Национализация средств производства

Сущность любого огосударствления (национализации, обобществления) средств производства состоит в переходе прав собственности прежнего (частного) их владельца к институту, который должен обеспечивать общественный интерес при определении условий производства и реализации продукции, оплаты труда и распределения прибыли.

Промежуточным шагом па пути к национализации стало введение рабочего контроля.

Положение от 14 (27) ноября 1917 г. определило, что состав рабочего контроля на предприятиях должен формироваться через их выборные органы (фабричные комитеты, советы старост и т.п.), причем помимо собственно рабочих в этих органах должны быть представлены служащие и технический персонал. Над этими первичными звеньями рабочего контроля по территориальному признаку была выстроена иерархия городских, губернских и т.п. органов, замыкавшаяся на Всероссийский совет рабочего контроля.

Особое внимание органов рабочего контроля было привлечено к сдерживанию роста цен. Помимо "наблюдения за производством" и "установления норм выработки" контролеры должны были "принимать меры к выяснению себестоимости производимых продуктов". В интересах общества понятие "коммерческая тайна" было отменено; при необходимости вся бухгалтерская документация могла быть истребована для изучения комиссиями специалистов-ревизоров.

Владельцы, тем не менее, сохраняли право частной собственности; частично ограничивались лишь функции распоряжения. Любое решение рабочего контроля собственник имел право обжаловать.

Между тем число бесхозных предприятий, брошенных их прежними собственниками, продолжало расти. Это разрывало цепочки внутриэкономических связей и усиливало разруху, противостоять которой могла лишь неотложная национализация.

Структура органов и территориального аппарата Особого совещания и других органов, начавших национализацию (секвестры) еще при царском режиме и Временном правительстве, была уже недостаточна для восстановления нарушенных межотраслевых потоков. Требовалось создание верховного административного органа управления народным хозяйством и государственными финансами на новых началах.

В этих целях 2 (15) декабря 1917 г. при СНК был создан Высший совет народного хозяйства (ВСНХ).

В его задачи входила выработка общих норм и планов регулирования экономической жизни, координация деятельности наркоматов (торговли и промышленности, продовольствия, земледелия, финансов, военно-морского и т.д.), Всероссийского совета рабочего контроля, других центральных, а также местных регулирующих учреждений (совещаний по топливу, металлу, транспорту, центрального продовольственного комитета и пр.).

ВСНХ были переданы права принудительного реформирования (в том числе синдицирования) предприятий различных отраслей промышленности и торговли, а при необходимости – конфискации, реквизиции и секвестра.

В состав ВСНХ вошли все члены Всероссийского совета рабочего контроля и представители всех наркоматов; 15 из них составили Бюро ВСНХ. В 1918–1920 гг. прошло три съезда ВСНХ.

В первые месяцы после революции национализация представляла собой "усыновление бесхозных предприятий" (к чему призывало еще Временное правительство), инициативу в котором проявляли местные органы власти.

Начиная с фабрики А. В. Смирнова (т-во Ликинской мануфактуры во Владимирской губ.), национализированной 17 (30) ноября 1917 г., до марта 1918 г. в центральных губерниях было национализировано всего 836 предприятий. И хотя в масштабах страны этого было недостаточно, но даже такие темпы опережали реальную возможность наладить управление, и прежде всего снабжение национализированных предприятий и сбыт их продукции.

Позже этот отрезок времени получил название периода "красногвардейской атаки на капитал".

10 (23) декабря 1917 г. ВСНХ создал региональную сеть – совнархозы, подчиненные ему местные советы народного хозяйства. Состав этих коллегиальных органов формировался из представителей профсоюзов, фабзавкомов, земельных комитетов, кооперативов и т.п., избранных для работы в СНХ на своих собраниях и съездах.

В структуре каждого СНХ было как минимум 14 секций: государственного хозяйства и банков, топлива, по обработке металлов, по обработке волокнистых веществ, бумажных изделий, дерева, минеральных веществ, химического производства, строительных работ, транспорта, сельского хозяйства, продовольствия и потребления.

На следующем этапе национализация промышленности приобрела системный характер.

После предварительной проработки вопроса решения принимались не по отдельным предприятиям, а по отраслям. Представителей машиностроительных заводов, уже национализированных прежней властью, собрали на всероссийскую конференцию. В мае 1918 г. была национализирована сахарная промышленность, в июне – нефтяная, а всего за март – июнь – 1222 промышленных предприятия. К осени государство управляло уже 9542 предприятиями.

Крупная капиталистическая собственность была национализирована методом безвозмездной конфискации.

С лета 1919 г. Гражданская война потребовала мобилизовать все наличные производственные ресурсы. К государству стали переходить средние и большая часть мелких промышленных заведений. Число национализированных предприятий пополнялось по мере установления советской власти в отдаленных регионах страны.

Одновременно продолжалась реформа банковской системы.

В январе 1918 г. активы и пассивы ранее национализированных частных банков былы переданы Госбанку и был образован Народный банк Советской республики.

В апреле 1918 г. была установлена монополия внешней торговли; впредь внешнеторговые сделки могли проводить только органы, специально уполномоченные на то государством.

Натурализация обмена

"Военный коммунизм" был формой приспособления советского хозяйства к нуждам войны.

Его задачи, в порядке приоритетности, были:

– выполнить продразверстку;

– обеспечить питанием прежде всего армию, трудящихся промышленных производств, а также транспорта и других инфраструктурных отраслей, обеспечивающих материальные потребности фронта и тыла;

– обеспечить названные отрасли сырьем, а их работников – материальными предметами первой жизненной необходимости и т.п.

Даже такой ультралевый теоретик, как Н. И. Бухарин, рассуждая в 1919 г. о возможности ликвидации частной торговли, признавал, что "Советской власти нет никакого смысла просто запрещать мелкую торговлю, раз она сама не в состоянии всецело заменить эту торговлю деятельностью своих органов распределения". Хотя, продолжает Н. И. Бухарин, в провинции и бывало, что некоторые местные Советы и ревкомы пытались запретить "вольную торговлю, не создав своих продовольственных аппаратов или, что еще важней, не обеспечив хотя сколько-нибудь правильного снабжения населения через эти аппараты"^[1].

На практике имело место безденежное распределение по карточкам товаров с национализированных складов, пополнять которые полагали также на безденежной основе. Вставал и вопрос о замене денежных налогов натуральными. В городах многие общественные услуги, например городской транспорт, были бесплатными.

Тем не менее ни наличное, ни безналичное денежное обращение никто нс отменял. В полном соответствии с теорией денег нскоторые документы на получение товара начали выполнять денежные функции в частных взаиморасчетах, усиливая этим темпы обесценения "официальной" денежной массы. Последняя представляла собой пеструю смесь царских, республиканских и советских знаков стоимости, а на периферии – и знаков, выпущенных временными "правительствами" и оккупационными властями.