Лекция I. НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ ЛИДЕРСТВА

В 2011 г. произошло знаковое во многих отношениях событие. Корпорация Apple Inc. стала самой дорогой компанией мира, обогнав по уровню капитализации занимавший на протяжении многих лет эту позицию нефтяной гигант Exsson Mobil Менее чем два года спустя, в 2013 г., уровень капитализации компании существенно снизился. Более того, налицо целый ряд признаков заката звезды Apple, столь ослепительно сиявшей на небосклоне мирового бизнеса и технического прогресса.

Если спросить у случайных респондентов, в чем причина такого положения дел, то практически наверняка, вне зависимости от пола, возраста, национальной принадлежности и личного отношения к продуктам Apple, девять из десяти назовут смерть легендарного С. Джобса. В то же время, если аналогичный вопрос задать специалистам, то с не меньшей вероятностью можно предположить, что, не отрицая значения личности С. Джобса, они назовут еще целый ряд причин организационного, экономического, технологического порядка.

Эта "вилка" между обыденным сознанием и экспертной оценкой в приведенном примере в известной степени отражает то, что известный специалист в области организационного развития М. Кэ де Ври очень точно назвал "мистикой лидерства". Казалось бы, при чем тут мистика?

Как известно, английское leader имеет ряд сходных значений: руководитель, вождь, глава, командир, которые с известной степенью условности можно обобщить как "некто главный" или даже "самый главный". В то же время этимология этого английского слова восходит к lead — путь, дорога. Исходя из этого понятие "лидерство" часто трактуется как "идущий впереди", "указывающий дорогу". Теперь представим себе воинское подразделение, двигающееся по незнакомой местности вслед за проводником из местного населения. Командир подразделения при этом находится в центре колонны. Кто в этой ситуации реально "самый главный"? Здесь начинается мистика. Если речь идет о легионах Гая Юлия Цезаря, марширующих по Галлии, то конечно Цезарь, -ответит практически каждый. А если вспомнить историю польского отряда, сгинувшего в костромских лесах в начале XVII в.? Кто в той ситуации реально был "самым главным"? Если исключить версию о том, что командир польского отряда, чье имя не сохранила история, был самоубийцей, решившим покончить счеты с жизнью в болоте, получается — Иван Сусанин. Чем определяется разница между двумя командирами? Масштабами личности? "Техническими навыками"? Качеством социального окружения? Конечным результатом экспедиции? Ответы вроде бы очевидны, но загадки остаются. Почему, например, поляки в какой-то момент просто не повернули назад (что, заметим, не гнушался делать Цезарь, когда это диктовалось обстоятельствами)? Почему "божественный Юлий" снискал лавры величайшего полководца в истории, а победитель Митридата и Тиграна Великого Луций Лициний Лукулл, чьи военные достижения ничуть не менее впечатляющи, известен практически только специалистам?

Вернемся к более близкому примеру. Что позволило С. Джобсу стать легендой при жизни?

Талант "компьютерного гения"? Несомненно, он им обладал. Но под его руководством, а также, заметим, в конкурирующих организациях, трудились не менее, а возможно, и более талантливые специалисты в данной области.

Выдающиеся организаторские способности, умение находить и привлекать нужных людей? Безусловно. Но и эти качества не уникальны. Более того, ими наверняка обладали некоторые из тех сотрудников Apple, кто одновременно был компьютерным гением.

Навыки корпоративного управления во всем его предметном многообразии? Самоочевидно. Но этому ежегодно обучают сотни, а то и тысячи людей во всем мире в рамках программ МВА.

Уникальное "чутье" гениального маркетолога в сочетании с шармом и мастерством воздействия на аудиторию не менее гениального "пиарщика"? Да, конечно. Однако и такие люди встречаются, причем, не только в большом бизнесе.

Наконец, счастливое сочетание этих качеств (а список можно было бы продолжать едва ли не до бесконечности)? /1а, наверное, это наиболее точный ответ. Однако и здесь есть существенное "но". Ведь подобного рода "джентльменским набором" обладает руководитель практически любой успешной компании. При этом далеко не каждый из них становится легендой. Мистика. Мистика лидерства.

Не случайно поиск ответа на вопросы, а что же такое лидерство и кто и как становится реальным лидером, на протяжении веков привлекал внимание людей. Не случайно проблема лидерства так или иначе оказывается предметом исследования в самых разных областях научного познания. Как отмечал один из ведущих специалистов в данной области Р. Дафт: "Проблема лидерства интересовала историков и философов со времен античности, однако предметом научных исследований эта тема стала только в XX веке. Существует более 350 определений лидерства. Один из авторов, писавших на эту тему, утверждает, что лидерство — это наиболее очевидный и наименее понятный феномен на земле".

Итак, 350 определений и никакого консенсуса. Поможет ли делу формулировка 351-го, "самого-самого" определения? Вряд ли. В чем же причина? В недостаточной квалификации исследователей? В неэвристичности методического инструментария? Может быть, вообще никакого лидерства как предмета научного познания не существует вовсе, и это не более, чем укоренившийся в массовом сознании миф, отражающий универсальную архетипическую потребность в герое, который способен сделать "невозможное возможным"?

И здесь мы переходим от мистики к природе и сущности лидерства. Обозначенный методологический тупик оказывается возможным преодолеть, если исходить из того, что лидерство представляет собой типичный пример особого класса феноменов, которые американский методолог и специалист в области разработки бизнес-моделей Д. Гараедаги обозначил как эмерджентные (от англ. emerge — проявляться, возникать). Такого рода феномены являются "продуктом взаимодействий, а не суммой действий частей", в силу чего "они не поддаются непосредственному измерению. Если это все же необходимо, то остается лишь измерять их проявления". Иными словами, речь идет о сложных, многоплановых явлениях, возникающих в результате синергического эффекта (т.е. о целом, несводимом к простой сумме образующих его элементов), характеризующихся высокой степенью изменчивости и дискретности.

Попятно, что такого рода явления, как правило, "не ловятся" лобовым применением классических аналитических методов и разработанных на их базе стандартизированных методик. Также достаточно очевидно, что они могут и должны изучаться через наиболее значимые в том или ином социальном контексте феноменологические проявления. Отсюда следует необходимость перехода, во-первых, от исследований лидерства вообще к его предметному изучению в конкретных областях человеческой жизнедеятельности и, во-вторых, к использованию в исследованиях лидерства полидисциплинарного подхода. Иными словами, алгоритм изучения лидерства как эмерджентного явления представляет собой исследование его феноменологических проявлений с использованием теоретических подходов и методического обеспечения тех научных дисциплин, в предметно-проблемное поле которых наиболее отчетливо попадает то или иное конкретное проявление, с последующим анализом их взаимосвязи в рамках единой системы.

Если вернуться к приведенному выше примеру, то в данной логике становится попятно, что невозможно "измерить" С. Джобса как лидера "вообще", но можно оценить результаты его деятельности в той или иной предметной области и выявить детерминанты успешности либо неуспешности. При этом, подчеркнем еще раз, важно помнить, что речь никоим образом не идет о механистическом суммировании результатов таких измерений — в этом случае неизбежен уход в дурную бесконечность (мы не случайно отметили, что список личностных качеств, профессиональных навыков и сфер предметной деятельности С. Джобса можно было бы продолжать и продолжать). Отсюда вытекает задача ограничения количества исследуемых переменных, а также выявление их приоритетности во внутреннем и внешнем контекстах. Под внутренним контекстом в данном случае понимается структура взаимосвязей между переменными, под внешним — значимость каждой из них применительно к той конкретной сфере жизнедеятельности человека, в рамках которой рассматривается феномен лидерства.

Например, если речь идет о роли и значении лидерства в контексте развития технологий и технического прогресса, то очевидно, наиболее приоритетным окажется талант "компьютерного гения" С. Джобса и его составляющие. В то же время, если предмет исследования — роль лидера в организации, на первый план выступают организаторские способности С. Джобса и его навыки корпоративного управления и т.д.

Рассмотрим наиболее приоритетные феноменологические проявления лидерства в ряде ключевых сфер жизнедеятельности человека.

В современной психологии под жизнедеятельностью понимается внутренняя и внешняя активность человека или социальной группы в конкретных социально-психологических, социальных, экономических и других условиях. Вполне попятно, что говорить о "ключевых сферах жизнедеятельности" можно лишь с той или иной степенью условности. Более того, формы и виды как индивидуальной, так и групповой активности в любой сфере жизнедеятельности исключительно многообразны. Таким образом, возникает задача выделения универсальных переменных, позволяющих наиболее полно оценить всю систему взаимодействий в рамках той или иной сферы жизнедеятельности. Это можно сделать через понятие базисного социального института общества, введенного в научный обиход и верифицированного в рамках психосоциальной теории развития.

В психологической науке понятие "социальный институт" как правило (и вполне обоснованно) используется в контексте изучения и описания процесса социализации. Данным термином обычно обозначаются: а) совокупность ценностей и норм, отражающих социальный опыт, накопленный в конкретном обществе, и регламентирующих определенную сферу общественных отношений; б) специально созданные структуры (организации), официально уполномоченные обществом обеспечивать усвоение и соблюдение этих ценностей и норм его членами. Согласно психосоциальной теории развития базисные социальные институты отражают (естественно, в специфических для каждого конкретного общества формах) универсальный опыт, накопленный человечеством в ходе исторического развития. Таким образом, речь идет фактически о системе нормирования конкретных сфер жизнедеятельности, причем именно тех из них, которые свойственны каждому обществу и, следовательно, действительно являются ключевыми.

К наиболее значимым институтам такого рода в контексте психосоциальной теории развития относятся религия, политика, право, технология, идеология. Как же конкретно проявляется лидерство в рамках этих институтов и регламентируемых ими сферах жизнедеятельности?

Вряд ли требует специального доказательства тот факт, что возникновение и развитие любой сколько-нибудь значительной религиозной системы непосредственно связано с деятельностью явно незаурядных личностей (не случайно жестко ассоциирующееся с лидерством понятие "харизма" имеет именно религиозное происхождение). Они буквально указывали путь в широком, а зачастую и в узком, как например, Моисей, смысле слова. Идея пути вообще проходит красной нитью практически через каждую религиозную доктрину.

Можно легко выделить ряд качеств, присущих практически каждому крупному религиозному лидеру.

• Прежде всего, это способность и готовность предложить обществу не просто новую идею, но идею масштабную и парадоксальную, идею, настолько выходящую за существующие рамки, что она зачастую воспринимается многими как "бред", "ересь" и т.п.

• Это, безусловно, способность привлекать последователей, в том числе из среды оппонентов и даже открытых противников — умение делать "из Савлов Павлов". Причем последнее чрезвычайно важно, поскольку обращение даже одного идейного "неверного" оказывается гораздо более сильным и значимым подтверждением богоданность религиозной доктрины, чем ее принятие множеством тех, кто занимал нейтральную позицию и тем более просто ничего о ней не знал.

• Это готовность не просто указывать путь, но и идти впереди, доказывая истинность пути личным примером, готовность идти на лишения и приносить жертвы ради "торжества истины".

Однако есть одна, пожалуй, наиболее существенная вещь, напрямую связанная с сущностью религии и ее социальной функцией. По мнению основоположника психосоциальной теории развития Э. Эриксона, религия — это тот самый институт, который "на протяжении всей человеческой истории боролся за утверждение базисного доверия". При этом под базисным доверием он понимал общую глубинную установку индивида по отношению к окружающему миру. Религия как социальный институт действительно подкрепляет базисное доверие по той простой причине, что и на индивидуальном, и на социальном уровнях она призвана объяснять необъяснимое, тем самым снижая степень неопределенности и неуверенности — факторов, стимулирующих иррациональную тревожность и страх, а следовательно, и недоверие к миру.

В этом контексте наиболее значимым феноменологическим проявлением лидерства оказывается способность актуализировать как у своих прямых последователей, так и в широком социуме то, что Э. Эриксон называл эго-силой надежды, характеризуя ее как "бесконечную готовность человека верить в достижимость главных своих желаний". Эту идею применительно к лидерству вообще очень точно сформулировал Наполеон Бонапарт, которому принадлежит фраза: "Лидеры — это продавцы надежды". Не случайно, каждая религиозная доктрина впрямую обещает своим последователям обретение в той или иной форме "вечного блаженства", если не в этой жизни, то в следующей.

Базисные социальные институты политики и права Э. Эриксон относил к одной и той же стадии психосоциального развития на уровне социума. Эти два института, а равным образом и сферы жизнедеятельности, которые ими регламентируются, действительно тесно взаимосвязаны. По сути, в обоих случаях речь идет о регламентировании взаимодействия субъектов жизнедеятельности всех уровней — от межличностностных до межгосударственных. В этом ракурсе рассмотрения институты политики и права оказываются взаимодополняющими. В рамках института политики формулируются базовые идеи и принципы такого рода регламентирования. В рамках института права осуществляется непосредственное нормирование каждого конкретного вида взаимоотношений. Отметим в этой связи, что на практике, как правило, оба эти института персонализированы одними и теми же фигурами.

Если перейти непосредственно к проблеме лидерства в данном контексте, то прежде всего следует отметить, что в отличие от религиозных лидеров, перед лидерами политическими нс стоит задача генерирования парадоксальных, переворачивающих мировоззрение идей. Напротив, подобного рода идеи скорее противопоказаны, поскольку политик и законодатель даже в условиях абсолютной монархии остро нуждаются в поддержке некоего, пусть и условного "большинства". Речь в данном случае скорее должна идти о способности тонко чувствовать и рефлексировать настроение тех или иных социальных групп, адаптировать их к собственным целям и мотивам (желательно, к объективным обстоятельствам), а также в умении подать результаты в доступной массовому сознанию, привлекательной "упаковке".

Именно поэтому перед политическим лидером, а равным образом и законодателем, не стоит задача приобретения последователей из среды принципиальных оппонентов и противников. Гораздо более важной для них в этом смысле оказывается нейтральная, не определившаяся, а равным образом безразличная аудитория, пресловутое "болото".

Политический лидер, несомненно, "указывает путь". Более того, в роли законодателя, он даже предписывает его. Но в отличие от религиозного лидера, совсем не обязательно сам "идет впереди". При том, что на уровне стереотипов политика отчетливо ассоциируется с публичностью, история знает немало примеров весьма успешных политических лидеров, предпочитавших оставаться, что называется "в тени", на вторых, а то и третьих ролях.

Наиболее важной, сущностной функцией лидерства в сферах политики и права, с точки зрения теории психосоциального развития, является актуализация того, что Э. Эриксон называл эго-силой воли, трактуя ее как "мужество быть независимым индивидом, который сам может выбирать и строить свое будущее". Заметим, что это справедливо в отношении как продуктивного политического лидерства, так и откровенно демагогических и популистских политических программ. Как ни парадоксально, по все известные тоталитарные системы формировались и функционировали за счет циничной спекуляции на этой глубинной и универсальной человеческой потребности.

Подводя итог, можно сказать, что приоритетным феноменологическим проявлением лидерства в сферах политики и права является поиск и обеспечение оптимального в данных конкретных условиях баланса между потребностями индивида, а также различных социальных групп и неизбежными ограничениями, накладываемыми широким социумом.

В рамках базисного социального института экономики (от греч. "ойкос" и "ном" — правила ведения домашнего хозяйства) регламентируются хозяйственная деятельность и система отношений, складывающихся в процессе производства, распределения, обмена и потребления между отдельными индивидами, группами, организациями.

Если конкретизировать это определение в контексте проблемы лидерства, можно сказать, что успех экономической деятельности в условиях рынка определяется способностью субъектов этой деятельности создавать и реализовывать потребительские ценности наиболее эффективным (прежде всего по параметру цена — качество) способом. Как показано в работах ряда экономистов, в условиях реальной конкуренции это возможно только за счет разработки и внедрения инноваций различного уровня. Причем экономический эффект прямо пропорционален степени инновационность того или иного продукта. На современном этапе социально-экономического развития, характеризующемся резким ростом конкуренции и степени неопределенности на рынке, спроса на высокотехнологичные, интеллектуальные продукты и значимости человеческого фактора, разработка и внедрение инноваций, причем инноваций масштабных, оказывается не просто значимым, но ключевым условием успеха.

В этом ракурсе достаточно очевидно, что, подобно религиозному, лидер в сфере экономики прежде всего должен предложить неординарную идею, идею (и здесь опять-таки налицо параллель с религиозным лидером) "с сумасшедшинкой", идею, расширяющую границы настолько, что она кажется утопичной, нереализуемой. При этом она совершенно не обязательно рождается в голове у лидера. Она может быть "подсмотрена", "подслушана" при случайном событии или в разговоре, она может быть результатом коллективного творчества, целенаправленного поиска и т.п. В данном случае лидер, в отличие от большинства не менее, а быть может, и более компетентных, опытных, добросовестных, чем он сам, людей, оказывается способным отчетливо увидеть перспективу и принять ответственность за риск.

В отличие от религиозных и политических лидеров, для которых совершенно закономерна и объективно обусловлена ориентация на большие группы (более того, на все человечество), для лидера в сфере экономики первостепенное значение имеет "ближний круг" последователей, готовых поверить в успех "безнадежного" дела и вложить в него время, силы, способности. При этом требования к профессиональным и личностным качествам такого рода последователей, как правило, оказываются очень высокими. В отличие от большинства управленцев, настоящий лидер не только не боится привлекать людей, которые в чем-то (или даже во всем) лучше, чем он сам, но целенаправленно ищет таких людей. В свое время, отвечая на вопрос, в чем причина его успеха, Э. Карнеги сказал: "Бог дал мне достаточно ума для того, чтобы привлекать к работе людей, которые гораздо умнее меня".

Что касается "выбора пути", то в рассматриваемой сфере жизнедеятельности лидер скорее обозначает конечную цель. Собственно же "путь", как правило, является результатом коллективной, командной деятельности лидера и его ближайших последователей. При этом, когда "путь" выбран, лидер "идет впереди", демонстрируя тем самым личную готовность не только принимать риски, но и нести издержки и даже приносить жертвы ради реализации идеи.

Если, как и в предшествующих случаях, обозначить наиболее значимое с точки зрения психосоциальной теории развития феноменологическое проявление лидерства применительно к сфере экономики, то им оказывается актуализация чувства цели. Данная эго-сила необходима, по мнению Э. Эриксона, "для выполнения взрослых задач, что обещает реализацию пространства возможностей человека". Заметим в этой связи, что практическая реализация масштабных инновационных идей очевидно требует поэтапного вовлечения в этот процесс все более широкого круга последователей (от персонала организации до внешних контрагентов), причем вовлечения именно как субъектов совместной деятельности, осознающих конечные цели, свою роль и меру ответственности за успех общего дела.

В современной трактовке термин "технология" (от греч. techne и logos) имеет несколько значений. К основным из них относятся: а) "производственный процесс, с необходимой ему совокупностью всех навыков и способов производства"; б) "наука, описывающая этот производственный процесс", а также "форма раскрытия труда, акт раскрепощения "Я" и его актуализация". В данном контексте технология означает прежде всего включение techne, в смысле высочайшего уровня мастерства и умения в какой-либо сфере человеческой деятельности, в широкий социальный контекст. Ее функция, с точки зрения общественного развития, заключается в обеспечении возможности для широкого круга представителей данного социума выступать как потребителями результатов квалифицированного труда в той или иной области, так и субъектами данной деятельности. Иными словами, реальным лидером в сфере технологии оказывается не тот, у кого родилась идея, например, "безлошадной повозки", и не тот, кто собрал первый в мире действующий автомобиль (примечательно, что, как и для многих других изобретений, вопрос о том, кому принадлежит честь изобретения автомобиля, не имеет до сих пор и, по-видимому, никогда не будет иметь, однозначного ответа). Лидером оказывается тот, кто воплотил в жизнь знаменитую фразу "Автомобиль не роскошь, а средство передвижения", обеспечив доступность автомобиля массовому потребителю. И это, конечно, Г. Форд- старший.

Таким образом, лидер в сфере технологии, как правило, не является "генератором идей" в чистом виде. Он не отвечает на вопрос "что?". Он отвечает на вопрос "как?". Как именно сделать то или иное открытие достоянием широкого социума, интегрировать его в повседневную жизнь. При этом первостепенное значение имеет не только собственно технологическая, но и социальная, скорее даже социально-психологическая, сторона дела. Важно не просто технически обеспечить возможность массового производства того или иного продукта, но сформировать потребность в нем на уровне массового сознания.

В этой связи, если рассматривать лидерство в сфере технологии с точки зрения привлечения последователей, то достаточно отчетливо вырисовывается значимость как "ближнего круга", включающего прежде всего профессионалов, необходимых для решения именно технических и организационных задач, так и "широкого круга", являющегося тем самым "массовым потребителем".

В сфере технологии лидер, безусловно, "указывает путь" и "идет впереди", причем, в роли как создателя, так и потребителя соответствующего продукта.

Согласно психосоциальной теории развития главным феноменологическим проявлением лидерства в сфере технологии является актуализация эго-силы уверенности или чувства созидания. Сущность данной эго-силы Э. Эриксон обозначил как "ощущение себя способным делать разные вещи, и делать их хорошо или даже в совершенстве". При этом такая уверенность не ограничивается способностью создавать качественные материальные объекты в процессе труда, она распространяется на интеллектуальные, социальные и иные продукты деятельности. По сути, речь идет о глубинной субъективной убежденности индивида в том, что он "действительно хорош" вообще. Принципиально важно в рассматриваемом контексте, что такого рода уверенность необходима не только создателю, но и потребителю высокотехнологичных продуктов — для того чтобы принять решение о приобретении сложной, дорогостоящей вещи, индивиду необходима убежденность в том, что, во-первых, он "достоин" ее и, во-вторых, что он с ней "справится".

Согласно психосоциальной теории развития основная функция идеологии в системе базисных институтов общества заключается в интеграции содержания и смыслов этих институтов: в логике как интерпретации post factum сложившихся тенденций, так и обоснования перспектив развития, — иными словами, в обеспечении целостности социальной структуры. Ключевой в данном отношении аудиторией (что далеко не всегда осознается "профессиональными" идеологами) является молодежь, поскольку именно "молодежь может предложить свою лояльность п энергию как сохранению того, что продолжает казаться истинным, так и революционному изменению того, что утратило свою обновляющую значимость". При этом молодежь объективно нуждается в определенном — "идеологическом" упрощении картины мира, в достаточно ясных ценностных ориентирах, которые можно принять и ради которых стоит мириться с ограничениями индивидуальной свободы, накладываемыми социумом.

Отсюда следует, что подобно лидеру в сфере технологии, идеологический лидер, как правило, не выдвигает оригинальные инновационные идеи. Он "технологизирует" идеи существующие, адаптирует их для массового, в частности молодежного, сознания и подобно лидеру политическому, подает в привлекательной "упаковке". Первоочередным по значимости качеством для идеологического лидера в этом смысле оказывается чувство меры. Как говорил А. Эйнштейн, все должно быть объяснено просто, но... не слишком просто. В процессе "идеологического" упрощения лидер не должен скатываться к банальному морализаторству и мелочному регламентированию.

Достаточно очевидно (и здесь опять-таки напрашивается прямая аналогия с политикой, а также отчасти с религией), что деятельность лидера в сфере идеологии акцентировано направлена на большие социальные группы. И, следовательно, для него первоочередное значение имеет массовый последователь. Причем количество в данном случае более значимо, чем качество, поскольку эффективность идеологии в плане обеспечения стабильности и целостности существующей социальной системы напрямую обусловлена поддержкой все того же пресловутого "большинства".

Лидер в сфере идеологии конечно же "указывает путь" и для достижения успеха просто обязан как минимум демонстрировать своим последователям готовность и способность первым идти по этому "пути".

В логике психосоциальной теории развития основным феноменологическим проявлением лидерства в сфере идеологии выступает актуализация чувства верности. Под верностью в данном контексте понимается потребность, характерная для молодых (и не только) людей, "чувствовать, что они представляют некоторый особый род (клан или нацию, класс или касту, семью, профессию или тип), чьи знаки отличия они будут носить с тщеславием и убежденностью и защищать (наряду с экономическими требованиями и т.п.) от других".

Итак, мы рассмотрели основные феноменологические проявления лидерства в ряде ключевых сфер человеческой жизнедеятельности. Далее приведем краткий обзор специфики научного исследования лидерства в тех практикоориентированных отраслях знания, в которых оно является предметом целенаправленного углубленного изучения.