субъектами международного права. Согласованность и взаимная обусловленность воли участников соглашения являются здесь, как справедливо отмечает В. М. Шуршалов, характерной чертой договорных норм. Действительно, через согласованность идет процесс согласования воли государств, а в рамках взаимной обусловленности стороны идут на взаимные компромиссы, которые впоследствии и выливаются в формализованный договорно-правовой акт. Правильное обозначение значимости согласованности и взаимной обусловленности воли государств при образовании договорно-правовых норм помогает перейти к раскрытию существа самого понятия согласованности и взаимной обусловленности воли. Предметно согласованность как признак договорно-правовой нормы обусловливается востребованностью добровольной договоренности юридически равноправных сторон.
По своему сущностному значению взаимная обусловленность воли государств конкретизирует себя в процессах создания и реализации договорно-правовой нормы. Взаимная обусловленность воли при создании договорно-правовой нормы характеризуется во взаимозависимости созданных во исполнение этой нормы прав и обязанностей государств. Каждое государство может пользоваться субъективными правами в той мере, в какой оно не нарушает обязательства по ненанесению ущерба субъективным правам контрагента по договору. И здесь взаимная обусловленность воли сторон при создании договорно-правовой нормы переходит во взаимную обусловленность воли сторон в процессе реализации договорно-правовой нормы. Взаимная обусловленность в ходе реализации правовой нормы ориентирует на добросовестное поведение контрагентов заключенного соглашения.
Общий вывод таков. Как факторы формирования договорно-правовой нормы согласованность и взаимная обусловленность воли в итоге проявляют себя в конкретном правоотношении, а через него — во взаимосвязи прав и обязанностей государств.
В современном мире международный договор стал основным источником международного права, а договорные нормы предвосхищают наиболее часто формирование правовых отношений в той или иной области.
Концептуально, в зависимости от направленности своего регулятивного воздействия, международные договоры оперируют в трех направлениях, различающихся: 1) по сфере применения; 2) по объектам; 3) по практическому назначению. И здесь позиция отечественной науки международного права (Г. И. Тункин, В. М. Шуршалов, И. И. Лукашук, С. В. Черниченко, Г. В. Игнатенко) вполне понятна и объяснима. Международный договор как многоформатный юридический акт действует в параметрах сферы, объекта регулирования и практической значимости. В. М. Шуршалов в этом смысле совершенно прав, когда говорит о том, что многообразие договоров и создаваемых ими норм порождает сложную систему международных отношений. Договорные нормы универсального характера (например, нормы Устава ООН) создают соответствующие им правоотношения. Региональные институты вызывают правоотношения регионального характера. Договорные нормы отдельных государств формируют правоотношения между отдельными государствами. В реальной жизни между нормами и правоотношениями обозначенных трех ступеней, констатирует В. М. Шуршалов, устанавливается взаимодействие и соподчиненность. Так, в то время как нормы универсального характера определяют рамки региональных правоотношений и их правомерность (гл. VIII Устава ООН), отдельные соглашения между государствами подчиняются правовой регламентации общих норм. Конкретно речь идет об Уставе ООН (ст. 103) и императивных нормах международного права.
Договорные правовые нормы различаются по объекту своего правового регулирования. В обычном порядке наука и практика современной международной юриспруденции называет такие области сотрудничества, как внешняя политика, экономика, наука и культура, взаимная помощь по правовым делам. Соответственно, правильно отмечает на этот счет В. М. Шуршалов, политическое сотрудничество ведет к формированию правоотношений по политическим вопросам, экономическое сотрудничество государств создает правовые отношения но экономическим вопросам, культурное и научное сотрудничество государств вызывает правоотношения в области культуры и науки, сотрудничество по правовым вопросам порождает правоотношения чисто юридического характера.
В современной юриспруденции в доктринальном плане международные договоры подразделяются в зависимости от их практического назначения на договоры правообразующие и договоры-сделки: первые рассматриваются как источники права, вторые рождают отдельные правоотношения и регламентируют права и обязанности конкретных субъектов. По констатации необоснованности проведения различия между договорами все российские ученые, в частности Г. И. Тункин[11], В. М. Шуршалов[12], И. И. Лукашук[13], коллективы авторов в своих совместных трудах[14] аргументировано показывают, что все международные договоры независимо от практического назначения всегда являются источниками международного нрава. Однако, как справедливо отмечает на этот счет В. М. Шуршалов, эта общая правильная оценка не снимает вопроса о неодинаковой связи различных норм с возникновением правоотношений. Конкретно, при равноценном юридическом значении, договоры нормообразующие (которые создают нормы-предписания) и договоры-сделки, порождающие нормы специального порядка для отдельных государств, фактически обладают разным качеством с точки зрения действия во времени и пространстве. Построенная В. М. Шуршаловым теоретическая конструкция по обозначению нормоустанавливающих договоров и так называемых договоров-сделок вполне адекватна для научного восприятия. Соответственно, нормоустанавливающие договоры имеют ту особенность, что правоотношения, возникающие на основе этих норм, формируются в будущем: субъекты таких правоотношений конкретно не определены. Так, например, ст. 4 Устава ООН устанавливает норму о приеме в члены ООН: данная норма, во-первых, обращена не к конкретному государству, а к любому государству, отвечающему требованию указанной статьи; во-вторых, рассчитана на неоднократное применение; и, в-третьих, не определен срок реализаций правоотношений. Предметно норма-предписание сама является результатом правоотношения: например, государства первоначально вступили в правоотношение, связанное с созданием Устава ООН, и только впоследствии нормы Устава явились предпосылкой создания многих других правоотношений производного характера. В рамках своего отдельного и однократного действия международные договоры-сделки характеризуются тем, что одновременно: а) создают норму, б) вызывают в соответствии с этой нормой правоотношения и в) с самого начала определяют конкретно субъектов такого правоотношения. И далее, уже в порядке констатации, считаем возможным согласиться с общим заключением авторитетного российского ученого. В то время как в первом случае мы имеем дело с нормой-предписанием, рассчитанной на применение в будущем, то во втором случае перед нами конкретная норма с соответствующим ему правоотношением. Две группы договоров юридически выступают в одинаковой степени источниками международного права, однако фактически создаваемые ими нормы имеют свои особенности, отражающиеся в специфике международных отношений;
б) обычно-правовые нормы. Доктринально-практическое применение данных норм обозначено в п. 1 ст. 38 Статута Международного суда: суд при рассмотрении дел кроме договорных норм применяет "международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы". Признавая необходимым применение в конкретных делах наряду с договорной нормы обычно-правовой, главный судебный орган ООН подтвердил их важное юридическое значение в параметрах обеспечения права и справедливости.
Российская наука международной юриспруденции всегда придавала значительное внимание рассмотрению обычая как важного источника международного права. Наряду с целым рядом коллективных трудов в отечественной юридической литературе представлены монографии авторитетных ученых, где вполне правильно обозначены роль и место обычая в системе источников международного права. Это труды Г. И. Тункина, И. И. Лукашука, С. В. Черниченко, В. М. Шуршалова. Общим концептуальным базисом при формировании обычной правовой нормы выступают здесь два элемента: повторяющаяся практика и признание обычая в качестве юридически обязательного правила поведения (opinio juris sive necessitatis). И здесь представленная В. М. Шуршаловым картина создания обычая в аспекте его соотношения с договором в качестве источника права определяет себя своей целостностью и возможностью для последующего доктринального развития.
При сравнении договора и обычая следует обратить внимание на то обстоятельство, что в отличие от договора обычно-правовая норма не зафиксирована в письменном виде. Международный суд выводит обычно-правовые нормы из практики государств: такие нормы формируются в процессе сотрудничества государств, в ходе их общения и повторяющихся, согласующихся действий. Для того чтобы сложилась обычно-правовая норма, требуется определенное время.
Повторение одной и той же практики отношений между государствами ведет к признанию сложившейся обычно-правовой нормы: возникает осознанное понимание того, что из нее вытекают определенные права и обязанности для государств. Признание призвано быть коллективным: из него и возникает юридическая связанность государств, которая, не будучи выражена так определенно, как в договоре, признана быть очевидной в объективном режиме.
По своему пространственному действию сфера применения обычно-правовой нормы различна в зависимости от количества государств, фактически признавших ее обязательной для себя: обычно-правовая норма может быть всеобщей или локальной. Соответственно, и порождаемые такой нормой правоотношения подразделяются на всеобщие или локальные (региональные).
Обычно-правовая норма, не обладая качеством письменного, юридически формализованного акта как договор, в естественном порядке не требует таких специальных способов выражения согласия государств на ее обязательность, как подписание и ратификация. Она признается в результате юридически значимого правомерного поведения и подтверждается в практике ее применения Международным судом.
Представленный здесь общий концептуальный вывод по предметному различию между договорной и обычно-правовой нормой находит свое развитие в теоретических исследованиях российских ученых. И здесь труд В. М. Шуршалова может служить концентрированным выражением академической мысли. Признание обычной правовой нормы, выражая согласие государств с данной нормой, отлично от согласия, которое фиксирует договорная норма. Согласие с обычной нормой имеет свои особенности: оно не связано с подписанием, ратификацией и носит фактический характер, оно выводится из поведения государств, а не из подписания и ратификации. Соответственно, согласие с договорной нормой и согласие с нормой обычной не тождественные по своей форме и содержанию действия.
В то время как в рамках права международных договоров как свода писаного права правоотношение следует за правовой нормой, при создании обычая правовая норма формируется только после неоднократного повторения сходных по своему существу правоотношений. Согласие государств с обычно-правовой нормой проявляет себя постепенно, через признание определенного поведения обязательным.
Обычно-правовая норма могут превратиться в договорную — путем включения ее в конкретные межгосударственные соглашения или путем ее кодификации.
В качестве примера здесь могут служить Венская конвенция 1961 г. о дипломатических сношениях и Венская конвенция 1963 г. о консульских сношениях, в которых через процесс кодификации был в письменном юридическом акте формализован древний обычно-правовой институт дипломатического и консульского представительства. Превращение обычно-правовой нормы в договорную содействует прогрессивному развитию современного международного права и его институтов, ориентировано в конечном счете на укрепление международного правопорядка в целом.
2. По сфере действия различаются универсальные, региональные и локальные нормы международного права.
Универсальные нормы распространяют свое действие на всех или большинство субъектов международного права (например, нормы Устава ООН).
Региональные — действуют в пределах одного региона.
Локальные — регулируют взаимоотношения двух или нескольких субъектов международного права.
3. Всестороннее рассмотрение норм международного права ставит в теоретическом плане вопрос о старых и новых нормах.
В принципе предметное деление международно-правовых норм по способу создания и по сфере своего регулятивного действия представляется самодостаточным в смысле показа существа предмета. Вместе с тем выдвинутая В. М. Шуршаловым теоретическая конструкция о новых и старых нормах международного права несет в себе несомненный научный интерес. По констатации относительности всякого деления на новые и старые нормы международного права следует в объективном режиме сделать заключение о том, что ныне действующая система права не может рассматриваться только как результат правотворческой деятельности современных государств: она является плодом деятельности многих поколений.
Тем самым нормы международного права концептуально можно подразделить на две группы: а) новые нормы созданы современными участниками международного общения; б) старые нормы сохранились от прошлых эпох и применяются на сегодняшний день.
В общих параметрах доктринального различия старых и новых норм международного права следует такой логический вывод.
Первое. В современном международном праве допустимо использование старых правовых норм для регулирования отношений между государствами, если эти нормы совместимы с современными международно-правовыми реалиями.
Второе. Государство — участник конкретного международного правоотношения может и не являться создателем этой нормы. Достаточно согласия с созданной в прошлом нормой.
Третье. Каждое новое вступающее в международную жизнь государство воспринимает уже существующую систему правовых норм по факту и только в последующее время вносит собственный вклад в международное правотворчество. Преемственность в данном случае неизбежна: каждое государство вынуждено считаться с мировым сообществом, которое, равно как и система норм, регулирующая отношения между его членами, существует объективно.
Современное международное право, будучи общедемократическим по содержанию его норм и принципов, находит свое проявление в целостной системе международных правоотношений на универсальном и региональном уровнях.
Постановочно международные правоотношения, имея единую юридическую основу для своего возникновения (через согласование воли государств) в форме договора и обычая, приобретают различия по мере реализации норм права.
И здесь важно, чтобы единое начало при выработке международно-правовых норм было подтверждено в едином режиме их применения.
Признанным критерием должного применения международно-правовых норм выступает принцип добросовестности.
При обстоятельствах многовариантности правоприменительной практики главным, справедливо отмечает на этот счет В. М. Шуршалов, является борьба за единое понимание норм права, за их точное соблюдение. Устанавливаемый нормами права порядок взаимоотношений государств образует собой международный правопорядок. Общим требованием международной жизни представляется соблюдение общедемократических предписаний современного международного права с ориентацией на построение миропорядка на основе права и справедливости.
Создание норм современного международного права как процесс нормообразования в рамках межгосударственной системы осуществляется в соответствии с нормами международного права.
Субъектами выработки норм международного права выступают государства и международные организации при главенствующей роли самих государств. Государства как суверенные носители международных прав и обязанностей выступают инициаторами процесса нормообразования даже при обстоятельствах участия в этом процессе международных организаций.
Процесс создания норм современного международного права проявляет себя во времени в трех этапах:
1) согласование воли государств по предмету содержания конкретного правила поведения;
2) согласование воли государств в отношении признания данного правила поведения юридически обязательным и, соответственно, подлежащим добросовестному соблюдению в будущем;
3) оформление обозначенного правила поведения I! форме договора или (подтвержденного практикой Международного суда) обычая.
Представленная здесь теоретическая конструкция процессов нормообразования в современном международном праве является общепризнанной в российской науке международного права. В этом плане высказываются В. М. Шуршалов, С. В. Черниченко, авторы коллективных современных трудов.
При констатации факта общего вклада всех отечественных ученых в теорию процессов нормообразования в современном международном праве объективный анализ показывает здесь приоритет академической мысли члена-корреспондента РАН Г. И. Тункина, проявивший себя в монографии "Теория международного права" (М., 1970, с. 236—242) и в учебнике по международному праву (М., 1999, с. 43—89).
Будучи наиболее полной, теоретическая конструкция Г. И. Тункина может служить основанием для выработки концептуальных заключений по отдельным направлениям процессов создания норм современного международного права. Процесс создания норм современного международного права — это процесс согласования воли государств, выраженных в их международно-правовых позициях. Постановочно международно-правовая позиция государства — это совокупный результат сделанных государством юридических актов и совершенного им юридического правомерного поведения. Представленный вывод по поводу существа международно-правовой позиции государства может быть развит с должным учетом теоретических наработок Г. И. Тункина. Концептуально международно-правовая позиция государства — это позиция государства по всем вопросам международного права, выраженная не только в его заявлениях, но и прежде всего в реальном, правомерном поведении. Как часть его внешней политики международно-правовая позиция государства отражает национальные интересы государства. При этом специфические интересы государства призваны быть согласованы с общими интересами человечества. Таково требование международного права в рамках миропорядка на основе верховенства права. И в этом Г. И. Тункин совершенно прав. И далее следует второе важное замечание, высказанное авторитетным российским ученым.
Создание норм международного права не требует идентичности воли государств: достаточно, чтобы они были согласованы в том. что касается правила поведения и признания его в качестве юридически обязательного. И далее следует такой правильный вывод. Нормы международного права — это результат согласования воли всех субъектов международного права, и в этом состоит их коренное отличие от норм внутригосударственного права, где источником процессов нормообразования выступают исключительно государства.
Параллельно с согласованием воли государств в процессе международного нормообразования такое же основополагающее значение имеет взаимообусловленность воли государств. С теоретической и практической точек зрения взаимообусловленность воли (Г. И. Тункин), или взаимная обусловленность воли (В. М. Шуршалов), проявляет себя в том, что согласие государств на признание конкретной нормы в качестве нормы современного международного права дается под условием аналогичного согласия других государств: каждое государство, принимая нормы международного права как обязательные для соблюдения, рассчитывает на аналогичное поведение со стороны других государств.
В нормах международного права выражается согласованная коллективная воля государств, детерминированная экономическими и политическими факторами международной жизни. В силу этого субъективное право в международном праве проистекает от коллективной воли нескольких государств. Поэтому если во внутригосударственном праве мы имеем дело с волей законодателя и волей субъектов правоотношения (не облеченных правом создания правовых норм), то в международном праве взаимодействует согласованная коллективная воля, выраженная в норме права, с волей отдельных субъектов международных правоотношений.
В ходе международного сотрудничества государства создают нормы объективного права. Вместе с тем эти объективные нормы определяют меру возможного поведения участников конкретных правоотношений, т.е. служат источником возникновения определенных субъективных прав. При этом общей предпосылкой как для создания норм права, так и для возникновения субъективных прав является суверенитет государств как имманентное качество субъектов международного права.
Говоря о коллективной воле и воле участников конкретного правоотношения, необходимо иметь в виду, что эти воли могут совпадать в том смысле, что их носителями оказываются одни и тс же субъекты. В таком случае круг субъектов, создавших норму права, совпадает с кругом участников международного правоотношения, возникшего па основании данной нормы. Такая ситуация характерна для всех двусторонних международных договоров, хотя не исключена возможность, когда и многосторонние договоры вызывают аналогичные последствия.
По коллективная воля и воля участников правоотношения могут не совпадать. Например, Устав ООН является согласованным волевым актом многих государств (первоначальными участниками Устава ООН в 1945 г. были 50 государств, ныне количество государств — членов ООН достигло 191). Вместе с тем на основе этого документа возникает множество правоотношений с ограниченным кругом участников. В результате по своему объему воля, выраженная в норме, и воля участников правоотношения не совпадают. Отсюда вытекает логическое требование о соответствии отдельных договоров и соглашений предписаниям Устава ООН (ст. 103).
Волевое ОГЛАВЛЕНИЕ императивных норм по смыслу ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров характеризуется именно тем, что они выражают волю большинства государств (это принципы и нормы общепризнанные). В силу этого отдельные договоры и соглашения, равно как и правоотношения, возникающие на их основе, не должны противоречить императивным нормам международного права.