Гражданский гуманизм
Во Флоренции у гуманистов особая роль. И это понятно: здесь все начиналось, здесь не только появилась идея возродить, но и произошло действительное возрождение поэзии и учености. С 1374 по 1406 г. пост канцлера Флорентийской республики занимает Колюччо Салютати, позже он перейдет к Леонардо Бруни, после которого на протяжении первой половины XV в. станет традицией предоставлять этот пост прославленному гуманисту. Его занимали Карло Марсуппини, Джаноццо Манетти, Поджо Браччолини. Гуманистами исполнялись разнообразные дипломатические поручения.
Гражданский гуманизм – такой за ним закрепился термин, подчеркивающий желание гуманиста не только возрождать античность, но и сделать ее человеческий идеал частью современности. Какое-то время это казалось возможным. Во всяком случае Джаноццо Манетти (1396–1459) не считает пустой тратой сил и времени обратить к правителям Флоренции речь, "в коей они побуждаются управлять справедливо", изобилующую ссылками на философов, историков и Священное Писание:
"Любите справедливость, судьи земли. Поскольку мы будем говорить об этой знаменитой и необходимой добродетели справедливости, которой держится небо и управляется ад, прежде всего нам следует знать, что есть справедливость сама по себе..."[1]
В конце концов Манетти отойдет от флорентийских дел, а позже будет вынужден и вовсе оставить город, после того как власть в нем с 1434 г. перешла к семейству Медичи. Это снова напоминает о пределах гуманизма.
Если иногда говорят, что гражданский гуманизм был пространственно ограничен Флоренцией, то нс оказался ли он там сильно ограничен и во времени – республиканским периодом? Однако не нужно думать, что гуманисты, стоявшие у власти в период республики, могли легко осуществлять там свою нравственную программу. В то же время блеск просвещенности становится сильным аргументом в политической борьбе. Во всяком случае, перечисляя, что позволило семейству Медичи, поднявшемуся со вторых ролей в городе, вырвать власть из рук конкурентов, в числе других причин называют покровительство искусствам, создавшее им репутацию.
"Героическую эпоху флорентийского гуманизма" (по выражению Э. Гарэна) открывают Колюччо Салютати (1331–1406) и его прославленный ученик Леонардо Бруни (1374–1444), известный также по прозвищу Аретино (от места рождения – Ареццо). Программа гуманистической жизни была определена Бруни в одном из его писем:
"Во-первых, овладеть знанием словесности (litterae) <...> во-вторых, изучить все науки, которые рассматривают жизнь и нравы и поэтому называются гуманитарными (humanitatis studia), ибо совершенствуют и украшают человека. Твои познания в них должны быть обширными и разносторонними, дабы ты ничего не упустил из того, что может послужить к устроению, украшению и прославлению жизни"[2].
Бруни исполняет это грандиозное предначертание трудами собственной жизни. Он "разносторонне одаренный гуманист, автор философских и исторических трудов, комедий, новелл, канцон, биографий Данте и Петрарки, переводчик Платона, Аристотеля, Демосфена, Плутарха и других греческих авторов"[3]. Послужной список Бруни был поистине выдающимся (особенно если принять во внимание его постоянную занятость делами республики), но характер его деятельности, ее жанры – общие для всех флорентийских гуманистов этого периода. Трудовой день гуманиста насыщен до предела, ночь остается для дружеской беседы или ученых занятий. Гуманисты своей жизнью подтверждают пафос прославления деятельного человека. Они предприняли его всестороннее нравственное и историческое изучение, а также оценку современности в свете уроков античной мудрости. Едва ли не основным трудом Бруни является "История флорентийского народа в двенадцати книгах", которую он успел довести до 1402 г.
И в отношении исторической жизни народа, и в отношении нравственной жизни отдельной личности гуманисты отстаивают принцип свободы воли, ограничиваемой законом, но не судьбой и не произволом тирана. Тема для них столь важна и принципиальна, что вдохновляет как на рассуждения, так и на поэмы. Например, Салютати пишет дидактическую поэму "О роке, судьбе и случае". Ему же принадлежит трактат "О тиране" (1401), направленный против миланского правителя Джана Галеаццо Висконти – основного в тот момент врага Флоренции, признававшегося, что писания Салютати против него причиняют ему больший урон, чем тысяча флорентийских всадников. В противостоянии посягательствам Милана окончательно сложился гражданский дух флорентийского гуманизма.
Если склонность к тирании – едва ли не самый тяжкий порок государственного деятеля, то самый распространенный нравственный порок, которым в особенности отмечено духовенство, – лицемерие. У гуманистов повторяется не только тема, но даже название произведений – "Против лицемеров" и у Бруни, и у Поджо Браччолини. Ими движет согласная уверенность в том, что человек прекрасен, что его природа совершенна, а худший грех – отступление от этой природы, каковым и видится лицемерие. Это одна из причин, почему гуманисты так часто и так резко писали о лицемерии. Оно представлялось им у современного человека боязнью самого себя, желанием прикрыться маской, чаще всего показного благочестия, которое церковь научилась так богато костюмировать: ризой, рясой, клобуком.
Гуманисты, начавшие с изучения и восстановления в подлинном виде испорченных временем, переписчиками античных текстов, положили этот филологический подход в основу всей своей деятельности: они стремятся к тому, чтобы текст культуры, текст человеческой жизни был лишен искажений, подчисток, подделок. Критика текста – универсальный гуманистический принцип, которым отмечено как их нравственное, так и историческое мышление. Одно, впрочем, неотделимо от другого, поскольку везде один и тот же деятельный субъект – человек, в разнообразии своей деятельности являющий себя разносторонне развитой личностью – homo universalis. Более всего ценящий свободу и нравственное достоинство, этот человек, естественно, более всего ненавидит тиранию и лицемерие.
Для лицемерия, с точки зрения гуманистов, не существует срока давности, который мог бы позволить простить содеянное, поскольку с течением времени его последствия лишь усугубляются. Вот почему так много сил положено на разоблачение самой крупной исторической фальшивки – Константинова дара, которым якобы во власть римским папам были переданы значительные территории, включая город Рим. Основную аргументацию разработал Лоренцо Валла (ок. 1405–1457). Насколько острой была эта тема, видно хотя бы из того факта, что первое полное издание "Рассуждения" Валлы, созданного около 1440 г., было осуществлено лишь в 1518 г. в обстановке начавшейся Реформации немецким гуманистом Ульрихом фон Гуттеном, после чего трактат многократно переиздавался.
Лоренцо Валла – один из ярких представителей гуманистического движения за пределами Флоренции, постоянно выступавший оппонентом флорентийцев. Среда новой мысли нередко накалялась спорами и разногласиями, но все-таки в ней преобладали склонность к диалогу, желание услышать и понять собеседника. Общение было постоянным, проблемы – общими:
"...На флорентийском рынке, набережной Лрно, в мастерской Бистиччи (автора биографий гуманистов. – И. III.) по переписыванию книг, в доме Никколи; во флорентийском монастыре Сан-Спирито, у Луиджи Марсильи, устраивались ученые диспуты. “На стене либо на колонне вывешивался тезис, о котором в этот день следовало рассуждать. Спорящие собирались постоянно и в большом числе”, – пишет современник. Диспуты продолжались и в начале XV в., после смерти Марсильи. Местом регулярных встреч являлась и загородная вилла флорентийского богача Антонио Альберти, называвшаяся “Раем”. В романе “Вилла Альберти” (его в свое время обнаружил и опубликовал А. Н. Веселовский. – И. Ш.) <...> описывается, как проводят время гуманисты..."[4]
Они проводят его, подобно героям Боккаччо, обсуждая, повествуя. Гуманистическое мышление не любит отвлеченностей. Оно ищет ясного выражения для любой мысли, наглядности для любого образа, стремясь делать скрытое явным, находить внешнее воплощение для внутренних качеств. Вот, к примеру, любимая и драгоценная мысль – о достоинстве человека, которое отстаивается как для человеческого духа, так и для тела. Если одно было бы признано низким, порочным, то и другое было бы подорвано в своем достоинстве. Прямота человеческой фигуры – исчерпывающий образ его внутреннего "благородства и превосходства", полагает Джаноццо Манетти. Его трактат "О достоинстве и превосходстве человека" (см. в рубрике "Материалы и документы") посвящен магистральному гуманистическому убеждению. Он представляет собой итог усилий нескольких поколений гуманистов, имеющий продолжение, пожалуй, в самом прославленном сочинении на эту тему – "Речи о достоинстве человека", сложенной Джованни Пико делла Мирандола в 1486 г. Прошло немногим более столетия со времени "Моей тайны" Петрарки, однако какая разница во всем! В характере мысли, в тоне ее выражения, в общей уверенности, отсутствием которой так часто мучился Петрарка. Уверенности прежде всего в том, что человек прекрасен, что его природа, как духовная, так и физическая, совершенна.
Круг понятий
Studia humanitatis:
античность критика текста
словесность Константинов дар
Homo universalis:
свобода воли образованность
деятельность достоинство
Материалы и документы