Лекция 4. Неортодоксальные, революционные и реформистские версии политической экономии xιx столетия

В результате изучения главы 4 студент должен:

знать

• историю трансформации экономических учений в социально-экономические, причины появления неортодоксальных, революционных и реформистских версий политической экономии;

• основные понятия, закономерности и проблемы, выработанные в рамках критики классической политэкономии;

• наиболее важные философско-экономические и методологические концепции, разработанные представителями утопического социализма, социал-дарвинизма, муниципального социализма, катедер-социализма, кооперативного движения, раннего марксизма и других теоретиков преобразования общества на основе принципов равенства и справедливости;

• основных представителей славянофильской и народнической экономической мысли, экономические концепции мыслителей пореформенной России (1860-1890-е гг.);

уметь

• ориентироваться в экономико-теоретических и идейно-политических дискуссиях о месте и роли классической политэкономии в условиях политических преобразований экономической структуры общества;

• оценивать экономические идеи и экономико-политические доктрины с учетом их идеологических и ценностных предпосылок и сферы применимости;

• ориентироваться в основных рационалистических, эмпирических и этических теориях капиталистической эпохи;

• использовать наиболее важные методические приемы, выработанные в период становления капитализма, в историко-сравнительном анализе современных экономических институтов;

владеть

• приемами критического анализа экономических идей и теорий на основе "нормативной" и "позитивной" методологии;

• методами историко-экономического синтеза и обобщения экономических явлений и процессов;

• навыками поиска и использования информации об экономических концепциях "преобразования мира" в разрезе исторических эпох и направлений (школ) экономической мысли.

Экономические идеи социалистов-утопистов

Полемика вокруг капитализма всегда была прежде всего полемикой вокруг частной собственности. Теоретическое обоснование принципа частной собственности восходит к трудовой теории собственности Джона Локка. Однако с самого начала такое обоснование выявило проблему, которая со времен Локка так и не получила удовлетворительного решения. С одной стороны, оправдание частной собственности выводилось из права каждого индивида свободно распоряжаться плодами своего труда и таланта; с другой – частная собственность при наличии денег и возможности их безграничного накопления вела к имущественному неравенству, при котором исходный принцип трудового происхождения собственности действовал уже избирательно, ибо часть членов общества получала доступ к собственности, которая никакого отношения к плодам их труда не имела.

Совсем другие аспекты затронул знаменитый идеолог индустриализма и утопист Анри де Сен-Симон (1760–1825). Он обратил внимание на фактор случайности рождения, который при господстве частной собственности и наличии права ее наследования становится фактором, во многом предопределяющим возможности человека участвовать в управлении общественными делами, в том числе в производстве. Эта мысль была подхвачена и развернута сенсимонистами – учениками Сен-Симона, развившими бурную пропагандистскую деятельность уже после смерти своего учителя. Согласно их аргументам случайность рождения слепо распределяет все орудия труда, нередко допуская, что лучшая часть продукта и первая прибыль идет в пользу неспособного или ленивого собственника. Так что частная собственность не только несправедлива, но и нефункциональна, поскольку ведет к некомпетентности в управлении все более крупным и сложным производством. Сенсимонисты считали, что собственность, обретаемая по праву рождения, – это пережиток Средневековья, тогда как в будущем единственным правом на богатство, т.е. на распоряжение орудиями труда, будет умение применить их к делу. Чтобы осуществить этот принцип, они требовали передать право наследования, ныне ограниченное пределами семьи... государству, превращенному в ассоциацию трудящихся.

Сен-Симон Клод Анри де Рувруа (1760–1825), французский социалист-утопист, родился в богатой аристократической семье. Домашнее образование получил под руководством д'Аламбера. Офицером французской армии участвовал в войне за независимость северо-американских колоний против Великобритании. В 1783 г. вернулся во Францию. В годы Великой французской революции выступил с пропагандой свободы, равенства и братства, но, увидев, что революция не улучшила положение французского народа, отошел от нее, занялся финансовыми операциями и нажил большое состояние. В период Конвента проявлял лояльное отношение к якобинским властям, затем был сторонником Директории и Консульства Наполеона Бонапарта. В 1797 г. Сен-Симон разорился и до конца жизни пребывал в нищете. Главные сочинения Сен-Симона: "Письма женевского обитателя" (1802), "Введение к научным трудам XIX века" (1807), "Записки о всеобщем тяготении" (1813), "Очерк науки о человеке" (1813–1816), "Катехизис промышленников" (1823–1824), "Новое христианство" (1825).

Сен-Симон считал, что исторические события развиваются по определенным закономерностям: каждый предыдущий исторический период заключает в себе предпосылки для последующего, каждый новый этап в развитии прогрессивен по сравнению с предыдущим. Он вводит следующую градацию развития общества: дикость, античное общество, феодализм, капитализм и индустриализм. Кроме того, он выделяет внутри каждого исторического периода критические и органические эпохи.

Основным фактором развития общества он считал разум. Основу общества Сен-Симон видел в отношениях собственности. Собственность в его понимании категория историческая, ее характер меняется с развитием общества. Порок нарождающегося капитализма он усматривал в анархии производства и конкуренции. Все общество он разделял на класс земельных собственников и класс промышленников, к которому относил работников наемного труда, предпринимателей и интеллигенцию. Их равно эксплуатируют, по его мнению, "праздные классы", в состав которых входят аристократия, бюрократия и капиталисты, получающие доход с капитала. Надо избавить человечество от паразитов и анархии производства, считал Сен-Симон.

Сен-Симон писал: "Верую, что промышленная собственность есть та, которой должно принадлежать преимущественное право вотировать налоги. Собственники единственно способны хорошо управлять администрацией и поддерживать порядок в обществе... Верую, что богатые промышленники, повелевая рабочими в ежедневных трудах, через это являются начальниками народа, необходимую часть которого они составляют, откуда следует, что они – прямые естественные начальники трудящейся нации, и только им одним нравственность и здравый смысл позволяют дать публичные права"^[1].

Неудивительно, что в дальнейшем эта система нашла поддержку в интеллигентной среде. Но Сен-Симон апеллировал и к рабочим.

Он предлагал заменить "клерикальный военно-бюрократический образ правления управлением вещами". В его системе общество выступает как производящий коллектив. Вот почему Сен-Симон придает такое большое значение форме собственности. Сен-Симон желает не уничтожения собственности, а всеобщего ее распространения.

Здесь следует обратиться к философской концепции Сен- Симона. Его система взглядов отрицает рационализм XVIII в., она насквозь проникнута историзмом, хотя в основном Сен-Симон и остается учеником эпохи Просвещения. Сен-Симон формулирует идею общественного прогресса, который у него является не прямой линией, а восходящей "ломаной". Точками "излома" являются революции, которые разделяют прогресс на критические и органические эпохи.

Современная Сен-Симону революция должна передать руководство обществом в руки промышленников. Последние должны разделить власть с представителями науки, как администраторами в духовной области. Подобная власть сможет предохранить общество от промышленных кризисов и конкуренции. Сен-Симон провозглашает вместе с победой промышленных классов победу новой религии, нового христианства. Религия для него – иерархическое закрепление общественного целого, свойственное органическим (мирным) эпохам. Новое христианство, по Сен-Симону, это украшение той новой эпохи, которую он называет эпохой промышленной олигархии. Промышленное население страны охватывало, по подсчетам Сен-Симона, 25 млн французов. Все эти революционные реформы, – заявлял он, – будут делом нового "просвещенного абсолютизма".

Именно поэтому Сен-Симон обращался к королевской власти, к Венскому конгрессу, к банкирам для совершения индустриальной революции. Ученики Сен-Симона развили его идеи в сторону социализма, если под этим словом разуметь всякое учение об ассоциации, о коллективном управлении хозяйством страны; позже, к концу реставрации и в годы июльской монархии (1830–1848), во главе школы стояли Анфантен и Базар.

В 1830 г. сенсимонисты опубликовали свой Манифест в ответ на нападки в парламенте на их "безнравственное коммунистическое учение". Еще раньше в газетах и лекциях они формулировали основные принципы своего учения. В Манифесте школа сенсимонистов или, по их выражению, – "семья", открещивалась от коммунизма. Они заявляли: "Сенсимонисты отвергают равный раздел собственности, ибо они признают естественное неравенство людей и смотрят на это неравенство, как на основу ассоциации, как на необходимое условие общественного строя... Сенсимонисты требуют, чтобы все орудия труда, земля, капиталы, образующие ныне раздробленную собственность, эксплуатировались ассоциацией, основанной на иерархических началах. Они видят основное зло в институте наследования, как институте социальных привилегий, подобно привилегиям по праву рождения и направляют против него свои главные удары. Личный труд должен создавать собственность в обществе, где каждый будет получать по своим заслугам и займет место соответственно своим способностям".

"Семья", или школа, Сен-Симона как идейное течение вскоре распалась. Базар со своей группой отделился, и Анфантен остался главой "семьи". Расхождения между двумя лидерами были программного характера: Базар уделял внимание преимущественно социально-экономическим проблемам, Анфантен же занялся философско-религиозными изысканиями.

Учение Базара можно кратко сформулировать следующим образом: политическая община, преобразованная в ассоциацию работников, присвоит себе право наследства, которое будет отнято у частных лиц, никто не будет иметь права на богатство, не являющееся плодом его личных способностей. Общественная власть укажет каждому его место, сообразуясь с его способностями, и вознаградит каждого по его заслугам. Неравенство и соревнование, необходимые для существования и для прогресса человечества, сохранятся, но анархия производства, ныне оставленного на произвол жадных аппетитов, будет устранена, так как возможно будет производить не иначе, как с согласия государства, которое будет владельцем орудий производства. Всеми производственными и кредитно-финансовыми отношениями будет заведовать национальный банк, который повсюду должен иметь свои отделения; последние будут заниматься распределением труда и продуктов производства. Речь идет, таким образом, о "централизованной системе общественного производства", при этом банки должны были играть роль "зерна будущего в настоящем".

Возникший в среде различных групп буржуазной интеллигенции, тесно связанных с нуворишами, разбогатевшими в период грабежа аристократической собственности и революционной анархии, нарождающимися промышленниками и банкирами, сенсимонизм был на самом деле идеализацией капиталистического строя, которое сенсимонисты рисовали себе четко организованным, при отсутствии эксплуатации человека человеком, без его теневых сторон. Со временем некоторые из учеников Базара преуспели в создании финансовых пирамид, в биржевых спекуляциях и банковских операциях. Достаточно назвать братьев Перейра, создателей известного в истории Западной Европы и России банка "Креди Мобилье".

Группа Анфантена все внимание направила на создание новой религии. Проповедуя "реабилитацию плоти" (по сути, свободу половой любви), сенсимонизм, по их мнению, соединил светскую иерархию с иерархией церковной. "Священники, ученые и промышленники – вот будущее общество", – говорил Анфантен. "Семья" Анфантена превратилась, в конце-концов, в обычную религиозную секту, которая причудливым образом сочетала блестящий экономический анализ современного ей общества с представлениями о коммунизме, почерпнутыми из описаний христианских (крестьянских) общин – коммун, существовавших в годы Реформации и религиозных войн.

Самым значительным теоретиком коммунального социализма был Шарль Фурье (1772–1837). При коммунальном социализме функции государства должны были, по мысли Фурье, перейти к общинам, названным им "фалангами". Фаланга слагается из нескольких сотен семейств, которые сообща владеют средствами производства, сообща работают и живут в одном общем колоссальном здании, названном Фурье "фаланстером". Фаланга одновременно занята и сельскохозяйственным и промышленным трудом. Фурье мыслит ее как самодостаточную хозяйственную организацию, мало нуждающуюся в обмене и покрывающую потребности своих членов преимущественно продуктами их собственного труда. Государство при этом распадается на множество фаланг, каждая из которых обладает полной самостоятельностью.

Хозяйственные отношения отдельных фаланг построены на основании свободного обмена. Внутри фаланги господствует самая широкая свобода в выборе занятия и рода труда. Достигается это путем придания всякому труду возможно большей привлекательности. Труд исполняется обширными, свободно образующимися группами рабочих, в приятной и эстетической обстановке. Каждый получает за свой труд определенную плату, которую свободно расходует по своему усмотрению. Кроме того, получают особое вознаграждение капитал и талант.

Вознаграждение капитала, с точки зрения Фурье, нисколько не нарушает принципа равноправности всех членов фаланги, так как в фаланге всякий может быть капиталистом: вознаграждение труда настолько обильно, благодаря чрезвычайно высокой производительности труда, что рабочему трудно потребить весь свой заработок, который и превращается им в капитал. Кроме того, не нужно упускать из виду, что сам труд в фаланге, по представлению Фурье, является наслаждением, а не тягостным усилием, предпринимаемым ради необходимости заработать средства к жизни. Поэтому особое вознаграждение капитала никоим образом не может получить характера эксплуатации одних членов общества другими, как в современном обществе.

Основная идея Фурье заключается в том, что все человеческие страсти и влечения по самой своей природе содействуют общему преуспеванию и счастью. Если в настоящее время обществу приходится бороться с естественными влечениями человека, то это лишь благодаря крайней неудовлетворительности общественного устройства. Страсти и влечения суть нечто данное человеку от природы и неизменное. Напротив, устройство общества может быть изменено человеком. Поэтому не влечения человека должны быть приспособляемы к общественному устройству, а это последнее должно быть приспособляемо к человеческим влечениям и страстям.

Фаланга и представляет собой такой социальный строй, в котором все человеческие страсти, имеющие теперь разрушительный характер, вредящие обществу, получат созидательный характер, будут служить на пользу общества. Так, например, самое естественное влечение человека, которое более всего препятствует хозяйственным успехам современного человека, – влечение к отдыху, отвращение к хозяйственному труду, леность, преодолевается стремлением к формированию красивого и мускулистого тела. Само по себе упражнение мышц и нервов, равно как и всякая другая нормальная деятельность органов нашего тела, не только не доставляет человеку страдания, но вызывает приятные ощущения. Почему же человек обычно избегает хозяйственного труда и исполняет его только под давлением внешней необходимости? Потому что обстановка хозяйственного труда неприятна и не эстетична.

Если хозяйственный труд будет происходить в иной обстановке и если род труда будет свободно выбираться человеком под влиянием внутреннего влечения, то этот труд станет доставлять человеку такое наслаждение, какое современному человеку доставляют спорт и разные физические игры; разве хозяйственный труд по самой своей природе менее приятен, чем спорт? То, что теперь называют леностью, является, следовательно, не чем иным, как возмущением природы человека против той обстановки хозяйственного труда, которая создана современным обществом. В фаланге влечение к свободному, приятному труду явится стимулом небывалого напряжения труда, которое теперь достигается только во время физических игр и спорта.

Точно так же честолюбие, жажда первенства, зависть, которые являются источником стольких несчастий и вражды между людьми, будут в фаланге только содействовать повышению производительности труда. Скупость, которая является отвратительным пороком и вредит хорошим отношениям между людьми, никому вредить в фаланге не будет, поскольку явится полезной общественной силой как противовес чрезмерной жажде чувственных наслаждений и как стимул к накоплению капитала.

Само собой разумеется, что при гармоничном устройстве фаланги и отсутствии внутри нее каких бы то ни было элементов насилия и принуждения необходимость в особой правительственной власти совершенно отпадает, равно как и потребность в суде, полиции, войске и т.д. В фаланге нет поводов к преступлениям, ибо всякий свободно следует своим влечениям.

Так изображал Фурье жизнь в фаланге, которая представлялась ему вечным праздником, радостной и свободной игрой сил, присущих человеческой природе. Государство исчезнет, исчезнут и современные города с горожанами – их заменят свободные фаланги и люди, живущие в социальных дворцах – фаланстерах.

Шарль Фурье организовал коммуны – фаланги. Но просуществовали они недолго. В конечном счете деньги, вложенные членами фаланг в совместное проживание, не окупились, и, говоря современным языком, фаланги обанкротились. По своим идеям Фурье близок к анархизму и только тем отличался от анархистов, что считал необходимой определенную общественную организацию труда и являлся противником хозяйственной независимости каждой отдельной личности. Сущность анархизма заключается, как известно, в требовании полной свободы во всех областях общественной жизни, полной свободы личности, и прежде всего свободы личности от какой бы то ни было принудительной власти. Свобода человеческой личности, в трактовке анархистов, протестует против всякого насилия, от кого бы оно не исходило, от меньшинства или от большинства народа. И потому человеческая личность не может удовлетвориться до тех пор, пока она не освободится от какого бы то ни было государственного принуждения.

В этом отношении более дальновидным теоретиком "коммунально-анархического" социализма оказался Пьер Жозеф Прудон (1809–1865). Государство, по Прудону, также должно было исчезнуть, а хозяйственная деятельность должна свободно исполняться отдельными рабочими или их группами, причем связью между всеми отдельными производителями должно стать особое учреждение в виде менового или народного банка. Задача этого почтенного учреждения должна была быть сведена к организации непосредственного обмена продуктами для производителей. Каждый производитель или их группа доставляет в народный банк свои продукты и в обмен получает банковские билеты (банкноты). На эти билеты могут быть приобретены любые другие продукты, имеющиеся в банке и его отделениях. (Забегая вперед, следует сказать, что при проведении денежной реформы 1924 г., когда в советской России отсутствовали валютные ресурсы для полноценного размена червонцев, Государственный банк выполнял торговые функции, отоваривая в своих отделениях червонцы дефицитными видами продуктов: табаком, сахаром, керосином, спичками и т.д.) Таким образом, считал Прудон, может быть организован непосредственный обмен всех продуктов, производимых в пределах известной территории, причем банк должен был брать на себя и организацию беспроцентного кредита. (Эта функция народного банка была, очевидно, преждевременной, поскольку нечистоплотные люди брали в банке Прудона беспроцентный кредит и "перепродавали" его за проценты коммерческим банкам.) Вместе с тем благодаря такому кредиту каждый желающий или их группа получали требующиеся для производства орудия и материалы.

Народный банк упразднял, по мысли Прудона, необходимость какой бы то ни было внешней принудительной организации общественного труда – общественный труд оставался вполне свободным, но в то же время отдельные виды труда взаимно согласовывались (планировались). Таким образом, лозунг "анархия – мать порядка" приобретал рациональный смысл, поскольку анархическое хозяйство и анархический общественный труд управлялись человеческим разумом, а не природными человеческими страстями, к числу которых принадлежит эгоизм. Анархическое хозяйство, по мысли Прудона, было более организовано, чем капиталистическое хозяйство, ориентированное на хаотическую игру рыночных сил.

Как и фаланги Фурье, народный банк Прудона вскоре разорился. При этом утопический социализм оставил в истории экономической мысли значительный след своими выводами о классовой борьбе как движущей силе истории человечества и критикой анархии капиталистического производства, которые впоследствии были развиты марксизмом.