Этический поворот в историологии

В любой социальной науке неизбежно возникает вопрос о необходимости ее этизации. В последние годы заговорили об "этическом повороте в историографическом теоретизировании"[1]. Такой поворот действительно назрел. Ниже (табл. 6.7), следуя статье К. Томаса[2], выделим некоторые существенные вехи актуализации этического содержания историологии, а затем проанализируем их с позиций метанаучного концептуализма.

Таблица 6.7. Актуальные проблематизации этики историологии, по К. Томасу

№

Автор

Проблематизации

1

К. Гинзбург

Историк должен быть объективным. Следует изучать моральные представления. Свою собственную моральную позицию не определяет

2

Д. Лакапра

Призывает историков к моральной ответственности и, следовательно, к выполнению роли медиатора между прошлым и будущим. Призвание историка состоит не в познании прошлого, а в постановке этого прошлого на службу будущему

3

X. Уайт

В установках историка присутствует неискоренимый идеологический компонент, в соответствии с которым историк и формирует свое историчное видение. История начинается не в прошлом, а в настоящем и оказывается не эпистемологическим мероприятием, т.е. наукой, а моралистикой и эстетикой. В итоге Уайт отказывается от эпистемологической объективности и занимает позиции морального релятивизма

4

Н. Партнер

Выступает сторонником морального релятивизма. Она полагает, что историк в соответствии со своим воображением формирует моральный центр прошлого, который затем необходим для конструирования настоящего. Историк по преимуществу оказывается не эпистемологическим, а моральным наблюдателем

5

А. Макинтайр

Избегая морального релятивизма, резко критикует проект Просвещения и пропагандирует этику Аристотеля. Его рекомендации историкам кажутся неубедительными

Сам Томас не отрицает, что этический поворот в истории назрел, но позиции вышеуказанных авторов ему представляются спорными. Он заканчивает свою статью следующим выводом: "Я осознаю, во-первых, опасность рассмотрения всех исторических исследований как моральных по своей природе; во-вторых, опасаюсь до известной степени этического и идеологического плюрализма, не говоря уже о гегемонистических претензиях, которые могут быть вызваны этими воззрениями"[3]. Томас предлагает продолжить анализ возможности этического поворота в историологии. Отмечая, что он всего лишь выделил проблемы, но оставил их неразрешенными, мы, тем не менее, не без удовольствия последуем его совету.

Должен ли историк избегать этики? Ответ на этот вопрос во многом зависит от понимания этики. Многие философы считают, что этика не является наукой. Если бы дело обстояло действительно так, то можно было бы спокойно отказаться от услуг этики, найдя ей научную альтернативу. Правильная же точка зрения состоит в истолковании этики в качестве научной, а именно метанаучной, дисциплины. При таком истолковании природы этики она входит в состав всех аксиологических дисциплин при условии, что они доводятся до стадии их метанаучного осмысления.

Необходимое разъяснение

Пагубность отказа от этики. Историк не должен избегать этики, ибо это равносильно отказу от метанаучного, философского анализа.

Совместима ли этика с эпистемологией? Конечно же, совместима. Как уже отмечалось, исторические эпистемология и этика являются составными частями философии историологии. Эпистемология имеет дело с процессом познания, в частности с историческим методом, законами, концептами. Но в ней не определяется поведение, являющееся наиболее эффективным. Это уже прерогатива исторической этики. Отчуждение эпистемологии от этики во многом связано с устаревшим противопоставлением истины добру и красоте. Если зачислить истину по ведомству науки, в том числе эпистемологии, а добро – по ведомству этики, то эпистемология и этика оказываются несовместимыми друг с другом. Но в области истории истина никак не противостоит добру. Здесь добром считается самое эффективное поведение, а его установление и есть истина.

Должна ли историология быть свободной от ценностей? Конечно же, нет. Это невозможно в принципе, ибо все концепты историологии имеют ценностный характер.

Не приводит ли этизация историологии к субъективизму? Нет, не приводит. Под этизацией историологии мы понимаем ее тщательный философский анализ. Именно он позволяет отсеять все наносное, чуждое исторической науке, ее подлинному концептуально-ценностному устройству.

Допустим ли в историологии этический релятивизм? Под этическим релятивизмом обычно понимается навязывание, в данном случае – историологии, произвольных этических стандартов. Такого рода этический релятивизм в историологии, разумеется, недопустим. И ясно почему. Историческая этика ведь не привносится в историологию, а конституируется в процессе ее метанаучного анализа. Одно это исключает навязывание исторической науке произвольных этических стандартов. Но во избежание недоразумений следует отметить, что порой этический релятивизм понимается как возможность различных истолкований. В этом случае этический релятивизм противопоставляется не этическому произволу, а этическому абсолютизму. Он оказывается сродни этическому плюрализму, который, как будет показано ниже, вполне уместен.

Допустим ли в историологии этический плюрализм? Думается, что допустим. Он был бы пагубным при условии правомерности одной единственной философии, например аналитической. Но хорошо известно, что далеко не все выдающиеся историки принадлежат к аналитическому лагерю. Одни из них придерживаются, например, марксистской, другие – герменевтической позиции. Это вполне допустимо. Другое дело, что различные философские позиции целесообразно определенным образом сочетать друг с другом.

Необходимое разъяснение

Неизбежность плюрализма. Этический плюрализм в историологии неискореним. Мы живем в плюралистическом мире.

Должен ли историк быть морально ответственным за свою деятельность? Разумеется, должен. Рассматриваемый вопрос касается этики ученого. Ученый, стремясь преумножить существующее знание, в большей степени, чем кто-либо другой берет на себя обязанность достичь доступного ему максимума в области познания. Если он соответствует своему призванию, то ему непременно придется задействовать метанаучный анализ и в результате подняться на соответствующие этические высоты. Как уже отмечалось, метанаучной кульминацией всех аксиологических наук является именно этика. Но какая этика? Разумеется, концептуально выверенная и в этом смысле передовая.

Не приводит ли этическая ориентация историка к нарушению объективности исторического описания? Требование объективности научного описания – это давно устаревшее познавательное клише. Историческую теорию изобретают люди. Уже одно это означает, что так называемое объективное описание в принципе невозможно. Ученые отвергают произвольные вкрапления в науку, но от этого она становится не объективной, а концептуально рафинированной. Таким образом, неизбывная тоска по объективности историологии неуместна. Современная историология не стала более субъективной, чем ее предшественники. Она не отменила объективность исторического знания, ибо таковой никогда не было.

Допустимо ли историку руководствоваться этическими системами, разработанными философами? Допустимо, но лишь в случае, если они действительно оказываются уместными. Философы вырабатывают свои системы часто совершенно безотносительно к историологии. Поэтому применительно к ней они могут оказаться бездейственными. Но следует иметь в виду и другое. Теории, разработанные выдающимися философами, даже при условии их явной перегруженности метафизическими моментами так или иначе впитывают потенциал и науки, и культуры, и смежных к историологии областей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они при бросающейся в глаза исторической некомпетентности философов, тем не менее оказываются эффективными в области историологии.

Необходимые разъяснения

Сложности освоения в историологии потенциала философии.

Философские системы не должны использоваться бездумно, некритически. Историку всегда целесообразно ориентироваться на их потенциал, который применительно к историологии, возможно, дан в латентном, не выделенном и, следовательно, не осознанном виде.

Не рискует ли историк в силу своей этической позиции стать идеологически ангажированным человеком? Рискует, но в значительно меньшей степени, чем если бы он, отказавшись от этики, стремился бы к так называемому объективному описанию. Коренное отличие идеологии от науки состоит в ее необходимости для манипулирования людьми. Она используется для защиты интересов одних социальных групп в ущерб чаяниям других людей. Поскольку ни одно общество не способно избежать идеологии, то, естественно, возникает вопрос о путях нивелирования ее отрицательного влияния на людей. Антинаучность идеологии должна быть разоблачена. Для этого дела нет другого средства, чем этика.

Необходимое разъяснение

Научная этика является не союзницей идеологии, а ее единственно актуальным противовесом.

Как именно понимается ответственность в историческом контексте? В соответствии с той или иной теорией. Это обстоятельство иллюстрирует табл. 6.8.

Таблица 6.8. Смыслы истории в интерпретациях философов

№

Философы

Ответственность людей

1

Г. Гегель

За развертывание потенциала мирового духа

2

К. Маркс

Исход классовой борьбы, за справедливость

3

Ф. Ницше

Гордость, риск, отвагу, волю духа и артистичность человека, борьбу против серости

4

Э. Гуссерль

Полноту переживаний человека, которая избавляет от кризиса наук

5

К. Ясперс, Ж.-П. Сартр

Свободу

6

М. Хайдеггер

Собственное, индивидуальное при органическом соответствие миру

7

Χ.-Γ. Гадамер

Сохранение традиций, за умение услышать другого

8

Ю. Хабермас

Достижение согласия в коммуникации

9

М. Фуко

Свой собственный стиль существования в условиях дискурсивной формации

10

Ж. Деррида

Деконструкцию социальных апорий

11

Ж. Делез

Наполнение жизни значимыми событиями

12

Р. Рорти

Борьбу с метафизикой и творческое участие в языковых играх

13

Д. Дэвидсон

Коммуникацию и истину

Разумеется, к историческим смыслам, предлагаемым философами, следует относиться критически. Методологические ориентиры соответствующей критики мы стремились задать на протяжении всей книги.

И, наконец, последний момент. Современное человечество стоит перед очень многими вызовами: экологическим (разрушение среды обитания), военным (угроза третьей мировой войны), техническим (утрата личностью своей идентичности), экономическим (испытание больших масс людей бедностью), цивилизационным (терроризм), политическим (неспособность представительной демократии выразить чаяния отдельных личностей), конфессиональным (противостояние религии и науки), моральным (разрастание имморализма), научным (отчуждение науки от этики), образовательным (снижение престижа образования) и даже космологическим (угроза уничтожения Земли космическими факторами). Человечество находится, как любил выражаться отечественный мыслитель Η. Н. Моисеев, "на острие иглы". Чтобы на ней удержаться, необходим очень точный баланс социальных сил, в том числе всесторонний учет уроков прошлого. Чем полнее жизненный опыт человека, тем он мудрее. Применительно к человечеству в целом жизненный опыт – это всемирная история. При принятии решения в современной ситуации необходим максимально всеохватный масштаб, а его дает совокупность исторических наук. Было бы безумием отказываться от того, что способствует обеспечению благоприятного будущего человечества.

Необходимое разъяснение

Актуальность философии историологии. Историология необходима человечеству для выработки адекватных ответов на множащиеся вызовы. Но в этом деле не добиться успеха без тщательного уразумения статуса самих исторических наук. И тогда наступает час философии историологии.