Конкуренция и арбитражные сделки

Подход Хайека получил развитие в книге нью-йоркского экономиста и талмудиста Израэля Кирцнера "Конкуренция и предпринимательство" (1973), ближайшего ученика Мизеса в США. Мизес в "праксиологии" предлагал рассматривать предпринимателей как людей "более инициативных, предприимчивых и зорких, чем средний уровень толпы", и считать прибыли и убытки продуктом не капитала предпринимателя, а его идеи. В отличие от Шумпетера, чтобы избежать акцента на технических нововведениях, Мизес предложил называть предпринимателя "промоутером" (англ. promoter - "продвигатель", "тот, кто способствует чему-либо"). Хайек, подчеркивая ведущую роль в конкуренции знания временных благоприятных возможностей, "быстротекущих обстоятельств, неизвестных другим людям", использовал термин "арбитражер" (франц. -"спекулянт") для характеристики предпринимателей, "выполняющих в высшей степени полезные функции", играя на разнице местных цен на товары.

Кирцнер отождествил предпринимательство с аспектами любой целенаправленной деятельности людей, связанными с неизбежной неопределенностью будущих обстоятельств, и свел его сущность к повышенной "бдительности" (англ. alertness) в отношении новых возможностей получения прибыли. В условиях существования рассеянного знания предприниматель "изобретает" новые сферы деятельности, изменяя окружающую среду, которая для других является чем-то ранее заданным. Сообразительный и бдительный предприниматель, по мнению И. Кирцнера, увидев выгодную рыночную возможность, всегда в состоянии найти необходимые средства на рынке у своих более инертных собратьев - собственников капитала. Источником его прибыли являются арбитражные сделки - выигрыш на разнице цен товаров в разных местах, на разнице цен между ресурсами и готовой продукцией и т.д. В противоположность "новатору" Шумпетеру, деятельность "арбитражера" Хайека - Кирцнера ведет не от равновесия, а к равновесию - уравновешиванию цен на разных рынках в условиях неполноты информации.

Что, однако, в концепции "арбитражных сделок" нового по сравнению с концепцией предпринимательской функции Р. Кантильона, переоценка места которого в истории экономической мысли (в последней четверти XX в.) произошла во многом благодаря неоавстрийской школе? Ничего. Новоавстрийская трактовка предпринимательства представляет в чистом виде то, что марксисты (не желавшие замечать противоречий и теневых сторон в собственном учении) вполне справедливо называли буржуазной апологетикой.

Печальный опыт социализма в XX в. и проблемы, с которыми столкнулась макроэкономика "государства благосостояния", к концу XX в. "сработали" на значительное повышение репутации неоавстрийской школы. Однако едва ли стоит умалчивать о передержках представителей этого направления, когда они приравнивают конкуренцию к научному открытию или утверждают, что только в их экономической теории "главной фигурой процесса является человек, действующий и проявляющий творческую предприимчивость".

Во-первых, человек в неоавстрийской концепции - это не столько творец, сколько манипулятор на недостатке информации у других, в отличие от подлинного стремящегося сделать достоянием других новую информацию. (Противопоставление манипулятор - актуализатор ввел американский психолог Эверетт Шостром (1921 - 1996), последователь классиков "гуманистической психологии" Э. Фромма и А. Маслоу.)

Во-вторых, если конкуренция - "процесс приобретения и передачи знаний" (Хайек), то почему существует коммерческая тайна?

Наконец, наличие "рассеянного знания", это, конечно, существенный эпистемологический аргумент против централизованного планирования. Но почему большая часть экономически значимой информации должна всегда оставаться рассеянной? Потому что это всегда выгодно меньшей части общества?