Функции языка

Наш обычный, или повседневный, язык выполняет многие задачи. С его помощью мы не только передаем определенную информацию, но и выражаем свои чувства, возбуждаем какие-то чувства у тех, к кому обращена наша речь, побуждаем их к действию, зачаровываем их словами лести, любви и т.п.

Убеждение не является чистой информацией. Оно столь же полнокровно, как и сама человеческая жизнь, в ткань которой оно неразрывно вплетено. Оно может касаться не только того, что реально существует, но и того, что должно быть, чему лучше быть и т.п. Оно пронизано чувствами и без них теряет свою силу.

В формировании убеждения используются все возможности языка. Важно иметь поэтому хотя бы общее представление о них.

Кроме того, убедить аудиторию согласиться с какой-то истиной – совсем не то, что убедить ее принять определенные ценности. Аргументы в поддержку описаний принципиально отличаются от аргументов в поддержку оценок, норм, советов, обещаний, предостережений, деклараций и т.п. Это опять-таки требует проведения ясного различия между функциями языковых выражений.

Функции, или употребления, языка – это те основные задачи, которые решаются с помощью языка в процессах коммуникации и познания.

Идея проведения различия между разными функциями языка принимается в большинстве теорий языка. Реализуется она, однако, по-разному.

Широкую известность получило введенное в 1920-е гг. Ч. Огденом и А. Ричардсом противопоставление референциального (обозначающего) употребления языка его эмотивному (выражающему) употреблению.

Распространено также выделение следующих двух функций языка: формулирования мыслей в процессе познания и коммуникации этих мыслей, а также связанных с ними переживаний. Первая из этих функций иногда считается предельным случаем второй, т.е. мышление рассматривается как общение с самим собой.

К. Бюлер, рассматривая знаки языка в их отношении к говорящему, слушающему и предмету высказывания, выделяет три функции языкового высказывания: информативную, экспрессивную и эвокативную. В случае первой язык используется для формулировки истинных или ложных утверждений; при второй – для выражения состояний сознания говорящего; при третьей – для оказания влияния на слушающего, для возбуждения у него определенных мыслей, оценок, стремлений к каким-то действиям.

Каждое языковое высказывание выполняет одновременно все три указанные задачи; различие между тремя функциями определяется тем, какая из этих задач является доминирующей. Так, утверждение о факте, являющееся типичным случаем информативного употребления языка, непосредственно описывает положение дел в действительности, косвенно выражает переживание говорящим его опыта и вызывает определенные мысли и чувства у слушающего.

Основная функция команды, являющейся характерным образцом эвокативного употребления языка, – вызвать определенное действие слушающего, но команда представляет также сведения о предписываемой деятельности и выражает желание или волю говорящего, чтобы деятельность была выполнена. Восклицание непосредственно выражает эмоции говорящего, а косвенно оказывает влияние на слушающего и даст ему информацию о состоянии сознания говорящего.

Выделение функций языка является классификацией утверждений, или высказываний. Как и всякая классификация, оно зависит от выбранного основания, т.е. от тех целей, для которых предполагается использовать противопоставление разных функций. Подобно большинству делений сложных классов объектов, здесь трудно рассчитывать на создание естественной, а значит, единственной, классификации, подобной классификации растений К. Линнея или периодической системе химических элементов Д. И. Менделеева. В лингвистике может оказаться полезной одна классификация функций языка, в логике – другая и т.д.

С точки зрения лингвистики и философии языка несомненный интерес представляет описание употреблений языка так называемой теорией речевых актов. Данная теория приобрела известность в последние десятилетия, хотя в ее основе лежат идеи, высказанные ранее английскими философами Л. Витгенштейном и Дж. Остином. Эти идеи были развиты и конкретизированы Дж. Сёрлем, П. Строссоном и др. Объектом исследования теории речевых актов является акт речи – произнесение говорящим предложений в ситуации непосредственного общения со слушающим.

Теория развивает деятельностное представление о языке, рассматривая его как определенного рода взаимодействие между говорящим и слушателями. Субъект речевой деятельности понимается не как абстрактный индивид, лишенный каких-либо качеств и целей, а как носитель ряда конкретных характеристик, психологических и социальных. В теории речевых актов выделяются пять основных задач, решаемых с помощью языка: сообщение о реальном положении дел (репрезентатив), попытка заставить что-то сделать (норма), выражение чувств (экспрессив), изменение мира словом (декларация) и принятие обязательства что-то реализовать (обещание).

Теория речевых актов, начавшая формироваться в философии, затем сместилась в лингвистику и постепенно утратила свою первоначальную общность.

Во-первых, вызывает сомнение, что указанными пятью функциями языка исчерпываются все те задачи, для решения которых употребляются высказывания. Л. Витгенштейн полагал, в частности, что употреблений языка неограниченно много и они не могут быть сведены к какому-то каноническому их перечню.

Во-вторых, неудачным представляется описание сообщений о реальном положении дел, или репрезентативов. Самый простой тест для репрезентативов, говорит Дж. Сёрль, следующий: можете вы буквально оценить высказывание (кроме прочего) как истинное или ложное; но это – ни необходимое, ни достаточное условие. Последняя оговорка превращает описания в утверждения о намерении сообщить нечто о реальности.

В-третьих, в теории речевых актов пропускается ряд самостоятельных, не сводимых к другим употреблений языка. В первую очередь это касается оценок и так называемых орективов – утверждений, основной функцией которых является возбуждение чувств, стимуляция воли слушателя. Пропуск оценок объясняется, скорее всего, двумя обстоятельствами. Многие высказывания обычного языка, кажущиеся по своей грамматической форме оценками (т.е. содержащими слова "хорошо", "плохо", "лучше", "хуже", "должен быть" и т.п.), на самом деле являются не оценками, а описаниями; существуют также двойственные описательно-оценочные высказывания, подобные моральным принципам или законам пауки, играющие в одних контекстах роль описаний, а в других – роль оценок. И наконец, теория речевых актов не ставит вопроса о редукции одних употреблений языка к другим. Например, нормы можно свести к оценкам, дополненным санкцией за невыполнение позитивно оцениваемого действия, обещания – к нормам, адресованным самому себе, и т.д.

С точки зрения логики философии и риторики важным является проведение различия между двумя функциями языка: описательной и оценочной.

В случае первой отправным пунктом сопоставления высказывания и действительности является реальная ситуация и высказывание выступает как ее описание, характеризуемое в терминах понятий "истинно" и "ложно". При второй функции исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план; соответствие ему ситуации характеризуется в терминах понятий "хорошо", "безразлично" и "плохо".

Цель описания – сделать так, чтобы слова соответствовали миру, цель оценки – сделать так, чтобы мир отвечал словам. Это – две противоположные функции языка, не сводимые друг к другу. Нет оснований также считать, что описательная функция является первичной или более фундаментальной, чем оценочная.

Иногда противопоставление описаний и оценок воспринимается как неоправданное упрощение сложной картины употреблений языка. Так, Дж. Остин высказывает пожелание, чтобы наряду со многими другими дихотомиями, всегда плохо приложимыми к естественному языку, было отброшено и привычное противопоставление оценочного (нормативного) – фактическому. Дж. Сёрль также говорит о необходимости разработки новой таксономии, не опирающейся на противопоставление оценочного – описательному или когнитивного – эмотивному.

Дж. Остин выделяет пять основных классов речевых актов: вердикты, приговоры; осуществление власти, голосование и т.п.; обещания и т.п.; этикетные высказывания (извинение, поздравление, похвала, ругань и т.п.); указание места высказывания в процессе общения ("Я отвечаю", "Я постулирую" и т.п.). Однако все эти случаи употребления языка представляют собой только разновидности оценок, в частности оценок с санкциями, т.е. норм.

Дж. Сёрль говорит о следующих пяти различных действиях, которые мы производим с помощью языка: сообщение о положении вещей; попытка заставить сделать; выражение чувств; изменение мира словом (отлучение, осуждение и т.п.); взятие обязательства что-то сделать. Здесь опять-таки первый и третий случаи – это описания, а остальные – разновидности оценок (приказов).

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или "смешанный", описательно-оценочный характер. Все это должно учитываться при изучении множества "языковых игр", или употреблений языка; вполне вероятно, что множество таких "игр" является, как это предполагал Л. Витгенштейн, неограниченным. Но нужно учитывать также и то, что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в лингвистике, но лишена, вероятнее всего, интереса в логике и риторике.

Важным является, далее, различие между экспрессивами, служащими для выражения чувств и близкими описаниям ("Искренне сочувствую вам", "Извините, что не могу быть" и т.п.), и орективами, сходными с оценками и используемыми для возбуждения чувств, воли, побуждения к действию ("Возьмите себя в руки", "Вы преодолеете трудности" и т.п.). Частным случаем оректического употребления языка может считаться нуминозная его функция – зачаровывание слушателя словами (заклинаниями колдуна, словами любви, лести, угрозами и т.п.).

Две оппозиции "мысль – чувство (воля, стремление)" и "выражение (определенных состояний души) – внушение (таких состояний)" составляют ту систему координат, в рамках которой можно расположить все основные функции языка.

Описания представляют собой выражения мыслей, экспрессивы – выражения чувств. Описания и экспрессивы относятся к тому, что может быть названо "пассивным употреблением" языка и охарактеризовано в терминах истины и лжи. Оценки и орективы относятся к "актививному употреблению" языка и не имеют истинностного значения.

Нормы представляют собой частный случай оценок, обещания – частный, или вырожденный, случай норм. Декларации ("Объявляю вас мужем и женой", "Назначаю вас председателем" и т.п.) являются особым случаем магической функции языка, когда он используется для изменения мира, в частности для изменения мира человеческих отношений. Как таковые, декларации – это своего рода предписания, или нормы, касающиеся поведения людей. Обещания представляют собой особый случай постулативной функции, охватывающей не только обещания в прямом смысле этого слова, но и принимаемые конвенции, аксиомы вновь вводимой теории и т.п.

Имеются, таким образом, четыре основных употреблений языка: описание, экспрессив, оценка и оректив м целый ряд промежуточных его употреблений, в большей или меньшей степени тяготеющих к основным: нормативное, магическое, постулативное и др.

Данная классификация функций языка обладает большей общностью, чем их классификация в рамках теории речевых актов.

С точки зрения повой классификации убеждение не является основной, или исходной, функцией языка. Предметом убеждения может быть описание или оценка либо комбинация описания и оценки. Во всех этих случаях убеждение выражает определенные чувства и способно их внушать. Убеждение является, таким образом, результатом сложного пересечения нескольких основных употреблений языка.

Иногда утверждается, что самостоятельным употреблением языка, не сводимым к другим его употреблениям, является "поэтическое", или "риторическое", его употребление. На самом деле такое употребление не является исходным. Оно представляет собой комбинацию нескольких более простых функций языка. Когда "риторическое" употребление языка выделяется в качестве одного из основных, остается неясным, что можно было бы ему противопоставить, какими являются члены того деления, в рамках которого оно выделяется, и каково основание этого деления. "Поэтическое (риторическое)" употребление языка, изучаемое лингвистической риторикой, есть результат одновременного использования языка в нескольких основных его функциях.