Введение. Неоднозначность институционализма

Управление – важнейший фактор устойчивого развития экономических систем. Современное состояние управленческих и экономических знаний таково, что они как будто слабо связаны друг с другом. Многие экономические теории не позволяют дать убедительных рекомендаций в плане управления сложившимися хозяйственными системами.

Поиск механизмов, обеспечивающих единство генетического и телеологического подходов, представляет центральную методологическую проблему, состоящую в необходимости согласования экономической теории, теорий управления и собственно практики управления.

Курс лекций по институциональной экономике, разработанный автором и апробированный в Брянском государственном университете, в настоящее время читается в Финансовой академии при Правительстве РФ.

Это относительно новое направление анализа обладает собственной методологией исследований, что и отличает ее от неоклассической экономики, своим понятийно-терминологическим аппаратом, оригинальным видением проблем развития хозяйства и управления.

Чрезвычайно важно уметь встроить новые теоретические концепты в практику управления. Только так можно обновлять управляющие системы и повышать их эффективность. Как правило, с использованием нового теоретического знания удается верифицировать управленческие решения, определить их адекватность.

Хозяйственные системы любого уровня организации – прежде всего сложные системы, требующие целостного аналитического подхода к их изучению. Это относится к региональной и муниципальной экономике, к решению проблемы организации и управления местными сообществами.

Эволюция макроуровня, регионального уровня управления включают эволюцию хозяйственных систем местного значения, особенности функционирования которых не могут не учитываться при разработке моделей управления на различных уровнях иерархии экономической системы в целом.

Реализация такого подхода позволит, в конечном счете, повысить устойчивость элементарной ячейки экономической организации – местных сообществ и органов власти. Во всяком случае, управляющий субъект в современном обществе должен быть знаком с эволюционным типом экономического мышления, а также использовать при принятии решений знания о том, как функционируют, какие свойства и закономерности проявляют хозяйственные агенты и институты.

Современная институциональная и эволюционная экономическая теория представлены довольно интенсивно развивающимися научными направлениями, причем относительно молодыми. Институционализм получил новый импульс к развитию где-то с середины 1970-х гг., когда кейнсианство и неоклассический синтез перестали давать убедительные объяснения кризисным проявлениям в экономике. Эволюционный подход начал набирать интеллектуальный вес примерно с середины 1980-х гг., после создания первых эволюционных моделей фирмы, получивших достаточную известность. В учебном процессе Высшей школы России эти течения стали находить точки приложения только во второй половине 1990-х гг.

Особо следует отметить, что оба научных направления, хотя в общем и представляют передовой край современного экономического знания, далеко не однородны. Плюрализм экономической науки, неумение учесть национальные аспекты хозяйственного развития, что выражается в неадекватном универсализме, заимствовании некоторых аналитических конструкций и их приложение к решению отдельных социально-экономических проблем, либо описанию хозяйственных явлений в России, порождают часто методологически ущербные концепции, своим появлением фальсифицирующим социальную реальность. Такого рода доктриной, на мой взгляд, является так называемая "институциональная ловушка".

Тем не менее я счел необходимым в полном объеме воспроизвести основы этой доктрины, показать ее терминологический базис и инструментальные приложения для того, чтобы изучающий этот предмет смог сам составить суждение о целесообразности ее применения, возможностях этой доктрины, адекватности. Одновременно существенное место отведено авторской концепции "экономической дисфункции", разработка которой пришлась на 1998–1999 гг. – период, когда мне довелось исследовать состояние оборонно-промышленного комплекса России. Проницательному читателю станет ясно, что данная концепция обладает системным свойством и фактически поглощает случай так называемой "институциональной ловушки" как частный статический эффект институциональной динамики, которую вряд ли правомерно применять к анализу системных, тем более динамических явлений, рассматриваемых на агрегированном (макроэкономическом) уровне. Раскрытие природы дисфункции института или экономической подсистемы объясняет природу устойчивости неэффективной нормы. Эта идея прозвучит в настоящих лекциях.

Таким образом, нашли отражение и такие доктрины, которые спорны и одновременно рельефно характеризуют современное состояние российской институциональной школы, находящейся в поиске своего места в континууме мировой экономической мысли.

Процесс поиска, как всегда, сопряжен с неудачами, с апробацией различных стратегий развития науки, новых методов и инструментов. Вне всяких сомнений, при этом возникает желание подражать, имитировать достижения других школ, особенно тех ученых, которые признаются авторитетами за рубежом. Российская экономическая наука и даже в большей степени образование – подвержены имитационному эффекту наиболее отчетливо. Исследовательское сообщество России можно подразделить на две большие группы специалистов: первая выполняет работы, что называется, обзорного характера, хорошо владеет языками, осуществляет переводы, занимается по существу имитацией чужих достижений, расширяя возможности применения этих результатов, вторая – занимается решением задач разработки собственных моделей и инструментов, в меньшей степени ориентируясь на достижения западных школ, пытаясь реанимировать традиции русской экономической мысли.

Конечно, подобное подразделение во многом условно. К тому же, позитивный эффект может обнаруживаться вследствие продуктивного взаимодействия представителей таких двух групп. Однако, если же одна из групп начинает доминировать, например вследствие авторитета или эффекта "предфамильной приставки" одного из представителей, тогда возникает необоснованный перекос в развитии экономического знания, и появляются концепции сомнительного содержания. Любой экономист, имеющий серьезную теоретическую подготовку, либо практический опыт экономической деятельности или консультирования прекрасно осознает, что ни бартер, ни коррупция, ни спираль "инфляция-девальвация" не относятся к "ловушкам".

В экономической науке термин "ловушка" был использован относительно давно Дж. М. Кейнсом – применительно к динамике процента ("ликвидная ловушка"), Дж. Хиксом и Э. Хансеном – к динамике инвестиций ("инвестиционная ловушка"). Поэтому терминологической новизны относительно применения "институциональной ловушки", безусловно, нет. Однако и с позиций методологии устойчивая неэффективная норма присутствует в эффекте "запирания" (lock in), довольно хорошо представленном в научной литературе. Кроме того, развитие экономики может происходить по неэффективным ("хреодным") траекториям, предполагать отбор абсолютно неэффективных норм, одерживающих конкурентную победу над эффективными (эффекты qwerty и гиперселекции).

Стремясь защитить "ловушечный" подход, отделив его от представлений о дисфункции института и системы, отдельные экономисты не вполне корректно проводят разграничительные линии, явно оставаясь в плену целевых установок, не имеющих отношения к пониманию существа вопроса. Приведу следующий текст, принадлежащий одному из авторов: "Понятие институциональной ловушки иногда смешивают с понятием дисфункции институтов. Оба термина характеризуют неэффективность институтов, поэтому может возникнуть подозрение, что введенная терминология избыточна. В действительности это не так. Два термина относятся к существенно различным типам неэффективности. Институциональная ловушка – это равновесие, в котором агенты выбрали норму поведения, не эффективную по сравнению с другой нормой, также являющейся равновесной при тех же внешних условиях. Под дисфункцией же понимается ситуация, когда функционирование института отклоняется от “стандартного” – от того, которое ожидалось экономическими агентами и (или) законодателем при трансплантации или конструировании".

Во-первых, говоря о стандарте, обнаруживается явное непонимание того, что в концепции автора данной книги речь идет о потере функций и снижении их эффективности. Собственно, это и представляет собой дисфункцию, а не о необходимости какого-то стандарта. ОГЛАВЛЕНИЕ функций, как и их число, как правило, известны, так как функции относятся к тем благам, которые воспроизводятся людьми для удовлетворения каких-то потребностей.

Во-вторых, в отличие от первоначальных трактовок "институциональной ловушки", понимая пол ней выбор нормы (равновесие), причем менее эффективной, сравнительный аспект эффективности предполагает наличие стандарта, который не замечается сторонниками этой доктрины, подверженной эффекту институциональной регрессии. Эффект порождается вводимыми ими определениями. К тому же весьма призрачно определено понятие равновесия института. В любом случае это другая норма, более эффективная, она является стандартом по отношению к отобранной неэффективной норме. В связи с этим необходимо четко заключить, что понимание дисфункции исключительно как явления возникающего при трансплантации институтов – это нарочное сужение и неверная интерпретация концепции "экономической дисфункции", как она сформулирована в лекциях и других работах автора настоящих строк. Именно дисфункциональность – причина возникновения ловушки, а не наоборот. При этом случай атрофии, перерождения института, либо конфликта – есть по существу случаи различной глубины дисфункциональности, т.е. выражение дисфункции института.

Как видим, аргументация против моей концепции "экономической дисфункции" довольно слаба, что вызвано, по всей видимости, не пониманием ее содержания, как она слаба – в пользу доктрины "институциональной ловушки". Для последней в бо́льшей степени характерен эффект стандартизации, к тому же она статична, микроаналитична и неадекватно описывает макроявления. Механизмы возникновения таких явлений, как бартер, неплатежи, коррупция, теневая экономика – сугубо различны, они могут совсем не совпадать и не описываться некими институциональными равновесиями, типа так называемых ловушек. Вот почему и реформаторам будет трудно избежать их возникновения, поскольку при реформировании нужно заботиться о том, что преодолевать дисфункциональность проектируемых институтов и экономических подсистем. К тому же перечисленные явления менее актуальны для развитых экономик, которые демонстрируют значительно меньшую дисфункциональность. Например, довольно проблематично рассматривать систему высшего образования России как попавшую в институциональную ловушку. Необходимо обеспечить эту систему элементарными функциями, чтобы преодолеть высокий уровень ее дисфункции. Затраты по обеспечению данной цели и составят необходимые вложения по повышению эффективности системы.

Материал книги полностью соответствует Государственному образовательному стандарту высшего образования четвертого поколения по разделу "Общеобразовательные дисциплины – институциональная экономика и экономическая теория". Может быть использован в качестве учебника по курсам: "Современное состояние экономических знаний", "История экономической мысли", "Институциональная экономика", "Экономическая теория" для студентов экономических специальностей.

За прошедшие годы этот курс с некоторыми усложнениями читался аспирантам и студентам Финансовой академии при Правительстве РФ и Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова.