Китайская Народная Республика

С начала 2000-х гг. Китай поражает весь мир гигантскими достижениями в экономике. Здесь не место анализировать весь комплекс причин китайского успеха. Остановимся на одной проблеме — сравнении Китая и России, почему Китай "смог", а России все "не удается". Как известно, некоторые политические силы в России считают, что наше национальное руководство упускает шанс, не следуя опыту Китая. Оставляя также в стороне вопрос о том, что социально-экономических проблем в Китае предостаточно, зададимся вопросом: в чем отличие Китая от России в контексте постсоциалистических экономических реформ?

Выделим три аспекта сформулированной проблемы. Во-первых, реформы в Китае начинались тогда, когда страна была аграрной по уровню развития, а Россия в начале своих реформ была индустриальной державой. Это качественно меняло задачи и возможности преобразований: оборот капитала в сельском хозяйстве быстрее, чем в промышленности. Главное для китайских реформаторов было дать крестьянину экономическую свободу, и он сам себя накормил и создал ресурсную базу для промышленности. Это стало толчком для последующих реформ. Перед Россией же стояла и стоит задача инновационного преобразования промышленного капитала как основы экономики страны, что решается десятилетиями.

Во-вторых, китайские реформы проходят в условиях авторитарного политического режима. Единственное крупномасштабное выступление китайских студентов против существующего режима в 1989 г. в Пекине на площади Тяняньмынь закончилось применением военной силы со стороны властей. В целом население поддерживает китайских коммунистов. Их авторитет значительно выше, чем был у КПСС в конце 1980-х гг. Причина состоит в том, что в первой половине XX в. КПК возглавляла национально-освободительную борьбу китайского народа против иноземного влияния, в то время как лидеры КПСС связали себя с массовыми репрессиями, а позже с застоем брежневского периода.

В-третьих, кроме объективных причин большое значение имеют факторы, связанные с национальным менталитетом и идентичностью, т.е. субъективные обстоятельства. Теория этого вопроса еще достаточно мало изучена и освещена в научной литературе, но здесь достаточно сослаться на то, что поведение китайца в быту отличается от поведения русского в схожих обстоятельствах: у нас разная семейная и трудовая культура, а это — залог различий успехов в бизнесе и трудовой деятельности. Не случайно именно китайская диаспора является основой экономического развития многих стран ЮВА. Такие качества, как дисциплина, уважение старших в сочетании с предприимчивостью способны служить самостоятельным производительным фактором.

Индия

Эта страна также относится к числу тех государств, которые претендуют на статус "догоняющего развития". Однако она отличается значительным своеобразием, которое еще предстоит осмыслить ученым. Во-первых, Индия — самая крупная демократия мира, а не авторитарная страна, как большинство стран "догоняющего развития", причем демократия, не схожая ни с "нелиберальными демократиями", ни с западными образцами демократий. Это особая, индийская, демократия. Во-вторых, отметим только один, но очень важный фактор успешного развития Индии. Как ни парадоксально, это ее колониальное прошлое в качестве "жемчужины" Британской колониальной империи. Именно этот статус дал индийцам возможность говорить на английском языке, а значит, в полной мере приобщиться к современной цивилизации во всех ее проявлениях, включая культуру современного бизнеса, дал им парламентскую систему.

Обобщая ситуацию в рассмотренных странах "догоняющего развития", можно сделать следующий вывод: в области экономики им присущи рыночные принципы, в области политики — авторитарные (за исключением Индии). Впрочем, как показывает опыт Китая, там идет постепенный процесс демократизации, правда, очень медленный, но неуклонный. То же можно сказать о Тайване и Южной Корее. Рынок подталкивает страны с авторитарной политической системой к демократии.

Каковы перспективы стран "догоняющего развития"? Исходя из значения термина "догоняющее развитие" это вхождение в клуб "золотого миллиарда"? Однако этих перспектив, по-видимому, эти страны лишены. Сошлемся на мнение одного из наиболее последовательных российских теоретиков "догоняющего развития" В. Л. Иноземцева, который считает, что сокращение разрыва возможно, но устранение его нереально; даже сократить разрыв можно только при активном заимствовании технологических достижений развитых стран. Поэтому "догоняющее развитие" означает "догонять", но не "догнать".

Ученый обосновывает эту мысль ссылкой на особенности постиндустриального общества, к которому относятся передовые страны Запада и догнать которые стремятся аутсайдеры. Дело в том, что практика "догоняющего развития" способна быть эффективной только в том случае, если ее инструментом служат мобилизационные методы, включающие прямое принуждение. Аграрное общество только при гигантском напряжении сил может догнать индустриальное. Примерами успешного индустриального прорыва был опыт СССР 1930— 1960-х гг., Японии 1950—1970-х гг. и практика "первого эшелона" НИС Азии. Индустриальное же общество уже не может догнать постиндустриальное, так как методы мобилизации не применимы к творчеству свободной личности, являющемуся основой прогресса постиндустриального социума. Таким образом, успехи "догоняющего развития" ограничены рамками индустриального производственного цикла.

В вопросе успехов "догоняющего развития" с В. Л. Иноземцевым согласен А. Я. Эльянов. Он пишет, что мировая элита, похоже, уже осознала несбыточность надежд не то что о преодолении, но и радикальном сокращении нынешнего вопиющего разрыва в уровнях развития развивающихся стран и лидеров мировой экономики. Очевидным подтверждением тому может служить огромное множество разработанных в последнее время программ борьбы с бедностью.

Впрочем, в отечественной науке существует и противоположный взгляд на перспективы стран ускоренного развития.

Как пишет В. А. Мельянцев, несколько десятков развивающихся стран, среди которых Китай, Индия, азиатские НИС, глобализируясь сами и в определенной мере глобализируя мир, смогли благодаря серии взвешенных экономических реформ мощно продвинуться по пути современного экономического роста. Им удалось существенно потеснить страны Запада и Японию в приросте глобального ВВП, промышленного производства, экспорта средне- и высокотехнологичных изделий, мировых капиталовложений, численности выпускников вузов. В 2010 г. доля развитых стран может составить уже менее половины мирового ВВП, а развивающегося мира — превысить 2/5. В целом лидерам и элитам Запада придется отныне все более внимательно учитывать растущую весомость азиатского вектора, воспринимая по достоинству вызов, который бросают им государства Азии.

Схожей позиции в отношении возможностей "догоняющего развития", касающегося не только азиатских ПИС, но и ряда других стран Периферии (Маврикий, Аргентина, ЮАР), придерживается Ю. В. Шишков. В теоретическом контексте он формулирует это следующим образом: экономики, пришедшие позднее, способны усваивать новые методы гораздо быстрее, чем "экономики-пионеры" могут создавать их. Вот почему бедные страны имеют возможность догонять богатые. Хотя Шишков признает, что эта практика пока удастся немногим.