"Чувство Вселенной"
Существуют и другие версии происхождения религии. Так, известный английский писатель и философ К. Уилсон в книге "Оккультное" (1971) утверждает, что религия, мистицизм и магия вырастают из одного и то же "чувства Вселенной": своеобразного неожиданно возникающего чувства смысла, которое иногда охватывает людей как бы случайно, подобно тому, как ваш приемник может вдруг поймать какую-нибудь неизвестную радиостанцию. "Настоящие поэты, – пишет Уилсон, – чувствуют, что мы словно отрезаны от смысла какой-то свинцовой стеной и что иногда, по неизвестным причинам, мы можем почувствовать, что эта стена как бы исчезает и нас вдруг охватывает чувство бесконечной “интересности” вещей"[1].
Иван Карамазов, герой романа Достоевского, рассказывает историю об одном атеисте, который не верил в загробную жизнь и которого Бог после смерти приговорил пройти миллиард миль для совершения покаяния. Атеист лег на дороге и отказался идти в течение миллиона лет; но однажды он вдруг поднялся на ноги и против своей воли прошел миллиард миль. Когда атеист был, наконец, допущен на небеса, он тотчас же признался, что, для того чтобы побыть и пять минут на небесах, стоит пройти и в десять раз больше.
Ф. М. Достоевский превосходно уловил значение мистического смысла, который превышает все, что мы в состоянии постичь, и для достижения которого не жалко никакого усилия. Именно это чувство смысла заставляет человека совершать необходимые для его эволюции усилия. Пока человек уверен, что его скука и пессимизм говорят ему правду о Вселенной, он отказывается совершать какое-либо усилие. Но если, словно грешник Ивана Карамазова, он испытает неожиданную вспышку "смысла", то сможет стать непобедимым и неуязвимым; пройти десять миллиардов миль будет для него забавой[2].
Религия как порождение культа предков
Обратимся к концепции Спенсера. Поскольку почитание умерших отцов и предков занимает, бесспорно, первостепенное место в развитии религиозно-нравственных и общественных отношений, то исследовательская мысль Спенсера направилась именно в этом направлении. Он выдвинул тезис, согласно которому культ предков должен рассматриваться как первоисточник и первоначало религии. Во всяком случае культ предков является одним из наиболее общих религиозных мотивов. В мире, наверное, нет народов, у которых в той или иной форме не было бы культа мертвых. Современная этнология не только признает универсальную распространенность культа мертвых, но и вполне рационалистично объясняет его происхождение.
Почитание предков выступает в качестве общего признака, характеризующего и определяющего как религиозную, так и социальную жизнь. В Китае почитание предков, ставшее государственной религией, является по сути дела единственной народной религией. Это значит, как подчеркивает Грут в своем описании китайской религии, "что связи семьи с мертвыми неразрывны: умершие продолжают пользоваться авторитетом и покровительствовать семье. Они естественные божественные заступники китайского народа, его домашние боги, защищающие от привидений и дарующие счастье... именно культ предков, обеспечивающий человеку покровительство умершего члена семьи, дает ему богатство и процветание. Значит, его имущество на самом деле принадлежит умершим, которые продолжают жить среди живых; законы родительского и отцовского авторитета требовали, чтобы родители владели всем имуществом детей... Мы, таким образом, должны считать культ родителей и предков подлинным центром религиозной и социальной жизни китайского народа"[3].
Китай – классическая страна культа предков, на основе которой можно изучать все основные черты и особые проявления этого культа. Однако, по мнению Кассирера, общие религиозные мотивы, лежащие в основе этого культа, не зависят от отдельных культурных или социальных условий. Мы обнаруживаем это явление в совершенно различных культурных средах. В классической античности, например, те же мотивы встречаются в римской религии – ими отмечены все проявления римской жизни. Культ предков всегда оставался одним из основных и преобладающих в римской религии. Одной из заметных черт религии американских индейцев, присущих многим племенам от Аляски до Патагонии, была их вера в жизнь после смерти, основанная на столь же общей вере в возможность общения между людьми и духами умерших.
Все это ясно и неоспоримо свидетельствует о том, что перед нами действительно универсальная, неустранимая и существенная характеристика первобытной религии. Однако невозможно понять подлинный смысл этого элемента, если исходить из предпосылки, что все религии порождены страхом. По мнению Кассирера, можно согласиться с тем, что в святом, священном, Божественном всегда содержится элемент страха, но если судить о духовной жизни первобытного человека не только по его представлениям и верованиям, но и по его поступкам, мы увидим, что в этих действиях есть и другой мотив. Со всех сторон и в любой момент жизни первобытному человеку угрожают неведомые опасности, но страх перед ними, культ предков не порождают религиозного сознания.
С этих же позиций критикует позицию Г. Спенсера В. С. Соловьев. Он отмечает, что отношение к живым родителям, хотя и есть первое основание религии, не может, однако, сохранить чисто религиозный характер: этому мешает повседневная близость и взаимодействие. К тому же, когда ребенок подрастает, он от своего живого отца узнает об умершем предке и предках как о предмете уже установившегося религиозного почитания, и, таким образом, религия наличных родителей, по мнению Соловьева, естественно поглощается культом родителей отошедших, возвышенным над всем окружающим, облеченным в таинственное величие[4]. Отец при жизни становится только кандидатом в боги, а пока лишь посредником и жрецом действительного бога – умершего предка. "Не страх, а смерть дает человечеству первых богов", – пишет Соловьев[5].
Г. Спенсер выводит всю религию из почитания предков. По мнению русского философа, эта теория не представляет собой полной истины, по она гораздо вернее, по его мнению, и содержательнее как теории первоначального фетишизма, так и тех, которые сводят все к обоготворению солнца, грозы или других явлений природы. Предметом религии всегда были деятельные человекообразные существа, или духи. В. С. Соловьев находится под влиянием концепции Спенсера, однако не считает, что только один этот фактор ведет к генезису религии. "Не имея в виду излагать и объяснять здесь историю религиозного развития, я не стану решать вопроса, в какой мере можно установить генетическую связь между культом умерших и солнечною, лунною и звездною мифологиею. Напомню лишь для пояснения о некоторых фактах. В Египте солнечное божество Озирис царствовало над невидимым миром умерших. В классической мифологии луна – Геката – принадлежала к богам преисподней. По древнему верованию, сохранившемуся в манихействе, луна есть промежуточная станция для душ умерших. Замечу при этом, что и конец этого теогонического процесса не изменяет своему началу, что высшая степень религиозного сознания представляет лишь углубление и расширение того содержания, которое мы находим на ступенях первоначальных. Религия первобытной семьи человеческой определяется представлением отца, или ближайшего предка, сначала живого, потом умершего. Этот свой, частный родитель есть высшее начало для семьи, источник ее жизни и благополучия, предмет почитания, благодарности и послушания, одним словом, ее Провидение. Естественным историческим ростом образуются боги общинные, племенные, народные, пока, наконец, религиозное сознание объединенного в мысли, если не на деле, человечества не достигло идеи всеобщего Отца небесного с Его всеобъемлющим Провидением"[6].