Курсом социально-экономических преобразований
Политика ускорения, провозглашенная на начальном этапе перестройки, всколыхнула все общество ожиданиями скорых перемен к лучшему. К тому же она была подкреплена целым комплексом социальных преобразований. Так, наметились меры, направленные на повышение заработной платы, пенсий, пособий и других социальных выплат. Вводились дополнительные льготы участникам Великой Отечественной войны и семьям погибших военнослужащих. Задумывалось радикально изменить ситуацию со строительством школ, детских садов, больниц и поликлиник.
Разворот экономики к человеку должна была продемонстрировать комплексная программа, направленная на прорыв в деле производства товаров народного потребления на 1986–2000 гг. Еще более амбициозной выглядела программа "Жилье-2000". Она предусматривала решение одной из наиболее болезненных социальных проблем для нашей страны. Согласно программе, каждая советская семья к 2000 г. должна была иметь отдельную квартиру или жить в собственном доме. Эти и многие другие решения руководства СССР породили явление, которое некоторые историки назвали "революция ожиданий". Она была связана с надеждой на скорейшее решение назревших проблем, укрепляла поддержку населения перестроечных процессов.
Однако революция ожиданий сыграла злую шутку с людьми, поверившими в нее. К 1989–1990 гг. оказалось, что большинство обещаний горбачевского руководства не выполнены и вряд ли будут выполнены в будущем. Это объяснялось ухудшением ситуации в экономике, которое последовало за коротким периодом некоторого улучшения макроэкономических показателей развития СССР.
Экономика страны столкнулась со многими объективными трудностями. Развитие научно-технической революции требовало крупных инвестиций. Возникала проблема их привлечения. Постепенно вместо политики перевода экономики на рельсы интенсивного развития приоритетным становится другое направление. В центре политики перестройки оказываются масштабные мероприятия, направленные на изменение в СССР отношений собственности.
Официально провозглашалась цель новой политики – пробудить инициативу граждан, скованную планово-распределительной экономикой, создать слой предприимчивых людей (класс собственников), для которых экономические реформы станут их личным делом. На первый план все чаще начинают выдвигаться такие понятия, как разгосударствление и приватизация. Идет усиленный поиск новых форм хозяйствования.
Первые реальные шаги по переделу собственности в годы перестройки были связаны с тремя законами: о нетрудовых доходах, об индивидуально-трудовой деятельности, о кооперации. Эти законы были приняты при большом сопротивлении консерваторов и сыграли ощутимую роль в нарастании перестроечных процессов. Особенно большое значение имел закон о кооперации, принятый 19 ноября 1986 г. и дополненный 26 мая 1988 г. По данным 1991 г., более 7 млн человек, т.е. 5% активного населения, было сосредоточено в кооперативном секторе. Однако кооперативное движение быстро выявило свою неоднородность.
Наряду с многочисленными служащими кооперативов, по сути игравших роль наемных работников на частных предприятиях, четко обозначился узкий слой собственников, которым и принадлежало подавляющее большинство кооперативов. Этот факт, а также беспрецедентный рост цен в сети кооперативной торговли, вызвал серьезную переоценку образа кооперативного движения в массовом сознании. Кооперативные цены были, как правило, в 3,10 и более раз выше, чем в государственной торговле. Через кооперативы шло массовое отмывание криминального капитала.
Тот же эффект вызвало и создание после принятия закона о кооперации первых в СССР частных банков. Первый кооперативный банк в СССР – "Союз-банк" – был зарегистрирован в Чимкенте (Казахстан) 24 августа 1988 г. К концу 1988 г. в СССР насчитывался 41 банк, из них 11 – в Москве и 3 – в Ленинграде. На 1 октября 1989 г. было зарегистрировано 175 банков, а к середине 1991 г. их число достигло 1500 банков.
Эйфория "банкотворчества" охватила даже общественные организации. Первым результатом этого стал Молодежный коммерческий банк, созданный ЦК ВЛКСМ. Достаточным условием для открытия коммерческого банка являлась регистрация его устава. Регистрацию банков осуществлял Госбанк СССР по согласованию с Министерством финансов СССР. В результате деятельность частных банков контролировалась недостаточно. Частные банки были мало связаны с реальным сектором экономики. Через них деньги из народного хозяйства уводились в сторону и служили питательной средой роста новых капиталистических элементов.
Существенно медленнее развивались реформы в государственном секторе экономики. Под давлением рабочих 30 июля 1987 г. был, наконец, принят "Закон о государственном предприятии"[1]. Декларировалось, что он был призван повысить политическую роль и хозяйственную самостоятельность трудовых коллективов. Основной акцент делался на хозрасчет и трудовую демократию. Однако очень скоро эти принципы были забыты, так и не став основой долгосрочной политики в деле реорганизации промышленности.
Самостоятельность государственных предприятий была задушена госзаказом и развалом хозяйственных связей. Самоуправление рабочих было задавлено бездумным администрированием. Государственные предприятия так и не были уравнены в правах с кооперативными, частными и совместными. Невосполнимый удар по промышленности нанесла непродуманность конверсионных мероприятий. Многими ожидалось, что конверсия, иными словами перевод предприятий с выпуска оборонной на выпуск мирной продукции, приведет к экономии средств, ранее уходивших на гонку вооружений и поддержание военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами. Кроме того, простые люди верили, что мощности оборонных предприятий в сжатые сроки смогут наполнить полки магазинов дешевыми и качественными товарами народного потребления. Эти ожидания обернулись разрушением производства, свертыванием многих предприятий, бегством из промышленности грамотных рабочих, техников, инженеров, управленцев.
Аграрная реформа, направленная на развитие арендных отношений, продвигалась медленно. С 1988 по 1991 гг. арендное движение развивалось слабо: в хозяйстве арендаторов в эти годы было только до 2,5% обрабатываемых земель и скота. Обеспеченность же арендаторов техникой вообще была незначительной. Основная масса крестьянства относилась к арендаторам негативно. Правоохранительные органы отмечали множество случаев, когда сжигались дома и хозяйственные постройки арендаторов. Так, деревня отвечала на попытки внести в нее социальное и имущественное разделение: в новых условиях воскресала борьба, шедшая между личным и коллективным началом еще в период столыпинских реформ. Пресса писала о таких случаях в качестве подтверждения сопротивления консервативной массы передовым методам хозяйствования на селе.
Усиливалась экономическая изоляция отдельных районов страны, в чем следует видеть одну из причин последовавшего вскоре разрушения СССР. Результаты экономической политики в годы перестройки негативно оцениваются не только ее критиками, по и сочувственно относящимися к перестройке авторами. После короткого подъема в 1985– 1988 гг. начинается катастрофическое падение жизненного уровня большинства населения. Начиная с 1988–1989 гг. стали ощутимы трудности в сельском хозяйстве и снабжении городов продовольствием. Начинают стремительно снижаться общие показатели прироста промышленной продукции, достигнув в 1989 г. нулевого уровня, а затем в 1991 г. сократившись в среднем на десять процентов.
К лету 1991 г. усилились инфляционные тенденции в связи с очень большим бюджетным дефицитом, превысившим уже в 1988–1989 гг. 100 млрд руб., что составляло 11% валового национального продукта. В 1991 г. происходит первый за годы реформ обвал рубля с 10 руб. за доллар в начале года до 110–120 руб. за доллар в конце года. Росла внешняя задолженность. С полок стали исчезать самые различные товары. Один из лидеров последующих российских реформ E. Т. Гайдар вспоминал это время как период пустых полок, как "суровую зиму девяносто первого". Экономические просчеты в годы перестройки серьезно осложнили не только положение рядовых граждан, но и проведение позитивных реформ в последующие годы.