Идея хуторского землевладения

Столыпина в преимуществах хуторского землевладения убедили личные наблюдения за хуторскими хозяйствами гроссбауэров в Восточной Пруссии, мимо которых он проезжал по дороге из Петербурга в свое имение в прибалтийской Ковенской губернии. Кроме того, он знал книгу "Наш земледельческий кризис" (1891 г.) и другие труды своего двоюродного дяди Д. А. Столыпина (1818–1893 гг.), европейски образованного помещика, героя Крымской войны, председателя Хуторского отделения Московского общества сельского хозяйства, философа-позитивиста и экономиста-экспериментатора. Эксперименты Д. Столыпина заключались в том, что свои наследственные помещичьи земли он отдавал в денежную аренду крестьянам, предоставляя им через шесть лет право выкупить участок, если хозяйство будет процветать. И часть арендаторов превратилась в хуторян-фермеров, нанимавших батраков, вводивших технику и улучшенные (травопольные) севообороты.

Обобщив результаты своих опытов, Д. Столыпин предлагал помещикам последовать его примеру, чтобы отслоить из крестьянства единоличников-хуторян, а правительству – не только разрешить малоземельным крестьянам из европейской России переселяться для налаживания хозяйства за Урал, но и помогать им ссудами через Крестьянский банк, создание которого Д. Столыпин горячо приветствовал.

По сути Д. Столыпиным была намечена вся программа аграрной реформы, которую осуществлял в масштабах страны его внучатый племянник, с той лишь разницей, что Д. Столыпин рассчитывал на постепенность и силу примера, а П. Столыпин действовал резко, в сжатые сроки и силой государственной власти. Д. Столыпин был убежден, что общинное землевладение обрекает Россию на земледельческий кризис, а хуторская система способна вывести из него, но полагал, что общину в ее внутреннем разложении не следует искусственно добивать извне (как и искусственно скреплять).

П. Столыпин прямо объявил о намерении "вбить клин" в общину, разрушать ее, делая ставку "на сильных, а нс на слабых и пьяных".

Основные направления столыпинской реформы были заданы правительственным указом "О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования" (9 ноября 1906 г.; утверждено III Государственной Думой как закон в 1910 г.) и Положением о землеустройстве (1911 г.). ГУЗиЗУ из министерства внутренних дел передали землеустроительные отделы и переселенческое управление.

Главной целью реформы было ускоренное формирование единоличных хозяйств – отрубов (цельных полевых участков) и хуторов (если на участке стоял и дом владельца).

Столыпинское землеустройство

По замыслу Π. Л. Столыпина, широкий слой крепких крестьян-единоличников должен был в перспективе не только обеспечить рост производительности российского сельского хозяйства, но и служить социально-политической опорой монархического консерватизма. Политика "успокоения" сливалась с экономическими задачами и в таком аспекте реформы, как переселение малоземельных крестьян из европейской России за Урал. Для переселения были применены железнодорожные "столыпинские вагоны" специальной конструкции, а его политический смысл выразила переиначенная русская пословица: "дальше едешь – тише будешь".

Столыпинское землеустройство включало разверстание общинных земель и крестьянских подворий на хутора и отруба и сведе́ние к одному месту мелких участков-делянок – уничтожение чересполосицы (единоличное землеустройство) и раздел земель между селениями и частями селений, разверстание земель общего пользования с частными владельцами (групповое землеустройство). Правительственные землеустроители составляли проекты и проводили землемерные работы в соответствии с ходатайствами крестьян, которые могли остаться в общине, могли выйти из нее на хутора (отруба) или же по выходу из нее продать свои наделы.

Политическая ангажированность столыпинского землеустройства привела к поляризации мнений относительно успешности реформы, что сказалось не только на интерпретациях, но и на статистике. В зависимости от политико-идеологических пристрастий давались разные оценки таким цифрам:

– за 1907–1915 гг. вышли индивидуально из общины около 2,38 млн крестьянских дворов (26% всех общинных домохозяев) с общей площадью земель около 16 млн десятин (около 14%); из них продало выделенные участки свыше 1,1 млн дворов с общей площадью земель около 4 млн десятин; укрепило в единоличную

собственность наделы около 1,27 млн дворов (из них – 200 тыс. хуторян) с общей площадью 12 млн десятин (около 9% всей надельной земли);

– утвержденные землеустроительные проекты не успело получить большинство (около 3,8 млн) из 6,2 млн крестьян, подавших ходатайства о землеустроительных работах;

– за 1906–1916 гг. в Сибирь и Туркестан уехало около 3 млн малоземельных крестьян из Европейской России; из них около 550 тыс. (17,5%) вернулось, причем из уехавших в 1910–1916 гг. вернулись 31%;

– Крестьянский банк продал крестьянам за 1906–1916 гг. 3,8 млн десятин земли, из них 78% – владельцам отрубов (54,6%) и хуторов (23,4%); но на хозяев купчей земли легло бремя ипотечной задолженности но займам у Крестьянского банка; недоимки по ипотечным платежам возросли за 1910–1915 гг. в пять раз (с 9 млн до 45 млн руб.), а число заемщиков уменьшилось более чем вдвое (со 134 до 64 тыс.);

– среднегодовые валовые сборы зерновых хлебов увеличились за 1909–1913 гг. сравнительно с 1900–1904 гг. в 1,4 раза (с 3,5 млрд до 4,9 млрд пудов), но настолько же возросло и население России, поэтому подушевой сбор почти не изменился (около 30 пудов).

Сложно оценить экономическую результативность реформы из-за совпадения ее с повышением мировых хлебных цен, падением цен на американскую сельхозтехнику (вследствие кризиса 1907 г.) и редкой для России полосой высокоурожайных лет (1909-1910 гг., 1912-1913 гг.).

Бытуют в учебной и "научной" литературе и прямо ложные статистические данные, например: не то валовой сбор, не то экспорт зерновых культур в России 1913 г. превысил показатели "США, Канады и Аргентины, вместе взятых". Чтобы убедиться, что это нелепица, достаточно обратиться к "Сборнику статистикоэкономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств" (Пг., 1917 г.). Да, Российская империя была крупнейшим экспортером зерновых (почти 663,5 млн пудов), но все же у "США, Канады и Аргентины, вместе взятых", – свыше 1 млрд пудов; а суммарное производство зерновых в одних США (6,37 млрд пудов) больше российского (5,637 млрд пудов). Вероятный источник искажения – при подсчете не был включен в число зерновых главный хлебный злак Западного полушария – кукуруза, которой только в США выращивалось вдвое больше, чем в России пшеницы и ржи, вместе взятых, и в основном для внутреннего потребления. С кукурузой подушевой сбор зерновых на душу населения составил 67 пудов в США, 93 пуда в Аргентине, 117,6 пуда в Канаде, тогда как в России – 31,5 пуда.