Борис Леонидович Пастернак (1890–1960)

Его поэтический стиль возводят к эстетике импрессионизма. Поэт "во всем хотел дойти до самой сути", и не только стихами, но и прозой, оцененной Нобелевской премией по литературе (1958), он выразил ощущения от жизни в советское время. Реальная действительность привела Пастернака от сложных ассоциаций футуризма к реализму, хотя и не социалистическому. Он показал переживания русского интеллигента, заброшенного в XX в. и не нашедшего в нем места, тосковавшего по спокойному, безопасному XIX столетию и мечтавшему о лучшем будущем, которое оказалось далеким от мечтаний. Он думал, что хорошее останется, а плохое уйдет, но пришло неожиданное, небывалое. Главная мысль романа "Доктор Живаго" (1945–1955) выражается в словах: "За что боролись". Ведь ждали же революции и восхищались ею, вот и расплачиваются.

Пастернаку принадлежат такие строки о предназначении поэта:

Когда строку диктует чувство,

Оно на сцену шлет раба,

И тут кончается искусство,

И дышит почва и судьба.

В первой половине XX в. творили выдающиеся поэты, не принадлежащие ни к какому направлению, такие как Максимилиан Волошин.

Максимилиан Александрович Волошин (1877–1932)

В печати он выступил в 1903 г., но свои наиболее значимые стихи написал о России в период революции:

А я стою один меж них

В ревущем пламени и дыме

И всеми силами своими

Молюсь за тех и за других.

"Двух станов не боец", Волошин призывал "быть человеком, а не гражданином". Он с болью в сердце воспринял разрушения и жертвы, которые несла революция, и пытался проникнуть в ее суть и связь с русской природой и русским национальным характером:

В этом ветре вся судьба России –

Страшная, безумная судьба...

Быль царей и явь большевиков...

Что менялось? Знаки и возглавья.

Тот же ураган на всех путях:

В комиссарах – дурь самодержавья,

Взрывы революции в царях...

И еще не весь развернут свиток

И не замкнут список палачей...

Бей в лицо и режь нам грудь ножами.

Жги войной, усобьем, мятежами –

Сотни лет навстречу всем ветрам

Мы идем по ледяным пустыням –

Не дойдем... и в снежной буре сгинем

Иль найдем поруганный наш храм, –

Нам ли весить замысел Господний?

Все поймем, все вынесем, любя, –

Жгучий ветр полярной преисподней,

Божий Бич! Приветствую тебя.

Стихотворение Волошина "Северо-восток" (1920), откуда взяты эти строки, перекликается со стихотворением Андрея Белого "Родине" (1917) и со "Скифами" Блока (1918). Поняв, "что каждый есть пленный ангел в дьявольской личине", Волошин призывает, пережив все безумства времени, остаться человеком:

Далекие потомки наши! Знайте,

Что если вы живете во вселенной,

Где каждая частица вещества

С другою слита жертвенной любовью,

Где человечеством преодолен

Закон необходимости и смерти –

То в этом мире есть и наша доля!

Памяти Александра Блока и Николая Гумилева Волошин посвятил стихотворение "На дне преисподней" (1922):

Темен жребий русского поэта:

Неисповедимый рок ведет

Пушкина под дуло пистолета,

Достоевского на эшафот.

Волошин первым одобрил поэтические опыты еще одной великой женщины-поэта – Марины Цветаевой.

Марина Ивановна Цветаева (1892–1941)

Ее поэзия перекликается с русской песней – раздольной и вольнолюбивой. Такова и сама Марина Цветаева:

Не возьмешь мою душу живу!

Так, на полном скаку погонь

Пригибающийся и жилу

Перекусывающий конь Аравийский.

Тема любви, как и у Ахматовой, главная для Цветаевой:

Вчера еще в глаза глядел,

А нынче – все косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел, –

Все жаворонки нынче – вороны.

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О вопль женщин всех времен:

"Мой милый, что тебе я сделала?!"

"Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед", – вполне могла сказать без ложной скромности Марина Цветаева. А вот программа другого поэта:

Ведь радость бывает так редко,

Как вешняя звень поутру,

И мне – чем сгнивать на ветках –

Уж лучше сгореть на ветру.

Так в поэзии 1920-х гг. блеснул и сгорел Сергей Есенин.