Лекция 6. ДРЕВНЯЯ РУСЬ: ОБЩЕСТВО И ЭКОНОМИКА
В результате изучения данной главы студент должен:
знать
• структуру и особенности институтов власти в Древней Руси;
• состав, историю происхождения и структуру древнерусских законодательных памятников;
• терминологию древнерусского законодательства;
• терминологию социальных отношений в Древней Руси;
• основные черты развития древнерусской деревни и древнерусского города;
• особенности развития древнерусского ремесла и торговли;
• особенности повседневной жизни в Древней Руси;
уметь
• критически анализировать существующие в историографии гипотезы о характере древнерусского государства;
• критически анализировать существующие в историографии гипотезы о характере и сущности социально-экономического строя Древней Руси;
• нанести на контурную карту главные древнерусские города IX – начала XII в.;
• составить рассказ, реконструирующий модели демографического поведения, особенности развития института семьи, жизненные ценности и ориентиры, жизненные стратегии и устремления древнерусского человека;
владеть
• методикой поиска информации в библиотечных и электронных ресурсах по изучаемому периоду и изучаемой проблематике;
• представлениями о сущности понятий "история государства и права", "социальная история", "экономическая история", "история повседневности" применительно к древнерусской истории.
Ключевые термины и понятия: Древняя Русь, князь, княжеская власть, княжеский титул, институты власти, совет знати, вече, дружина, бояре, Правда Русская, древнерусский город, детинец, посад, община, купечество, менталитет.
Ключевые имена: Святослав Игоревич, Владимир Святославич, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах.
Власть и общество в Древней Руси
Основными институтами политического строя Древней Руси были княжеская власть и вече. При князе существовал совет знати (дума), но он не имел характера государственного института. Это был просто круг ближних советников господина.
Институт княжеской власти возник еще у племен и союзов племен. Источники сохранили несколько имен восточнославянских вождей догосударственного периода: Бож, Маджак, Ардагаст и др. Первоначально, видимо, власть князя у славян была выборной. Племенные князья обладали прерогативами военачальника. Они определяли контакты племени с окружающим миром, заключение или расторжение военных союзов. Есть мнение, что князь также должен был исполнять некоторые сакральные и судебные функции. Как вождь он объединял своих людей в некую общность, выступал символом этого единения. Сегодня ученые говорят о "вождествах" как историческом феномене, предшествующем образованию государства и влиявшем на образование племен (через объединение людей вокруг единого вождя).
Появление на Руси варяжских конунгов значительно изменило характер княжеской власти. Местные славянские князья были либо истреблены, либо покорены. Этот процесс был завершен ко второй половине X в. При Святославе нам уже неизвестно ни одного племенного князя, и как раз со Святослава начинается практика рассаживания младших Рюриковичей наместниками в городах, являвшихся центрами бывших племенных княжений. Тем самым на Руси утвердилась династия Рюриковичей.
Как строились отношения между князьями и древнерусским обществом в IX–XII вв.? Многочисленные научные теории, рассматривающие этот вопрос, можно объединить в два больших направления. Представители первого делают акцент на институте княжеской власти, полагая, что именно князь выступал главной политической фигурой, источником и средоточием властных прерогатив. Представители второго считают князя приглашенным по договору ("ряду") наемным военачальником или администратором и выдвигают на первый план вечевые, общинные институты власти.
Рассмотрим более подробно аргументы сторонников первого направления. Они не едины, здесь можно выделить по крайней мере три концепции. В дореволюционной историографии (С. М. Соловьев, В. О. Ключевский и др.) была популярна так называемая лествичная теория. После отказа от нее советские историки (например, Б. А. Рыбаков) писали о "раннефеодальной монархии". В конце XX в. исследователи (А. В. Назаренко, А. П. Толочко и др.) заговорили о "коллективном (родовом) сюзеренитете" Рюриковичей над Русью.
Согласно "лестничной теории" отношения внутри Рюриковичей определялись следующим принципом: на киевском престоле сидел старший в роду князь. После смерти правителя трон отходил не его детям (прямым потомкам), а следующему по старшинству Рюриковичу (как правило, младшему брату умершего князя). При этом столы, на которых сидели младшие князья, не являлись наследственным владением и могли меняться: князья переназначались с одного стола на другой. Правда, сами создатели "лествичной схемы" считали ее "идеальным" порядком, существовавшим скорее в умах, чем на практике. В. О. Ключевский так отзывался о данном политическом порядке: "...в продолжение более чем полутора века со смерти Ярослава он действовал всегда и никогда – всегда отчасти и никогда вполне".
Термин "раннефеодальная монархия" не нашел признания в историографии в связи с тем простым фактом, что наследование престола в Киевской Руси происходило вовсе не по династическому принципу (передача престола старшему сыну). Этого-то как раз часто и не было. Полномочия киевского князя и его реальные властные возможности также отличались от монархических.
Трактовка политического устройства Древней Руси как системы родового сюзеренитета, основанной на принципате (старейшинстве), предполагает следующее. Вся Русская земля принадлежала всему роду князей-Рюриковичей. Верховный правитель делил ее на столы (земли с городским центром, в котором сидел назначенный из Киева князь), раздавал столы младшим Рюриковичам – своим младшим братьям или сыновьям-наследникам.
Проблема в том, когда эта система складывается и как она функционировала на практике. Как справедливо заметил А. В. Назаренко, из истории Святославичей не видно, чтобы Ярополк считался князем, старшим над братьями, равно как и Владимировичи не признали старшинства Святополка. "Единовластием" над другими князьями становился князь, оказавшийся наверху не столько в силу происхождения и старейшинства, сколько в силу военной удачи и политических обстоятельств. Таким образом, по словам И. Я. Фроянова, межкняжеские отношения на Руси XI– XII вв. были "неупорядоченными и незрелыми". Порядок передачи власти могло определять и старейшинство, и завещание, и элементарное насилие, военный переворот.
Как указал А. В. Назаренко, даже во второй половине XI в. для Ярославичей завещание Ярослава вовсе не определяло всей полноты власти старейшего князя над остальными. Верховный правитель должен был "блюсти порядок вещей" (следить за справедливым наделением столами всех братьев) и защищать интересы церкви как общегосударственного института. Но реальных властных полномочий у киевского князя над остальными не было, что и подтвердила поВперед история сплошных усобиц между Ярославичами. Киевский князь мог с ними только договариваться или заставлять силой.
С определенной долей уверенности можно говорить только о следующем. В 969 г., отправляясь в очередной поход, Святослав отдал разные земли Руси в наместничество своим сыновьям. После его смерти в 972 г. киевским князем стал старший сын Ярополк. Средний, Олег, правил в Древлянской земле, а младший, Владимир, сидел в Новгороде. Тем самым князья оказались держателями столов, наместниками отдельных местностей. В дальнейшем, в X – начале XII в., происходило то же самое: князья получали во временное управление столы, которые при этом не являлись их наследственным владением. Периодически происходили перемены столов, что чаще всего было связано со смертью киевского князя.
Очевидна иерархия княжеских столов: киевский стол был наиболее значимым, а князь, его занимавший, формально считался главным. Несомненно и право всего рода Рюриковичей на власть над всеми русскими землями. По-видимому, старейший в роду князь мог претендовать на особое положение над "молодшими" князьями, однако на практике это очень часто оспаривалось военным путем.
Институт княжеской власти следует считать высшим властным институтом в домонгольской Руси: князь исполнял функции административного и политического управления, верховного судопроизводства, гаранта и охранителя высокого положения Русской православной церкви. Особенности отношений между князьями внутри самого рода Рюриковичей продолжают оставаться предметом научных дискуссий.
Представители второго направления (например, И. Я. Фроянов и его школа) считают главным источником власти в Древней Руси отношения договора ("ряда") между общинной организацией, представленной в народном собрании – вече, и князьями. Как правило, вече формировалось путем делегирования представителей разных городских районов (концов) на общее совещание. В нем также участвовали носители местной административной власти (посадники), руководство городского ополчения (тысяцкие), служители церквей и монастырей. Обычно на вече в крупных городах собиралось до 500 человек. Данный институт существовал почти во всех древнерусских городах. Вечевые собрания могли приглашать князей править городом или требовать от них убираться восвояси, решали вопросы о раскладке по населению налогов и выделении средств на общегородские и военные нужды, распоряжались финансами и земельными фондами. Веча также решали международные вопросы, утверждая заключенные князьями договоры и соглашения.
"Мы предлагаем рассматривать вече и князя в Киеве в рамках единой социально-политической целостности, где вече суть верховный орган власти, а князь – олицетворение высшей исполнительной власти, подотчетной, больше того, подчиненной вечу.
Князь, будучи главой общинной администрации, в то же время сам представлял собой общинную власть, выполняя разнообразные функции. Вот почему князь являлся необходимым элементом социально-политической структуры. Так же как и в других землях, долгое отсутствие князя – несчастье для киевской земли. <...> Все это не позволяет нам считать киевского князя монархом, а его власть монархической. В Киевской земле в XI – начале XII в. шел процесс образования республики, а не монархии. Республиканские порядки сложились в Киеве несколько раньше, чем даже в Новгороде... Разумеется, древний князь таил в потенции монархические качества и свойства. Но для того, чтобы они получили выход и возобладали, необходимы были иные социальные и политические условия. Эти условия возникли за пределами древнерусского периода отечественной истории".
Имеется также компромиссная точка зрения (се, в частности, высказывает В. Я. Петрухин). Предполагается, что со стороны князей, безусловно, существовало отношение к княжеской власти как к частному, родовому праву, но на практике оно корректировалось правом "племенным", диктовавшим свои условия – условия "ряда".
В конце XI в. в политической системе возникают определенные новшества. Князей-Рюриковичей стало слишком много, и налаживать отношения, да еще так, чтобы получить согласие всех князей, становилось все труднее. Было решено учредить новый политический институт – княжеский съезд как суд высшей инстанции, призванный регулировать спорные ситуации, возникавшие между князьями. Первый такой съезд был созван в 1097 г. в г. Любече. Считается, что он провел реформу политического устройства Руси. Страна была разделена на три княжеские "вотчины": Изяславичей, Святославичей и Всеволодичей. Теперь каждый князь держал свое владение, а другие не могли в него "вступаться". Если кто-то нарушал такой порядок, то все другие князья должны были объединиться и напасть на него.
Кроме Любечского, известно еще несколько съездов древнерусских князей: Городецкий (1098), Уветичский (1100), Долобичский (1103). Но эффективность их была невысока: князья выполняли решения съездов, когда эго им было выгодно, а во всех остальных случаях игнорировали. По подсчетам А. С. Щавелева, в домонгольское время произошло около 170 межкняжеских встреч различного уровня и статуса. Однако ни официальные съезды, ни разного рода встречи так и не привели к созданию коллективного института, который смог бы реально влиять на политическую жизнь страны.
Древнерусские правители носили титул князя. Ученые также полагают, что на раннем этапе к ним мог прилагаться титул кагана, а на более позднем, в XI–XII вв., – великого князя. Вопрос о складывании титулатуры верховного правителя остается предметом научных дискуссий.