Квазисуффиксы

Особый интерес в связи с рассмотрением внешних изменений в структуре слов представляет природа тех остаточных звуковых комплексов, которые в производстве данных слов прямого участия не принимали, хотя и выделяются в них. Как их квалифицировать с морфемной точки зрения? Являются ли они в современном русском языке суффиксами?

Следует признать за суффиксом как за элементом определенной языковой системы четыре обязательных признака:

1) функционирование его в словообразовательной системе того языка, к которому относится и анализируется производное с этим суффиксом (в данном случае речь идет о русском языке); 2) значимость и наличие известного акцентного и экспрессивно-стилистического потенциала; 3) сочетаемость его с производящими основами определенного вида; 4) постоянное местоположение в слове — после производящей основы перед окончанием. Рассматривая с этих позиций остаточные звуковые комплексы, которые не принимали непосредственного участия в образовании данных слов, следует различать три их разновидности. Часть из них, как это было показано, возникла в результате переразложения основы (пол-овин-а, кост-очк-а) и стала функционировать в качестве особых суффиксов со всеми присущими им как морфемам признаками. Таковыми они и должны быть признаны в современном русском языке. Сюда же должны быть отнесены суффиксы, которые появились в структуре слов в результате замещения суффиксов, сходных с ними по внешнему виду и сочетаемости с производящими основами, а также аналогичных по значению (-ин-а в инокина и др.).

Какая-то часть остаточных звуковых компонентов (-щин-а, -am, -ый) совпала лишь по форме с существующими в языке суффиксами, но не может быть отождествлена с ними, так как отличается от них семантически. В то же время — это главное — указанные звукосочетания не получили способности функционировать в качестве самостоятельных суффиксов со своим особым значением в новой словообразовательной модели. Следовательно, они являются псевдосуффиксами с потенциальной словообразовательной функцией. Сюда же должны быть отнесены форманты, которые заменили в структуре слов суффиксы, сходные с ними по внешнему виду, но различающиеся значением и сочетаемостью с производящими основами (брат-ыня, раз-ина).

В еще большей степени это относится к той части остаточных звуковых комплексов (ры-твин-а, пау-тин-а, власт-елин, мел- юзг-а, новичок, поп-адья и т.п.), которые даже формально не совпадают ни с одним из известных русскому языку суффиксов, не говоря уже об их семантической неполноценности, неоформленности и к тому же неспособности функционировать в качестве самостоятельных аффиксов.

Нельзя согласиться с теми исследователями, которые наделяют такие комплексы "остаточным" значением (т.е. значением, остающимся после вычитания регулярных морфем из всего слова) на чисто внешней основе сопоставления слов с данными комплексами и производных, где суффиксы имеют четкое словообразовательное значение. Например, нельзя говорить об "остаточном" значении элемента -ин в названии растения бальзамин. Налицо корневое слово бальзам, которое может быть представлено производящим, и производное со сходным разрядным значением бальзамник "растение Toluifera, приносящее душистую смолу" [Даль]. Казалось бы, можно сделать вывод, что элемент -ин является суффиксом со значением растения. Однако такой вывод противоречил бы системным возможностям русского языка. Дело в том, что существительное бальзамин восходит к форме бальзамина, употреблявшейся в XVIII в., о чем свидетельствуют словари того времени [Лексикон, 1762; Нордстет, 1780]. Но и она является не исконно русской, а заимствованной (фр. Balsamine из греч. — MAC). Элемент -ип не мог участвовать на русской почве в образовании не только этого слова; он вообще не существует в русском языке со значением растения.

На этом же основании нельзя говорить о суффиксе -ин в названии растения георгин, хотя известно, что этот садовый цветок (Dahlia) назван по имени русского академика Георги. Форма георгин, впервые отмеченная в "Словаре Академии российской" 1892 г., восходит к форме георгина (Georgina), зафиксированной в "Общем церковно-славяно-российском словаре" П. И. Соколова (1834).

С признанием даже за повторяющимся звуковым комплексом (в семантически однородных словах) ранга суффикса торопиться отнюдь не следует. Можно указать не одну такую группу слов, издавна известных русскому языку, но не выделивших образующего аффикса, например ряды слов на -од (диод, триод, тетрод), -рея (диарея, себорея, ликворея), -алгия (миалгия, невралгия, цефалгия).

Говоря в целом об остаточных звуковых комплексах, выделяемых в современной структуре слов, считаем важным еще раз подчеркнуть: если они не находят опоры, соответствия в системе русского словообразования, то должны быть признаны не суффиксами (пусть даже "нерегулярными") или суффиксоидами, а пустыми звукосочетаниями, ничего не значащими морфосегментами, фактами "лингвистической мифологии", по выражению В. А. Богородицкого.

Как широко распространенное явление, с которым сталкиваются при синхронном анализе структуры и состава слова, они должны отличаться в теоретическом и практическом плане от собственно суффиксов и иметь другое терминированное название.

Учитывая остаточный характер таких звуковых комплексов, являющихся продуктом современного морфологического анализа, их исключительно формальное сходство (по местоположению в слове) с суффиксами, то, что они являются по существу только морфосегментами, их можно было бы назвать квазиморфемами, точнее квазисуффиксами. Многие их называют субморфами.

Следовательно, квазисуффикс (субморф) — это часть производного слова, которая остается после выделения производящей (мотивирующей) основы, но не совпадает ни с одним из известных данному языку аффиксов.

Сказанное не означает, что какие-либо субморфы с течением времени не могут превратиться в нормально функционирующие суффиксы. В истории русского языка можно назвать немало примеров образования новых суффиксов из морфосегментов. Здесь можно упомянуть активизацию некоторых старославянских суффиксов на древнерусской почве, ряда греческих и латинских суффиксов, пришедших в русский язык через посредство собственно русских суффиксов, возникших в результате переразложения основ. И все же было время, когда эти форманты в лучшем случае вычленялись на русской почве, но не функционировали в качестве самостоятельных аффиксов.

Кроме внешних изменений в словной структуре, могут быть изменения внутренние. К ним относятся следующие явления: трансстиляция, трансмоделяция, демоделяция, транссемантизация и десемантизация.