Лекция I. ИСТОРИЧЕСКИЕ ЗНАНИЯ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО ЭПОХИ ПЕТРА I

Письменность на Руси появилась более чем за столетие до введения христианства в конце X в. О "русских письменах" известно уже по житию Кирилла (827—869), создателя совместно с Мефодием (815—885) славянской азбуки. Древнейшая русская надпись, сделанная кириллицей, датируется первой четвертью X в. Она была найдена в Гнёздове под Смоленском. Введение христианства (988) киевским князем Владимиром Святославичем (960-е — 1015) послужило толчком к дальнейшему развитию письменности на Руси, что имело огромное значение для накопления знаний, в том числе и исторических. Проникавшие первоначально в Киев, а затем и в другие города переводные сочинения, знакомившие читателей с библейской историей, с основными событиями истории древнего Востока и античных государств, вовлекали Древнюю Русь в мировую культурную традицию.

Не вызывает сомнений, что первые отечественные исторические сочинения появились не позже X в. Однако в результате войн, частых пожаров и других многочисленных бедствий до нашего времени они не сохранились. Тем не менее, следы их существования обнаруживаются во многих средневековых текстах.

С самого начала русская историография дала ряд крупных исторических произведений. На нервом месте стоят летописи. Именно они на протяжении XI—XVI вв. являлись основным способом освещения происходивших событий. Древнейший список краткой русской летописи помещен в новгородской Кормчей книге (1280-е гг.). Вместе с "Летописцем вскоре" — сжатом хронологическом перечне, начинающемся от Адама

и закапчивающемся 829 г., — она содержит Русскую Правду, уставы Владимира и Святослава и другие источники по истории Руси XI в. Впоследствии они вошли в "Повесть временных лет", дошедшую до нас в составе летописных сводов более позднего времени: Лаврентьевской (1377), Ипатьевской (начало XV в.) и Первой Новгородской (1330-е гг.) летописей.

Крупнейшим историческим трудом ранней русской историографии является "Повесть времеиных лет". Он стал итогом систематизации русского летописания, произведенного в начале XII в. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором (1050-е гг. (?) — начало XII в.). Вторая редакция (1116) принадлежит игумену Выдубицкого Михайловского монастыря Сильвестру, третья (1118) была сделана по поручению новгородского князя Мстислава Владимировича (1076—1132).

В основу своего труда Нестор положил составленный в конце XI в. так называемый Второй Киево-Печерский свод, берущий начало в Древнейшем Киевском своде, доведенном до 1037 г. Его исходные положения были почерпнуты в греческих переводных хрониках и местном историческом материале. В 70-х гг. XI в. монах Киево-Печерского монастыря Никон Великий на основе Древнейшего Киевского свода составил Первый Киево-Печерский свод, куда включил записи исторических событий, происшедших после смерти Ярослава Мудрого (1054).

Начальный свод был дополнен документами и преданиями из устной традиции, расширена его историографическая основа, а русская история приведена в рамки традиционной христианской историографии. Основная цель "Повести" — дать историю Русской земли с древнейших времен до начала XII в. В ней максимально полно для своего времени отражены становление Древнерусского государства, его политический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс феодального дробления.

Сложность написания труда заключалась в том, что у его составителя было большое количество противоречивых и разнообразных источников: русские сказания и жития святых, переводные исторические сочинения (византийская хроника Георгия Амартола второй половины IX в. и "Летописец вскоре" Константинопольского патриарха Никифора первой половины IX в.), охватывающие период от "сотворения мира" до IX в. Находящийся в них материал перерабатываться, нужное оставлялось, а то, что не относилось к теме, отбрасывалось. Кроме того, "Повесть временных лет" включает тексты фольклорного происхождения (рассказы о смерти Олега от копя под 912 г., о мести Ольги древлянам под 945—946 гг. и др.), документальные источники (русско-византийские договоры 907, 911, 944 гг. и др.), краткие выписки из истории Византии и Болгарии. Широко была использована устная народная историческая традиция.

Подобно другим средневековым хроникам, "Повесть временных лет" открывается библейскими временами, начиная с Ноя. Обширная вводная часть написана в виде очерка, рассказывающего о событиях мировой истории. Далее Нестор показывает место Руси среди других стран Европы, Азии и Африки, при этом называя как непосредственных соседей восточных славян, так и жителей Западной и Северной Европы. Русская земля представлена страной с обширными торговыми и политическими связями. По пути "из варяг в греки" можно добраться на юг до Константинополя и на север до Балтийского моря, по волжскому торговому пути попасть в Каспийское море и дальше в богатые города Средней Азии.

Автор стремится рассказать читателю историю восточных славян от родового строя, постепенного перехода к отдельным княжениям, а затем к образованию государства с центром в Киеве. Датированная часть "Повести" начинается с 852 г. При изложении событий начала X в. рассказ летописца становится все более подробным.

Особой обстоятельностью отличается часть, повествующая о том, что происходило на Руси в XI в. Несмотря на то, что в центре исторического рассказа находятся Киев и киевские князья, "Повесть" является общерусским летописным сводом. Она включает в себя известия, относящиеся к различным землям: новгородским, черниговским, переяславским, суздальским и др. При этом она проникнута идеей общности и единства населявшего их народа.

"Повесть временных лет" достаточно полно отражает политические события того времени, в то время как общественная жизнь не привлекает внимания летописца. Созданная в стенах Киево-Печерского монастыря, она содержит краткое изложение церковной истории, ставя особые акценты на крещении и христианизации Руси.

Выдающейся особенностью "Повести" является стремление ее составителя критически отнестись к источникам. Несмотря па тенденциозное отношение к отдельным личностям и тем или иным историческим событиям, летописец порой приводит различные версии описываемого, при этом, не только высказывая свое мнение, по и аргументируя его. Таким образом, уже на заре отечественной историографии появился труд, основанный на использовании большого количества источников, которые были подвергнуты критической переработке.

В ряду средневековых хроник "Повесть временных лет", как основной памятник восточнославянского исторического сознания, представляет собой крупнейшее явление. Ее значение выходит далеко за пределы произведения, описывающего только русскую историю.

Один из списков "Повести временных лет" (Лаврентьевская летопись) под 1096 годом содержит сочинения великого киевского князя Владимира Мономаха (1053—1125): "Поучение", автобиографию и письмо к двоюродному брату Олегу Святославичу. Этот литературный комплекс, принадлежащий одному из самых талантливых и образованных русских князей домонгольской поры, иногда справедливо называют его завещанием детям. Большинство историков сходятся во мнении, что, вероятнее всего, оно было написано около 1117 г.

Всю жизнь Мономах провел в борьбе с половцами и с их обычным союзником — князем Олегом Святославичем. Совершив успешные походы вглубь степей, он добился прекращения на некоторое время набегов на Русь половецких орд. Выступал князь и ярым противником междукняжеских усобиц, всеми силами стараясь предотвратить распад Русского государства. В то время оно переживало интенсивный процесс феодального дробления, ставшего результатом экономического и культурного роста отдельных княжеств. Понимая негативные последствия разобщения русских земель, большое значение Владимир Мономах придавал идеологической пропаганде политического и исторического единства Руси. Выступая па страницах своих сочинений в качестве труженика в ратных, духовных и домоустроительных делах, он взывал к самым высоким патриотическим чувствам русских людей и давал личный пример забвения обид. Не случайно княжение Владимира Мономаха (1073—1125) было временем усиления Руси.

Весьма обширную часть в историографии Киевской Руси составляют жития святых. Образцами для них служили греческие агиографические произведения. Первым известным русским агиографом был монах Киево-Печерского монастыря 11сстор. Его перу принадлежат "Житие преподобного отца нашего Феодосия игумена Печерского" и " Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба", датируемые 1080-ми гг.

Первый памятник, преподобнический тип жития, рассказывает о земном пути игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия, начиная от его рождения, прихода в монастырь до игуменства и смерти в 1074 г. Житие описывает не только жизнь преподобного и монастырскую повседневность одной из первых обителей на Руси, но также содержит исторические сведения о политической борьбе в 1070-х гг. за киевский престол князей Святослава и Изяслава Ярославичей. При этом Феодосий выступает как активный участник этих событий, не боявшийся высказывать свое мнение но поводу конфликта братьев. В заключительной части "Жития" содержатся сведения о самом Несторе, о его приходе в монастырь при игумене Стефане, пострижении, дьяконстве, беседах с братией, "духовными мужами", знавшими святого. Материалом для труда Нестора послужили рассказы о юности преподобного, келаря Феодора и монаха Илариона, поведавшего о трудах Феодосия-игумена. Являясь одним из самых ранних творений русской оригинальной житийной традиции, Житие Феодосия Печерского задает тон всем последующим жизнеописаниям прославленных игуменов и основателей монастырей па Руси.

"Чтение" о житии Бориса и Глеба — княжеский тип жития. Оно посвящено истории убийства в 1015 г. сыновей князя Владимира Святославича Бориса и Глеба их сводным братом Святополком. Нестор начинает свое повествование издалека, с изложения библейской истории от "сотворения мира", затем он даст оценку крещению Руси, как событию чрезвычайной важности, после чего переходит к рассказу о разразившейся трагедии. В каждой из описанных ситуаций, автор подыскивает аналогию или прообраз в прошлом мировой и библейской истории.

После написания Нестором "Чтения" о Борисе и Глебе, на основе этого произведения и летописного материала было создано "Сказание и страсть и похвала святым мученикам Борису и Глебу" (после 1115 г.). Князья-мученики, погибшие в результате борьбы за власть между сыновьями Владимира Святославича, стали первыми, официально признанными Византией русскими святыми. Их культ имел важное государственно-политическое значение. Он освящал идею родового старшинства в системе вассатьных отношений, осуждал княжеские распри, отражал стремление укрепить государственное

единство Руси на основе строгого соблюдения феодальных взаимоотношений между князьями (непротивление старшему в роде) и нравственных норм (не подними руку на брата).

Древнейшие списки "Жития" Феодосия Печерского и "Чтения" о Борисе и Глебе в составе "Сказания" о Борисе и Глебе находятся в Успенском сборнике XII в. (Отдел рукописей и старопечатных книг Государственного исторического музея), самом раннем памятнике восточнославянской письменности.

Еще одно агиографическое произведение, примыкающее к княжескому типу, — "Житие Евфросинии Полоцкой". Это жизнеописание внучки полоцкого князя Весслава Брячиславича, нареченной при крещении Предславой (около 1101 — 1173). Житие не включает обычные для подобных сочинений рассказы о посмертных чудесах, а изобилует многочисленными историческими реалиями. В нем содержатся такие сведения, как основание Евфросинией двух монастырей в Полоцке — женского Спасского в 1120-х гг. и мужского Богородицкого в 1150-х гг. Второй до наших дней не сохранился, а первый ныне носит название Спасо-Евфросиниевского. В Житии упоминается древнерусский зодчий по имени Иван, за 30 недель построивший каменный Спасский храм в женском монастыре; говорится о византийском императоре Мануиле I Комнине и Константинопольском патриархе Луке Хризоверге, пославших Евфросинии по ее просьбе Эфесскую икону Божией Матери, которую привез в Полоцк "слуга" игуменьи Михаил; называются и другие реальные лица того времени. Несмотря на то, что архетип Жития до нашего времени не дошел (оно сохранилось в четырех поздних редакциях, самая ранняя из которых датируется концом XV в.), создание этого памятника русской агиографии следует относить к домонгольскому времени.

Средневековая историческая идея оформлялась и в уникальных памятниках богословской мысли. Наиболее ранним из дошедших до нас произведений такого рода считается "Слово о законе и благодати" митрополита Илариона (составлено между 1037 и 1050 гг., дошло в рукописях XII и XIV вв.). Оно представляет собой торжественную речь, проповедь первого русского по происхождению киевского митрополита, возведенного в 1051 г. Ярославом Мудрым (около 978—1054) на митрополичью кафедру без получения разрешения на то у константинопольского патриарха.

"Слово о законе и благодати" глубоко проникнуто историзмом. Это талантливая попытка автора осознать место своего парода среди других пародов. Целью Илариона является рассказ о прошлом Руси и ее настоящем, причем преподнести его так, чтобы перед слушателями раскрылась внутренняя логика этого глобального исторического события. "Слово" ярко и образно передаст духовную атмосферу эпохи правления Ярослава. В нем говорится о приоритете христианской Благодати перед ветхозаветным Законом, звучат восхищенные слова о правоте исторического выбора Владимира Святославича, о его заслугах в деле крещения Руси, которое рассматривается автором в контексте мировых событий и священной истории. Имя князя Владимира поставлено в один ряд с именами Константина Великого (272—337) и тех апостолов, которые принесли благую весть жителям Римской империи, Индии, Африки. Прославляя русский парод и вместе с тем резко полемизируя с учением о "богоизбранничестве", Ила- рион проводит мысль о праве Руси на равенство среди других христианских народов.

"Слово" содержит также описание деяний сына Владимира Ярослава, продолжившего дело отца в возведении православных храмов и в политике распространения христианства но всем русским землям. С гордостью за свою страну говорит автор о славном ее прошлом, как залоге великого будущего. "Слово о законе и благодати" стало не только совершенным воплощением восточнославянской философии истории, призванной объяснить прошлое и настоящее нового христианского народа, но и основополагающим для книжности домонгольского периода, для самостоятельного пласта историографической традиции.

Своеобразным по форме произведением домонгольского периода является похвальное слово князю Владимиру Святославичу. До нашего времени оно дошло в переделанном виде и в поздних списках, имеющих одинаковое название: "Память и похвата князю русскому Володимиру, како крестися Володимир и дети своя крести и всю землю Рускую от конца и до конца, и како крестися баба Володимерова Олга преже Володимира. Списано Иаковом мнихом". Текст "Похвалы" состоит из трех частей: Похвалы Владимиру, Похвального слова княгине Ольге и Жития Владимира. Существует точка зрения, что каждая из них имеет независимое происхождение, а все вместе они были собраны только в середине XIII в. Самым ранним временем создания (XI в.) датируются первая и третья части. Вторая, как полагают, была вставлена уже поздним редактором, включившим Похвальное слово Ольге,

содержащее легендарный рассказ о ее гробнице в Десятинной церкви, в том месте, где у Иакова о княгине была лишь краткая заметка.

Первая часть, несомненно, составлена под влиянием "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона. Иаков мних (монах), подобно Илариону, прославляет Владимира Святославича как крестителя Руси, сравнивает его деяния с деяниями Константина Великого, при котором христианство в Римской империи стало обретать статус государственной религии. Однако в отличие от предыдущего автора панегирик князю не столь обширен и велеречив, он краток, но вместе с тем весьма емок но содержанию. Его логическим продолжением является житийная часть "Похвалы", содержащая конкретные даты происходившего, перечень военных походов и одержанных Владимиром побед.

По сравнению с митрополитом Иларионом, дающим исключительно общую оценку такому эпохальному событию как крещение Руси, а также его широкое богословское толкование, монах Иаков выступает перед нами в большей степени как историк. Выдерживая общий панегирический стиль изложения, он представляет читателю жизнеописание князя в четкой хронологической последовательности.

XII век стал для Руси тем временем, когда объединенные ранее вокруг Киева земли стали интенсивно обособляться, княжества и отдельные города всячески старались отмежеваться как друг от друга, так и от "матери городов русских", наступил длившийся более трех столетий период феодальной раздробленности. Стремление к самостоятельности дало мощный толчок к развитию культуры средневекового города, общественной мысли, исторических знаний. Ввиду повышения интереса к местным событиям, этот процесс, носивший преимущественно локальный характер, нашел яркое отражение в летописании. Применительно к предыдущему периоду можно уверенно говорить о его существовании только в Киеве и Новгороде. В XII—XIII вв. количество центров летописания значительно увеличилось. К существовавшим ранее прибавились Переяславль Южный, Чернигов, Галич, Владимир Волынский, Суздаль, Владимир-на-Клязьме, Ростов, Тверь, Смоленск, Псков, Муром, Рязань и другие города.

Первоначальные погодные записи местного значения не сохранились, они дошли до нас в составе позднейших летописных сводов. К ним, прежде всего, относятся: а) Ипатьевский свод, названный так по монастырю, в котором он хранился в XVII в.; имеет южнорусское происхождение, повествование доведено до конца XIII в.; б) Лаврентьевский свод, названный так по имени монаха Лаврентия, который переписал его в 1377 г. по заказу великого князя суздальско-нижегородского Дмитрия Константиновича (1322—1383); текст доведен до 1305 г.; в) Новгородские летописи, древнейшей из которых является Новгородская Первая, известная в двух редакциях (изводах), в старшей изложение доведено до 1330-х гг.

Каждый из них имеет сложную структуру, включающую в себя известия, бравшиеся переписчиками из разных источников. Так, Ипатьевская летопись, кроме "Повести временных лет" с продолжением до 1117 г., состоит из Киевской летописи XII в. (события 1118—1199 гг.) и Галицко-Волынской летописи (до 1292 г.). Текст свода предваряет перечень киевских князей от Аскольда и Дира (не позднее 860—882 гг.) до Михаила Всеволодича (1238—1240). Киевская летопись также нс является первоначальной. В се основе лежат погодные записи, ведшиеся в различных землях Древней Руси. Они были упорядочены в конце XII в. игуменом Выдубиц- кого монастыря Моисеем. Киевская летопись включает воинские повести о русских князьях, о борьбе за киевский стол Мономашичей и Ольговичей, содержит рассказы об убийстве князя Андрея Боголюбского Кучковичами в 1174 г., о походе князя Игоря Святославича на половцев в 1185 г. и др. Несмотря на то, что предпочтение в летописи отдано истории Киевской земли, в ней рассказывается и о Новгороде, Волжской Булгарин, некоторых странах Центральной Европы. Галицко-Волынская летопись, в свою очередь, состоит из двух частей: составленной в Галиции при князе Данииле Романовиче (1201—1264) и продолженной на Волыни при сто брате князе Васильке Романовиче (1203—1269) и его сыне Владимире (ок. 1249—1288). Первоначально летопись представляла собой не погодные записи, а свободное историческое повествование. Хронологическая сетка была наложена позднее. Большое внимание в ней наравне с темой обороны от внешних врагов уделено культуре Галицко-Волынского княжества. Отличается летопись почти полным отсутствием церковной истории.

Более половины Лаврентьевской летописи занимает "Повесть временных лет", доведенная до 1110 г., с припиской Сильвестра. Остальную часть свода составляют записи южно- русских известий до начала 1160-х гг. и затем продолженные событиями, происходившими на территории Владимиро-Суздальской земли вплоть до 1304 г. По мере развития повествования Лаврентий переходит от рассказов из жизни Киевской Руси к перечню событий XII в. во Владимире-на-Клязьме; в начале XIII в. его внимание переключается на Ростовское княжество; затем вперемешку следуют описания происходившего в Твери, Москве, Рязани, Новгороде и других городах. Считается, что известия, датируемые второй половиной 1160-х гг. — началом XIV в., были почерпнуты Лаврентием из Владимирского великокняжеского свода 1305 г., созданного в Твери при князе Михаиле Ярославиче (1271—1318). Лаврентьевская летопись является одним из ценнейших источников по истории Северо-Восточной Руси домонгольского периода.

Древнейшей из новгородских летописей является Новгородская первая старшего извода. Она состоит из двух частей: изложение событий с 1016 до 1234 г. датируется концом XIII в.; вторая половина летописи, доведенная до 1330-х гг., была написана во второй четверти XIV в.; далее следуют приписки, кончающиеся серединой столетия. В основе Летописи лежит местное летописание, ведшееся при епископском дворе, поэтому внимание составителей было, в первую очередь, обращено на события, происходившие в Новгороде. Именно общественно-политическая, церковная и культурная жизнь этого богатого центра Северо-Западной Руси стали главными темами летописи. По своей сути она больше напоминает городскую хронику. Это своеобразный свод событий различного характера (вечевые собрания, народные волнения, пожары, наводнения, голод, церковное и гражданское строительство).

Поскольку Новгородская земля постоянно находилась в соприкосновении с другими древнерусскими центрами, это не могло не найти отражения в записях, неоднократно фиксировавших наиболее важные локальные и общерусские исторические события. На страницах летописи можно прочесть о междоусобной брани на Линице (1216), о первом сражении с монголо-татарским войском на Капке (1223), о битвах на западных русских рубежах: со шведами на Неве (1240) и с тевтонскими рыцарями близ Раковора (1268); описано монголотатарское вторжение 1237—1240-х гг. Содержится в Летописи рассказ и о событиях в Византии в начале XIII в.

Особое место в отечественной историографии домонгольского периода занимает выдающее произведение Древней Руси "Слово о полку Игоревен. По мнению большинства исследователей, оно относится к концу XII в. Поводом к его па- писанию послужил поход новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев, состоявшийся в 1185 г. Русское войско потерпело поражение, оставшиеся в живых были взяты в плен. В эпическом стиле автор описывает не только подробности самого похода, но и рассказывает о военной истории Киевской Руси, о победе над половцами, одержанной годом раньше великим киевским князем Святославом Всеволодичем (ок. 1123—1194), о княжеских междоусобицах, мешающих дать решительный отпор половцам — давнему врагу, нападавшему на Русь более столетия. При чтении "Слова" становится очевидно, что автор хорошо знает русскую историю, фольклор, свободно ориентируется в географии, ему известен не только Киев, но и другие города и княжества Древней Руси. Существуют многочисленные версии относительно авторства и времени написания "Слова о полку Игореве", однако установить их наверняка до сих пор не представляется возможным.

К XII в. относится самое раннее из известных произведений, относящихся к жанру хождений ("хожений") — "Житие и хождение игумена Даниила из Русской земли". Это древнейшее описание паломничества в Святую землю, послужившее образцом для всех последующих русских хождений. Оно является ценным источником исторических, географических и археологических сведений о Палестине и Иерусалиме первых лет XII в. "Хождение" игумена Даниила содержит перечень имен русских князей конца XI — начала XII в., входивших в верховную коалицию князей, номинально объединенных под великим князем киевским. Они расположены по системе старшинства, разработанной по инициативе Владимира Мономаха как своеобразное средство против междоусобиц. Судя по всему, Даниил разделял радение князя за прекращение княжеских распрей. Не случайно он называет себя "Русьськая земли игуменом", воспринимая себя в Палестине представителем не отдельного монастыря или княжества, а некоего единого политического целого.

Авторы многих исторических сочинений, созданных в XII и особенно в XIII в., стремились донести до читателей, что междоусобные войны представляют опасность не только для целостности страны, но и для потери ее независимости. В этой связи следует упомянуть "Повесть о взятии Царырада фрягами", повествующую о событиях в Византии в начале XIII в., когда во время четвертого крестового похода в 1204 г. Константинополь был взят крестоносцами. "Повесть" представляет собой ценный исторический источник. Полагают, что ее автором был русский, либо находившийся в городе во время происходивших событий, либо вскоре после них. Он хорошо знал топографию византийской столицы и весьма обстоятельно описал боевые действия, подробности осады, взятия города, а также чинимые при этом грабеж и насилия. Последними словами "Повести" автор словно обращается с назиданием русским князьям, погрязшим в междоусобицах: "Так и погибло царство богохранимого града Константинова и земля Греческая из-за распрей цесарей, и владеют землей той фряги". Древнейший список "Повести" находится в Новгородской первой летописи старшего извода.

Действительно, идея общности русской земли проходит красной нитью через все сколько-нибудь значимые произведения периода феодальной раздробленности. Средневековых авторов всегда волновал этот вопрос, особо остро вставший после вторжения на Русь монголо-татарских завоевателей.