Кьеркегор

По общему признанию, датский философ и теолог Серен Кьеркегор (1813-1855) был первым европейским мыслителем, осмелившимся вступить в радикальный спор с этическим рационализмом немецкой классики. До сих пор ценность его вклада в мировую философию составляет предмет спора многих специалистов. По одну его заслугу невозможно подвергнуть сомнению. Этика Нового времени очень долго вращалась между двух реальностей, существующих в личности: разума и сферы чувственных желаний, обобщенно называемых волей. Кьеркегор открывает нечто третье, что во многих философских направлениях станет главным предметом изучения этики. Речь идет о природе человеческого существования, называемой мыслителем "экзистенцией". Она представляет собой достаточно болезненное столкновение с действительностью, которая была нам навязана, – нашей жизнью. Ее восприятие находится еще до разделения опыта на чувственный и рассудочный и представляет собой последнюю очевидность, единственную достоверную реальность, доступную нашему сознанию. При этом важно отметить, что человек воспринимает собственную экзистенцию не просто как отвлеченный факт, а как окрашенное различными переживаниями внутреннее бытие. Эти переживания – отнюдь не радостные. Мы чувствуем свою покинутость, одиночество в мире. Окружающая реальность внушает нам страх, ощущение бессилия что-либо изменить в нашем положении. Наконец, мы осознаем себя как конечное, смертное существо, и факт смерти как переход в ничто делает столь же ничтожной всю нашу жизнь. Смерть внушает нам ужас и, как следствие, отчаяние. Получается, что экзистенция – это наказание, расплата за право считаться свободной личностью.

Кьеркегор показывает нам иную, отрицательную сторону автономии разумной воли. Оказалось, что кантовские склонности могут перерасти в столь значительную систему глубокого личностного опыта. Можно сказать, что в лице экзистенции мораль обрела нового могущественного противника. Но Кьеркегор показывает выход из этой ситуации. Следует заметить, что он – христианский мыслитель, чем и объясняется его оценка бедственного положения человека в мире и огромное значение, которое он придает религиозной вере. Восприятие собственной экзистенции может вести нас к трем способам преодоления отчаяния, о которых автор рассказывает нам в книге "Страх и трепет" (1843). Первый – это эстетическая жизнь, самым ярким образцом которой предстает Дон Жуан. Она привлекает своей новизной, ощущением творческой свободы. Но, находясь в постоянной погоне за новыми, необычными ощущениями, человек быстро понимает, насколько все на самом деле однообразно. Скука возвращает ему ощущение бессмысленности жизни и отчаяние.

Второй возможный ответ – эта стадия морали, понимаемой в кантианской интерпретации. Ее чистым олицетворением, по мнению автора, является Сократ. Находясь на ней, человек решает посвятить себя бескорыстному, жертвенному служению другим людям, не требуя для себя ничего взамен. Рассматривая эту позицию, Кьеркегор видит ее недостатки не только в формализме, но в первую очередь его не устраивает другая характеристика автономной морали – всеобщность. Напомним, что Кант требовал, чтобы побудительный мотив нашего поступка был проверен на возможность стать всеобщим законом. Не соглашаясь с этим, Кьеркегор предлагает нам поразмышлять над ситуацией библейского патриарха Авраама. Как известно, Бог явил чудо, даровав престарелым супругам Аврааму и Саре единственного сына 14саака. Но в один страшный день сам Господь потребовал от отца принести Исаака Себе в жертву. Отказаться сделать это означало для Авраама порвать с Богом, согласиться – потерять самое дорогое на свете. Возможно ли оба решения проверить на категорический императив? Для этого следовало спросить: а могу ли я желать, чтобы все люди так поступали? Но сам вопрос для порядочного человека выглядит совершенно неприемлемым. Если бы мы хоть чуть-чуть уважали людей, что многократно требовал от нас Кант, то ни в коем случае не могли бы пожелать, чтобы кто-то оказался в столь страшной ситуации. Трагедия Авраама заключалась в том, что ему не у кого было просить совета; он в полной мере ощутил весь ужас человеческой свободы, выраженной в необходимости самостоятельно сделать тяжелый выбор.

Кьеркегор полагает, что для носителя кантианской морали из этой ситуации нет выхода. Он обязан исполнить свой долг, но только в чем он заключается? Убийство явно противоречит ему, но и потеря Бога также не может считаться правильным поступком для верующего человека. Получается, что мораль в кантианском понимании приводит к растерянности человека перед сложными обстоятельствами. К сожалению, наша жизнь такова, что мы очень часто вынуждены чем-то жертвовать, выбирая из двух зол наименьшее.

Авраам нашел выход, но для этого ему надо было подняться на третью стадию – религиозной веры, лучшим олицетворением которой стал он сам. Он не отказался ни от Бога, ни от сына. Все три дня, пока он шел к месту жертвоприношения, Авраам верил, что Бог знает, как вернуть ему сына. И даже если он все-таки вынужден будет совершить непоправимое, то все равно Господь каким-то невероятным, только одному Ему известным способом возвратит Исаака. Так и произошло: занеся нож над жертвой, Авраам услышал голос Бога, приказывающий прекратить ритуал жертвоприношения. Именно так, полагает Кьеркегор, в результате переживаний Авраама, на земле появилась вера в Бога.

Все три стадии человек проходит, руководствуясь принципом: или одно, или другое. Но это не значит, что ради религиозной веры следует отказаться от морали. Просто Кьеркегор показал недостаточность ее рационалистического толкования. Для моральности, которая желает дать ответ экзистенции и наполнить нашу жизнь смыслом, требуется абсолютное основание, обретаемое верой.