"Хождение" Зосимы как новый этап в развитии паломнической литературы

"Хождение" дьякона Троице-Сергиева монастыря Зосимы посвящено путешествию в Царьград, Афон и Палестину, совершенному в 1419– 1422 гг. На первый взгляд это типично паломническое хождение, прямо не связанное с задачами государственного или церковного характера. Произведение, созданное в традициях "Хождения" игумена Даниила, имеет строгую трехчастную композицию. Во вступительной части автор вспоминает евангельскую притчу о ленивом рабе, сокрывшем талант в земле. Не желая уподобляться ему, Зосима описывает свое хождение в Святую землю, потому что "умалчивать дела Божьи и славные" – "наносить беду душе своей". Экспозиция произведения затянута, поскольку желание увидеть святые места, где "Христос своима стопама ходил и святии апостоли последоваху ему", приходит к Зосиме не сразу, а во время посещения Киева – "мати и главы всем градовомь рускимь", куда троицкий дьякон пришел ради поклонения мощам Антония и Феодосия Печерских. Центральная часть "Хождения" неоднородна: она включает краткие сведения о маршруте паломника, путевые очерки, описание христианских святынь, перечни цареградских и афонских монастырей, в числе которых и русский монастырь Святого Пантелеймона. Заключение произведения не противоречит жанровому канону: оно содержит обращение к читателям, где автор извиняется за "худое худоумие" и "грубость", просит отнестись к его труду "с любовью и верою".

В отличие от других памятников путевой литературы XV в. "Хождение" дьякона Зосимы насыщено сюжетами библейских сказаний, местных легенд и патериковых рассказов. Поклоняясь мощам блаженной Фомаиды, паломник вспоминает то, что когда-то читал в патерике: жена рыбака, ушедшего на промысел в море, была "посечена отъ свекра" за отказ "впасть в блуд", поэтому у гроба святой происходят чудеса исцеления от "плотской похоти". У ворот одного из цареградских монастырей паломник видит каменное изваяние жабы и приводит легенду о том, как при императоре Льве Премудром эта жаба ходила по улицам и мусор пожирала: "Встануть порану люди, а улицы чисты". На Елеонской горе Зосима побывал в церкви, с которой связано другое чудо: мимо гроба святой Пелагеи, находящегося на расстоянии локтя от стены, не может пройти ни один грешник. Рядом с домом Захарии путешественник видел источник, в народе называемый "водообличение": если из него выпьет воды девица, не сохранившая чистоты, то ее "уста позлатеють".

Описания увиденного у дьякона Зосимы обстоятельны и ярки, словно ожившие в памяти картины. Река Иордан запомнилась паломнику тем, что не широка, но глубока, имеет быстрое течение и илистое дно: вступишь в нее – увязнешь но колена. Рассказ о достопримечательностях

Константинополя эмоционально окрашен. Автор не скрывает своего восхищения древними мастерами, создавшими знаменитую колонну, украшавшую Ипподром, – "столп" из цельного камня высотой в 60 сажен, который когда-то венчали бронзовые кони работы Лисиппа из Хиоса, после захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г. увезенные в Венецию: "И ты, человече, не могый тому подивитися, кто то есть ставил, какие се были люди!" Со Змеиной колонной, привезенной императором Константином I из античного храма Аполлона в Дельфах и представлявшей собой, по словам путешественника, "столп с тремя головами змеиными, сплетенными вместе", Зосима связывает чудеса исцеления горожан от укусов змей. Самос пространное и запоминающееся – описание конной статуи византийского императора Юстиниана, которое содержит истолкование символического смысла изображения. Царь распростер правую руку и смотрит на восток, где лежат земли покоренных им мусульманских народов, словно "хвалится", а "сарацинские цари", "болваны медные", держат в руках дань и как будто говорят завоевателю: "Не гордись, скоро мы начнем тебе сопротивляться". В XV в. Византия утратила былое могущество, что нашло отражение в новом истолковании Зосимой скульптурной композиции "Сарацинские цари". В анонимном "Хождении в Царьград", созданном на рубеже XIII–XIV вв., цари покоренных Юстинианом народов стоят, преклонив колена, и безропотно "городы свои предают ему в руце".

Зосима подолгу задерживался в городах, богатых религиозными святынями и являющихся крупными центрами христианской культуры: половину лета он жил в Киеве, десять месяцев провел в Царьграде, на знакомство с Иерусалимом и его окрестностями у паломника ушло целое лето. Путешествие Зосимы – это хождение из настоящего в прошлое христианского мира. В этом контексте Троице-Сергиев монастырь, откуда дьякон начал путь, выступает как духовный преемник Киево-Печерской лавры, а Москва по своему религиозно-политическому значению стоит в одном ряду с Киевом, Константинополем и Иерусалимом. Символично, что в Иерусалим Зосима приходит накануне Пасхи и становится свидетелем нисхождения небесного огня, от которого зажигаются паникадила над Гробом Господним. Как и всех паломников, его интересует вопрос о происхождении небесного огня. "Инии глаголють, яко молнии сверкають, инии же глаголють, яко громь грянеть, а ини глаголють, яко голубие во устехь своих огнь носять", но "все то есть лжа и неправда", – уверен автор "Хождения", ибо "зажигаются же ся невидимо".

В отличие от других писателей-путешественников, которые о себе писали редко и скупо, Зосима не скрывает впечатлений от увиденного и пережитого во время дороги. Автор с горечью признает, что "едва съ нуждею доидохом святаго града Иерусалима". Возле Мертвого моря на караван паломников напали "злые арапове": "Возложиша на мя раны доволно и оставиша мя полумертва", "едва возмогохь доитьти Савина монастыря", – вспоминал автор "Хождения". Приводя подробное, выполненное с картографической точностью, описание Иерусалима и его окрестностей, Зосима с болью пишет о разрушенных христианских святынях, запустевших монастырях, где все "ныне развалено и засыпано отъ злыхъ лютыхъ арапов". Путешествие но морю для паломника тоже было сопряжено с большим риском. На пути к Царьграду его корабль попал в страшную бурю и чуть не погиб в волнах. Когда Зосима возвращался на родину, на судно напали пираты. Как "звери дикие", они "скакали" но палубе, блистая копьями, мечами и саблями, сея вокруг смерть и страдание: "корабельника" рассекли на части и бросили в море, паломников избили и ограбили. Зосима, умолявший разбойников пощадить его, клявшийся Богом, что у него нет денег, лишился всего состояния, оставшись в одном домотканом кафтане. Вспоминая о пережитом, паломник пишет, что не только люди, даже воздух тогда переполнился страхом.

Рассказ о перенесенных испытаниях придает повествованию беллетристический характер и "освящает" совершенное Зосимой путешествие в Святую землю. Высокая самооценка сделанного ("Никто же виде иеросалимскихь мест яко же аз, грешный, видехь") направлена на то, чтобы читатель поверил каждому слову "Хождения", ибо поистине "вера равна добрым делам".