Главкизм, бюрократизм и подпольный рынок
Вместо обещанного Лепиным "государства без поставленного над народом чиновничества" в РСФСР сформировался главкизм – режим управления национализированной промышленностью по вертикали через отраслевые главки и центры (их число достигло 59), подчиненные ВСНХ, причем с развертыванием гражданской войны главной задачей стало изыскание средств для материального обеспечения РККА; председатель ВСНХ видный большевик А. Рыков был назначен также Чусоснабармом (чрезвычайным уполномоченным по снабжению Красной армии). И в центральном аппарате ВСНХ (превысившем 250 тыс. человек), и в местных (губернских и уездных) совнархозах множество конторских мест заполнялось малопривычными к хозяйственной работе большевиками (чаще новоиспеченными – число членов ВКП(б) выросло за период "военного коммунизма" с 350 до 713 тыс.), и мелкими служащими (счетоводами, делопроизводителями и т.д.) старого режима. А. Чаянов в повести-памфлете "Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии" (1920 г.), отвергая отождествление социализма с "антитезой капитализму, зачатой в застенках германской фабрики", отмечал, что при диктатуре пролетариата "колоссальная доля прибавочной стоимости усваивалась стадами служащих в главках и центрах".
Большевики подражали французским якобинцам 1793 г. – в централизации, реквизициях и революционном терроре. Наиболее часто "пролетарским якобинцем" называли поляка Ф. Дзержинского, возглавившего ВЧК – Всероссийскую Чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
Всем занятым на государственных предприятиях и в учреждениях правительство стало выдавать натуральную заработную плату (пайки), введя трудовую повинность, дополненную репрессиями против "тунеядцев", запретив "торговлю и спекуляцию" и обложив крестьянство продразверсткой.
Классовый принцип пайкового снабжения не решал проблемы питания рабочих, давая им, по признаниям самих большевиков, не более 25% дневного минимума калорий, и осьмушку хлеба (и то не всегда). Поэтому рабочие вынуждены были заниматься "кусочничеством" и мешочничеством, воруя с предприятий материалы, из которых можно было сделать какую-либо утварь, и обменивая на продовольствие. С 1918 г. рос, несмотря на репрессии ВЧК, слой профессиональных мешочников, которые на рынках Москвы, Петрограда и других городов закупали промтовары и обменивали на хлеб в южных хлебородных губерниях. Площадь у Сухаревой башни в Москве была битком набита людьми, покупавшими и продававшими все что угодно. Приравняв торговлю из-под полы к уголовному преступлению, государство было вынуждено мириться с существованием "Сухаревки", на которой формировались цены на хлеб – ориентир для спекуляции, обеспечивавшей в 1918–1919 гг. бо́льшую часть пропитания населения.
Продразверстка и сопротивление крестьянства
Взявшись за "овладение хлебом" (выражение наркома продовольствия А. Цюрупы), большевики направили на усиленную продразверстку продотряды из городских рабочих, сельские комитеты бедноты (комбеды) и части особого назначения Красной армии (ЧОНы). При взимании "излишков" хлеба под них зачастую попадало необходимое для крестьян продовольствие, что настроило крестьян против коммунистов и привело к размаху крестьянского повстанческого движения, выступившего в гражданской войне особой силой наряду с "красными" и "белыми".
Крестьяне, вцепившись в землю, полученную по Декрету о земле, не желали "перерешения" аграрного вопроса правительствами белых армий – восстановления частной собственности. Но Декрет о земле, провозгласивший свободный выбор форм землепользования, был фактически перечеркнут декретом "О потребительских коммунах" (март 1919 г.), передававшим основную часть земельного фонда в распоряжение коллективных и советских хозяйств (колхозов и совхозов), трудовых коммун и артелей, товариществ по совместной обработке земли (ТОЗов). Крестьяне- единоличники могли пользоваться только остатками земельного фонда.
Чрезвычайными мерами[1] удалось увеличить хлебозаготовки для централизованного распределения Советской властью с 1,768 млн т в 1918–1919 гг. до почти 3,5 млн т в 1919–1920 гг. и свыше 6 млн т в 1920–1921 гг. Но одновременно росла волна крестьянских восстаний, причем некоторые из них выдвигали лозунги типа "Эолом продразверстку и коммунистов, да здравствуют большевики и свободная торговля!" Особенно крупным было Тамбовское восстание под руководством нескольких офицеров и унтер-офицеров, а также бывшего левого эсера А. И. Антонова, по имени которого оно и было прозвано "антоновщиной". На мятеж под лозунгом "Советы без коммунистов" поднялись матросы Кронштадтского гарнизона (март 1921 г.) – прежнего оплота большевиков. Хотя "антоновщина" и Кронштадтский мятеж были подавлены, они подтолкнули Ленина к отказу от "военного коммунизма".