"Язычество в православии". Отношение русского крестьянства к православной церкви и духовенству

Давно отмечено, что простому народу, особенно крестьянству, был далек и непонятен абстрактный для него церковный догматизм. Ему было свойственно скорее исполнение внешнеобрядовой стороны православия. Руководствуясь небольшим набором известных ему молитв, крестьянин стремился связать православие с реальными потребностями своей повседневной жизни.

Крестьянину была ближе традиционная, по существу, языческая в своей основе, обрядность, непосредственно связанная с его трудовой деятельностью земледельца. Крестьянин верил не только в Бога, но и в "нечистую" и "неведомую" силу, а в крайних, критических случаях мог обратиться к знахарю или колдуну, которые "знаются" с этой силой. Отсюда живучесть в народной среде многочисленных поверий в домовых, леших, водяных, кикимор и прочих духов. Бытописатели, краеведы, этнографы и фольклористы конца XIX — начала XX в. собрали обильный и исключительно интересный материал об этих поверьях.

Соединение православия с дохристианскими обычаями и поверьями церковные и светские историки XIX в. именовали "двоеверием", позднее стали называть "бытовым православием", а сами традиционные поверья — "язычеством в православии".

Русская православная церковь, которая издавна боролась с традиционными поверьями и обрядами народа, как ни парадоксально, сама в значительной мере способствовала их сохранению. По определению известного знатока народных верований С. А. Токарева, "многие языческие божества, низвергнутые с древнеславянского Олимпа в преисподнюю, превратились в образы нечистой силы" и тем самым закрепились в сознании верующего православного человека как реально действующие существа. В то же время крестьяне наделяли некоторых христианских святых свойствами прежних языческих богов. Например, христианские святые Фрол и Лавр ("лошадники"), Власий ("телятник"), Агафья ("коровница"), Козьма и Демьян ("курятники"), Амвросий ("овчарник"), Георгий (Егорий, Юрий, которого называли "скотьим и звериным богом") "заменили" собой прежних языческих богов, покровителей скота и птицы, — Хорса, Велеса, Мокоши и пр. К святым православной церкви крестьяне обращались с молитвами, очень напоминавшими мольбы-заговоры, связанные с магическими, прямо-таки колдовскими действиями.

В крестьянском мировоззрении православные святые выступали как покровители и помощники в жизни и работе. Крестьянин, обращаясь к ним с просьбами и молитвами, наделял каждого святого особыми индивидуальными свойствами, своеобразной "квалификацией". Например, об исцелении просили св. Пантелеймона, об успехе в женских работах — Параскеву-Пятницу. Крестьянин обращался в молитвах к Богу и его святым не столько о "вечном спасении", сколько с просьбами о его повседневных нуждах — об исцелении, избавлении от стихийных бед, даровании благополучия в хозяйстве и личной жизни.

Дни поминовения христианских святых служили ориентирами в крестьянском аграрном календаре. Святые получали и особые прозвища, указывающие на изменения в природе, время начала или окончания тех или иных земледельческих работ (к примеру, Петр-полукорм, Евдокия-капельница, Алексей-с-гор-вода, Аграфена-рассадиица, Алена-льняница, Сидор-огуречник, Иов-горошник).

Надо отметить, что и сама Русская православная церковь приспосабливалась к древнеславянской обрядности, даже включала ее в церковную практику. Характерно, что сельское духовенство, на которое возлагалась обязанность бороться с крестьянскими взглядами и представлениями, противоречившими официальному православию, само способствовало их укоренению, даже принимало участие в исполнении некоторых обрядов, весьма далеких от православия. Бытописатели конца XIX в. приводят немало фактов, свидетельствующих о том, что сельское духовенство "корысти ради" служило молебны, дабы отогнать "колдовской заговор" (например, против "заломов" хлебов в поле), или весной позволяло себя "катать на зеленях" (что по крестьянскому поверью должно было обеспечить высокий урожай). Да и сами священники не прочь были спекулировать на невежестве и суевериях народа. Историк церкви П. В. Знаменский, профессор Казанской духовной академии, в исследовании о приходском духовенстве писал: "В видах умножения своего дохода духовенство прибегало к злоупотреблениям, пользуясь народными суевериями, например, разглашало ложные известия о чудотворениях икон, служило молебствия и панихиды у неведомых и неосвидетельственных церковью гробов или у какого-нибудь суеверно чтимого дуба, источника, камня".

К приходскому духовенству крестьянство относилось неоднозначно, что зависело от нравственного уровня и поведения духовных лиц. В их среде, конечно, было немало настоящих подвижников, преданно исполнявших свой пастырский долг. Но, к сожалению, большинство священнослужителей не отличалось высокими моральными качествами, и это нередко вызывало у крестьян насмешку по отношению к духовным лицам, а порой и явное недоброжелательство. Крестьян возмущали жадность, стяжательство и вымогательство приходских священников, их формальное отношение к своим пастырским обязанностям и недостойное поведение в быту.

Церковный публицист и историк Русской православной церкви И. Г. Айвазов усматривал причину нравственного падения приходского духовенства в его приниженности, придавленности и нищенском существовании. "Собирая от народа по копейкам, как попрошайка, и завися экономически от милости прихожан, какое духовное влияние может иметь наш сельский священник па народ? Ведь для влияния он должен иметь самостоятельность, независимость, хорошую обстановку. Бедность хоть кого подчас сломит... сознание личного достоинства притупляется, и эстетические и нравственные чувства грубеют". Все это в конечном счете являлось следствием и показателем кризисного состояния Русской православной церкви, обнаружившегося к началу XX в.