Лагерная тема

В литературе "оттепели" авторская песня наиболее откровенно высказалась на лагерную тему, в хрущевское время остававшуюся темой почти запретной (публикация в 1962 г. повести "Один день Ивана Денисовича" А. И. Солженицына" была лишь исключением из общего цензурного правила). В разработке этой темы барды опирались на традицию популярного в те годы "блатного" фольклора. "Интеллигенция поет блатные песни" – неодобрительно констатировал в те годы Евгений Евтушенко; между тем знание и исполнение (конечно, в узком кругу) таких песен стало своеобразной приметой вольномыслия. Песни на лагерную тему, стилизации "зэковского" фольклора встречаются уже у бардов "первой волны". Например, песня Александра Городницкого "Па материк" (1960) многими воспринималась как лагерная. Но подлинный поэтический "архипелаг ГУЛАГ" создан Александром Галичем и Владимиром Высоцким.

Одной из первых песен Галича стали "Облака" (1962), написанные от имени бывшего заключенного, который "двадцать лет протрубил по тем лагерям". Теперь единственная его радость – "четвертого – перевод, и двадцать третьего – перевод", возможность забыться и слегка покуражиться в эти дни ("Эй, подайте ж мне ананас / И коньячку еще двести грамм!"). И здесь поэт раздвигает рамки одной судьбы, выходит на большое поэтическое обобщение:

И по этим дням, как и я,

Полстраны сидит в кабаках!

И нашей памятью в те края

Облака плывут, облака.

Целая галерея зэков, репрессированных, высланных, и одновременно – их палачей проходит перед слушателем песен Галича ("Заклинание", "Всё не вовремя", "Песня- баллада про генеральскую дочь", "Летят утки..."). Одна из вершин этой темы и всего творчества поэта – баллада "Королева материка" (1971), где создан зловещий образ- символ лагерного миропорядка:

И пускай нам другие дают срока,

Ты нам вечный покой даешь,

Ты, Повелительница зэка,

Ваше Величество Белая Вошь!

Наше Величество Белая Вошь!

Королева Материка!

К этим произведениям примыкает у Галича и цикл "Литераторские мостки" (по названию писательского некрополя на Волховом кладбище в Петербурге), в который он объединял песни о писателях, пострадавших от Советской власти: Мандельштаме, Зощенко, Пастернаке.

В творчество Высоцкого лагерная тема вошла тоже с самых первых песен. Она широко звучит в его иронико-пародийных произведениях из "блатной" жизни, созданных в первой половине 1960-х гг. ("Татуировка", "Бодайбо", "Зэка Васильев и Петров зэка" и др.) и выразивших, по меткому замечанию М. В. Розановой, ощущение "общей приблатненности нашего бытия"^[1]. Значительный шаг в этом направлении сделан поэтом в песне "Банька по-белому" (1968), написанной в тот момент, когда власть стремилась "в забвенье утопить живую быль" (А. Т. Твардовский,

"По праву памяти") о сталинском терроре. Герой "Баньки...", подобно герою "Облаков" Галича, много лет провел в лагерях, и трагедия его не только в этом, но и в том, что он, как и многие другие, беззаветно верил вождю, профиль которого выколол на своей левой груди – "ближе к сердцу". Татуировка Сталина становится в песне символом "холодного прошлого", "наследия мрачных времен", от которого теперь поможет избавиться банька. Чуткий к архетипам народного сознания, Высоцкий не случайно обращается здесь к образу бани, в народном представлении находившейся как бы в пограничном пространстве между жизнью и смертью^[2]:

Застучали мне мысли иод темечком:

Получилось – я зря им клеймен, –

И хлещу я березовым веничком

По наследию мрачных времен.

В 1970-е гг. поэт напишет еще несколько песен от лица лишенных свободы людей ("Был побег на рывок...", "Летела жизнь", "Райские яблоки"), превратив поэтические рассказы о злоключениях своих героев в баллады-притчи философского звучания с присущим художнику умением выразить глубокий поэтический смысл через конкретную деталь, вырастающую до символического значения ("Летела жизнь в плохом автомобиле / И вылетала с выхлопом в трубу").