Искусство первых революционных лет

Каково же было это новое, служащее революции и революционному государству, искусство? Уже в первые месяцы советской власти правительство принимает ряд декретов: 17 июня 1918 г. – "Об охране библиотек и книгохранилищ", 5 октября 1918 г. – "О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений", 26 ноября 1918 г. – "О научных, литературных, музыкальных и художественных произведениях", признававшихся государственным достоянием. 3 июня 1918 г. В. И. Ленин подписал декрет о национализации Третьяковской галереи. Были национализированы Эрмитаж и Русский музей (бывший Музей императора Александра III), многие частные собрания; соборы Кремля превращались в музеи, равно как и царские резиденции под Петроградом и Москвой. Еще в ноябре 1917 г. при Наркомпросе была создана Коллегия по делам музеев и охраны памятников искусства и старины. Учрежденный государственный музейный фонд систематизировал музейные ценности и распределял их по музеям.

План монументальной пропаганды

12 апреля 1918 г. был опубликован декрет СНК "О памятниках Республики", вслед за этим началось осуществление "ленинского плана монументальной пропаганды", на идею которого В. И. Ленина натолкнула книга утописта Томмазо Кампанеллы "Город Солнца". Ленин считал, что нужно широко использовать все виды монументального искусства как мощное средство политической пропаганды. Одно из первых мест здесь отводилось скульптуре. В соответствии с выработанным планом монументальной пропаганды были убраны памятники, не представлявшие, по мнению новой власти, ни исторического, ни художественного интереса, и стали создаваться памятники (бюсты, фигуры, стелы, памятные доски) героям революции, общественным деятелям, а также ученым, писателям, поэтам, художникам, композиторам, артистам, т.е., по выражению Ленина, "героям культуры", во всяком случае, которые считались таковыми. Памятные доски с лаконичными надписями играли немаловажную роль в пропаганде. Так, на стене Исторического музея был повешен картуш1 с изречением Ф. Энгельса: "Уважение к древности есть несомненно один из признаков истинного просвещения" (арх. С. Чернышев).

Заметим сразу, что это верное соображение (как и гуманность декретов о сохранении национального достояния) самым удивительным образом уживалось с варварским уничтожением ценнейших памятников, расхищением или в лучшем случае запрятыванием их в запасники (как было, например, с монументом Александра III Паоло Трубецкого), а несколько позднее, в частности в 1930-е гг., – с разрушением памятников древнерусского зодчества и церковной утвари. Потери, которые принесли "разгул революционной стихии", а затем и намеренное, сознательное, планомерное варварское уничтожение церквей и икон, еще процветавшее в 1960-е гг., – невосполнимы .

В создании новых памятников принимали участие скульпторы самых разных направлений и возрастов: Н. А. Андреев, А. Т. Матвеев, В. А. Синайский и др., даже студенты художественных училищ. "Задачу, выдвинутую перед нами В. И. Лениным, мы выполняли с энтузиазмом, насколько у нас хватало сил и умения", – вспоминал скульптор Л. В. Шервуд (1871–1954). Первые памятники были разными по трактовке образа и формы: от традиционно реалистических, иногда натуралистических, до открыто формалистических, от портретных до обобщенно-символических. Открытие памятника всегда было актом пропаганды. Обсуждение проектов вызывало горячие творческие дискуссии. 22 сентября 1918 г. был открыт первый такой памятник – A. Н. Радищеву, созданный Л. В. Шервудом и установленный перед Зимним дворцом в Петрограде. Второй гипсовый отлив этого памятника был изготовлен для Москвы и занял место на Триумфальной площади в том же году. В ноябре 1918 г. был открыт еще ряд памятников: К. Марксу перед Смольным работы А. Т. Матвеева, В. Лассалю работы B. А. Синайского ("героическая фантазия на тему о пламенном народном трибуне", как писали в прессе) в Петрограде (не сохранились), Ф. М. Достоевскому (что странно) работы С. Д. Меркурова на Цветном бульваре в Москве, бюст Джузеппе Гарибальди у Московской заставы в Петрограде, исполненный латышским скульптором Карлисом Зале, бюст Н. Г. Чернышевского работы Теодориса Залькалнса и несколько позднее – О. Бланки (1919) также в Петрограде. С 1918 по 1920 г. в Москве было установлено 25 памятников, в Петрограде – 15. Многие памятники не сохранились в основном потому, что были исполнены во временных материалах (гипс, бетон, дерево и проч.). Другие являли собой пример откровенной халтуры. Были примеры кубистических поисков формы, как памятник Бакунину Б. Королева, не понравившийся "общественности" и но ее требованию вскоре убранный. До 1940 г. простоял в Москве на Советской площади обелиск Н. А. Андреева (арх. Д. П. Осипов) "Советская конституция" (1919, не сохранился). По словам самого автора, вдохновленный "революционным временем", Андреев создал в обелиске символическую фигуру Свободы. Рельеф М. Г. Манизера "Рабочий" (1920, гипс), установленный на фасаде здания Постоянной промышленной выставки ВСНХ в Москве (теперь Петровский пассаж, рельеф сохранился), исполнен в академических традициях, что характерно для этого мастера.

Не только в Москве и Петрограде – но всей стране создавались памятники согласно плану монументальной пропаганды, положившему начало "революционному преобразованию искусства", созданию искусства новой эры. Далеко не все образы были глубокими, даже в тех случаях, когда скульпторы стремились к воплощению нового революционного содержания через постижение классического наследия и преодоление влияний формализма, как это делали Матвеев, Мухина, Лебедева, Шадр, которые неустанно работали над совершенствованием мастерства – спецификой материала, выразительными средствами пластики.