Лекция I. ФИЛОСОФИЯ О НАУЧНОМ ПОЗНАНИИ. ОСНОВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ
В наше время физик вынужден заниматься философскими проблемами в гораздо большей степени, чем это приходилось делать физикам предыдущих поколений. К этому физиков вынуждают трудности их собственной науки.
А. Эйнштейн
Лекция 1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ НАУКИ И ОСНОВНЫЕ СТАДИИ ЕЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ
Пол наукой в данной книге мы понимаем науку, возникшую в Новое время в результате научной революции XVII столетия. Ее атрибутами являются: четкие идеальные сущности с четкими процедурами их воплощения в эмпирический материал в ходе контролируемого эксперимента, систематичность (наличие базовой системы понятий), теоретичность (нацеленность на построение теорий явлений)[1], способность выдерживать рациональную критику, объективность (для современных конструктивистов – интерсубъективность)[2]. Корни этой науки уходят в философию древних греков, эстафету от которых Новому времени передали эпохи Средних веков и Возрождения.
Истоки античной преднауки
Экономика сколь-нибудь крупного общества, начиная с ранних городов-государств (которые возникли в регионе "плодородного полумесяца" 7–5 тыс. лет до н.э.), невозможна без управления армией, трудом земледельцев и строителей, без умения хранить и распределять съестные припасы, строительные материалы, инструменты, оружие и т.д. Для такого управления человеческими и материальными ресурсами требуются особые навыки, и но мере укрупнения и усложнения древних государств в обществе появилось (примерно 4–3 тыс. лет до н.э.) сословие жрецов-чиновников, которые стали хранителями и основными пользователями этих навыков. В сохранившихся древнеегипетских папирусах мы можем найти такую характеристику профессии писца: "...это больше, чем любая должность, нет ничего равного им в стране этой..."
Что же это было за знание? "Писец должен уметь писать понятно, хорошо знать счет, уметь межевать земли и примирять спорящих", – написано в одном из вавилонских текстов. К этому следует добавить умение исчислять важные календарные события, вроде даты начала посевных работ, предсказание ряда земных и астрономических явлений (разлив Нила, лунное затмение и т.п.). Отдельные школы готовили архитекторов, гидротехников и военных инженеров. Писцов обучали применять свои знания исключительно для решения практических задач. Задачи в учебных сборниках были сгруппированы не по методам их решения (как мы привыкли группировать их сейчас), а по области применения (перевод мер и весов, строительство, снабжение армейских подразделений и т.д.). Ученику в процессе обучения необходимо было решить большое число задач, постепенно "набивая руку", общие методы в явном виде не выделялись, скрываясь в виде навыка. В целом массив арифметических, геометрических, астрономических знаний вавилонян и египтян был слабо структурирован, особенно у последних.
Прогресс в накоплении знаний был очень медленным, знание носило сакральный характер, и это делало немыслимым его совершенствование. Утверждения давались без какого-либо теоретического обоснования; доказательство вавилонянам и египтянам было неведомо. Часто пользовались приближенными методами даже там, где были доступны точные. Например, площадь четырехугольного поля египтяне находили, умножая друг на друга полусуммы противолежащих сторон, что дает примерно верное решение только тогда, когда форма поля несильно отличалась от прямоугольника или трапеции. При этом египтяне знали точный способ нахождения площади треугольника (по высоте и длине основания). Было бы разумно разделить четырехугольник на два треугольника, вычислить отдельно и затем сложить их площади. Но писцы так никогда не делали, вычисляя площадь примерно годным способом, достаточным для практических нужд. Другой характерный пример: за полторы тысячи лет вавилоняне не удосужились позаимствовать хорошее приближение числа π = 4(8/9)2 3,1605 у своих соседей египтян, пользуясь очень грубым приближением π = 3. По-видимому, им это было ненужно и неинтересно.
Совсем иную картину мы видим у греков. Их способность воспринимать мудрость иных культур и синтезировать па их основе глубоко теоретическое знание, а также высочайшие темпы его развития до сих пор вызывают восхищенное удивление исследователей. Этот феномен прозвали "греческим чудом", оно стало возможным в результате формирования особого типа сознания, соответствующего полисной организации греческого общества. Ключевой характеристикой этого типа сознания является рациональность. Существуют разные версии происхождения этой рациональности [6].
Одна из версий объяснения этого чуда исходит из того, что эта рациональность выковывается в судебных спорах, которыми была пронизана жизнь граждан греческого полиса [3, гл. 4]. Ничего подобного не было в городах-государствах Востока. Жизнь полиса организовывалась так, что конфликты между его гражданами решались посредством судебных споров, а не волей правителя. Решение и в судебных спорах, и в вопросах, касающихся общественных дел, выносило собрание граждан.
Судебное заседание превращалось в увлекательную схватку умов, оружием в которой была сложная смесь из ораторского искусства (включающего умение играть словами и смыслами вплоть до обмана) и рациональных (логических) аргументов (логос). Обучали навыкам владения этим оружием особые платные учителя – софисты.
В VI в. до н.э. в молодой греческой цивилизации греки были инициативны, любопытны и деятельны. Торговцы, наемники, пираты, переселенцы, странствующие мудрецы – их можно было встретить повсюду в Средиземноморье. Разумеется, культурные богатства старых восточных царств привлекали их внимание. С особым пиететом греки относились к Египту – его головокружительная древность и накопленные жрецами знания казались им неисчерпаемыми. В легендарных биографиях практически всех ранних греческих философов и ученых обязательно упоминается путешествие в Египет или Вавилон (но халдейские жрецы не так охотно шли на контакт, как египетские), где они приобщались к кладовым жреческого знания. Но приобщаясь, они воспринимали его на свой лад, образцом для грека был гармонизирующий закон – компактный набор положений, из которого дедуцировались частные положения. Настоящее знание могло иметь лишь такую форму, и восточную мудрость предстояло переработать именно по такому рациональному образцу.
Уже Фалес (625–545 до н.э.), основатель ионийской школы, делает то, что египтянам и халдеям было непонятно. Он зачем-то доказывает очевидное – то, что диаметр делит окружность на две равные части, а углы при основании равнобедренного треугольника равны [19, гл. 4]. С точки зрения греков ничего удивительного в таких доказательствах нет. Впрочем, Фалеса больше интересует не математика, а устройство окружающего мира. Этот интерес рождает натурфилософию, отвечающую на вопрос, из чего (каких первоэлементов) состоит мир, но неизменным останется стремление познать мир с помощью разума и рационально (с помощью логоса) обосновать полученное знание.
В рамках греческой натурфилософии рождается математическая теория, предполагающая доказательство своих утверждений. "Греческая математика представляет собой систему знаний, искусно построенную с помощью дедуктивного метода, в то время как древневосточные тексты математического содержания содержат только интересные инструкции, так сказать, рецепты и зачастую примеры того, как надо решать определенную задачу", – пишет венгерский историк науки Арпад Сабо [6]. Вершиной этой линии в математике является геометрия Евклида.
Важную роль в формировании древнегреческой математики сыграла пифагорейская школа, существовавшая как религиозный орден, учрежденный Пифагором, где научные занятия, прежде всего занятия математикой и музыкой, считались одним из важнейших средств очищения. "Пифагорейцы первыми возвысили математику до ранее неведомого ей ранга: числа и числовые отношения они стали рассматривать как ключ к пониманию вселенной и ее структуры. Они впервые пришли к убеждению, что “книга природы написана на языке математики”, как спустя почти два тысячелетия выразил эту мысль Галилей... Пифагор учил о том, что все в мире есть число... Единицы, или монады, пифагорейцев естественно предстают как телесные единицы... В пифагорейском понимании числа́, таким образом, оказываются связанными два момента: неотделенность чисел от вещей и соответственно составленность вещей из неделимых единиц – чисел" [6].
Достижения пифагорейцев значительны. Они строят первые математические теории: делимости, рационального числа (вида а/b), отношений. Используя эти теории в качестве аппарата в программе математизации натурфилософии (которую можно выразить в формуле – "все есть число"), пифагорейцы создают теорию музыкальной гармонии, Архит (428–347 до н.э.) математизирует инженерию, его ученик Евдокс (408–355 до н.э.) создает математическую модель движения небесных светил. Самым знаменитым деянием пифагорейцев считается доказательство известной еще вавилонянам теоремы Пифагора (ее следствием стала вызвавшая кризис пифагорейской программы проблема несоизмеримости).