Борьба боярских группировок за власть

В 1533 г. малолетний Иван IV Васильевич вступил на великокняжеский престол. Его правление длилось 51 год и стало знаменательным в истории России.

За это время: было многое: большие достижения, реформаторские усилия в годы юности Ивана IV, глубокие провалы и катастрофы, победоносные и проигранные войны, ожесточенная борьба с истинными и мнимыми противниками, которая была оплачена кровью тысяч людей, в том числе из числа бояр, дворян, духовенства, а также невероятными страданиями народа. В конце жизни Иван, прозванный Грозным, установил жестокую личную диктатуру, которой еще не знала Россия, и расправился со всеми личными врагами. Но всё это было впереди, а пока же под данных спешил приводили к присяге трехлетнему мальчику. Вскоре после смерти отца он был коронован.

К концу жизни Василий III сосредоточил в своих руках огромную власть, подавил сопротивление удельных князей, поставил бояр себе на службу, создал верный слой дворян-помещиков, обеспечил стабильность в стране. Позаботился он и о том, чтобы после его смерти ничто не угрожало трону. Василий III понимал, что его жена, великая княгиня Елена Глинская, молода и неопытна в государственных делах, поэтому поручил опеку над ней и над сыном ближайшим и преданным помощникам-боярам Михаилу Юрьевичу Захарьину (?–1539), Михаилу Львовичу Глинскому (?–1534), дяде жены, и дворецкому Ивану Шитоне, подьячему из тверских бояр. Поскольку они были людьми новыми в составе правящей верхушки, то Василий III придал им еще нескольких родовитых бояр, членов Боярской думы, в том числе двух братьев князей Василия Васильевича (?–1538) и Ивана Васильевича (?–1542) Шуйских. Все они дали клятву служить княгине и наследнику верой и правдой. Великой княгине оставили почетную роль председательствовать в Боярской думе и выслушивать доклады бояр. Вся власть оказалась в руках опекунского Совета.

На первых порах опекуны действовали дружно. Вместе с княгиней они нанесли упреждающий удар брату Василия III Юрию, который уже много лет ждал очереди на трон, поскольку у великого князя не было наследника. В ярости он отказался присягнуть своему малолетнему племяннику и готовился к борьбе. Сразу же выяснилось, что не так прочен был порядок, созданный в стране Василием III. Подняли голову князья и бояре – противники централизации и сторонники удельных обычаев вспомнили о своих былых вольностях. Тем не менее, с Юрием новая власть справилась быстро: он был схвачен и брошен в темницу, провел в ней три года, а потом был заморен голодом. Второй брат Василия III князь Андрей Старицкий сначала добивался новых "вотчин", но позднее отказался от своих претензий и, боясь повторить судьбу брата, изъявил покорность и присягнул маленькому Ивану IV.

Но покой в высшем эшелоне власти так и не наступил: в России еще не были выработаны прочные и глубокие традиции передачи власти, слишком велики были противоречия между отдельными слоями феодалов. К тому же не последнюю роль играли их личные амбиции и расчеты. Властная, вспыльчивая, красивая Елена Глинская никак не могла согласиться с второстепенной ролью во дворце. Выросшая в Литве, она не привыкла к той слепой покорности, которую проявляли даже высокопоставленные русские женщины. Опираясь на помощь своего фаворита, члена Боярской думы князя Ивана Федоровича Овчины-Телепнёва-Оболенского (?–1539), она начала борьбу против опекунов. Телепнёв-Оболенский был молодым и решительным человеком. При Василии III он являлся одним из лучших русских полководцем, заслужил боярский чин и вошел в Думу. В борьбе с опекунами он опирался на силу Боярской думы, на московскую правительственную бюрократию и влиятельных дьяков, которые не хотели подчиняться приближенным покойного великого князя. К тому же Михаил Глинский в 1534 г. организовал заговор и выступил против князя И. Ф. Овчины-Телепнёва-Оболенского, схвачен в августе и умер в заточении. Елена Глинская пожертвовала своим дядей и его сторонниками ради укрепления собственной власти. Опекунский совет пал. Началось регентство матери Ивана IV Елены Глинской.

Но и среди тех, кто одержал верх, не было единства. Часть их во главе с князьями Шуйскими, представителями старинного княжеского рода, сохранившими свою власть в Думе, стояли за былые княжеские и боярские вольности, к тому же ратовали за войну с Литвой. Другие во главе с Еленой Глинской и князем Телепнёвым-Оболенским стояли за усиление центральной власти и за мирные отношения с соседями.

Новое правительство, в котором получили большой вес сторонники центральной власти, вопреки боярским интересам предприняло ряд мер по усилению государственной власти. Во-первых, они продолжили расправу со сторонниками удельного раздробления России, прежде всего с их главой, князем Андреем Ивановичем Старицким, последним оставшимся в живых сыном Ивана III. Его вызвали в Москву, но он, опасаясь расправы, сказался больным, отправив в распоряжение московских воевод свое войско, чтобы показать Елене Глинской и ее фавориту, что он не держит против них злого умысла.

Как известно, в политике не существует великодушия. Сторонники Глинской немедленно воспользовались этой оплошностью князя Андрея. Московские полки двинулись на Старицу. Андрей, предупрежденный о подходе правительственных войск; бежал из Старицы на север, в дальнейшем намереваясь уйти в Литву. Часть старицкого дворянства поддержала его. Однако Телепнёв-Оболенский послал к нему гонцов и клятвенно обещал прощение, если тот явится в Москву. Но едва Андрей появился в Москве, как тут же был схвачен и брошен в темницу. Через полгода и этого возможного претендента на престол уморили до смерти. Его сторонники в Москве и Старице были арестованы и повешены на дороге. С тех пор между домом Старицких и царской семьей возникла смертельная вражда.

Так Иван IV, еще даже не осознав в свои детские годы (ему было 7 лет) происходящих вокруг него политических событий, стал косвенной причиной смерти двух своих дядей (сыновей Ивана III), тяжелых опал и расправ.

Правительство Елены Глинской несколько стеснило власть бояр-кормленщиков тем, что изъяло из их ведения суд над "лихими людьми" – разбойниками и передало эти дела в руки судей, выбранных на местах дворянами.

В Москве был построен ряд новых зданий, и русская Сталина стала чище и красивей. Правительство в 1535 г. правело денежную реформу, в результате которой в государстве была введена единая монетная система. До этого в стране имели хождение старые серебряные деньги, порой местной чеканки и разного веса. Пользуясь этим, фальшивомонетчики стали подделывать их, хотя их жестоко преследовали – отрубали руки, заливали в горло расплавленное олово. Теперь ввели новую полновесную монету, одинаковую по всей Руси – копейку, на которой были изображен всадник, вооруженный копьем.

Старое боярство ненавидело Елену Глинскую и ее людей за то, что те не оправдали их надежд и не дали им той власти, о которой они мечтали после смерти Василия III.

В апреле 1538 г. Елена Глинская внезапно умерла. В Москве считали, что молодая, еще полная сил женщина была отравлена. Ее смерть вызвала ликование боярства. Они тут же расправились с любимцем великой княгини князем Телепнёвым-Оболенским. Теперь в их руках оставался 8-летний Иван IV, оставшийся и без отца, и без матери.

То, что произошло после установления в стране власти различных боярских группировок в начале правления юного Ивана IV, во многом объясняет последующую историю России, характер и деятельность самого правителя.

Вначале на два года власть захватила группировка князей Шуйских Они стремились окончательно убрать тех, кто оставался предан политике централизации Василия III. В 1539 г. они даже низложили сподвижника Василия III – московского митрополита Даниила.

Шуйским противостояла группировка бояр, пытавшаяся спасти начинания Василия III. Ее возглавлял знатный боярин, князь Иван Федорович Вельский (?–1542), который в 1540–1541 гг. фактически руководил русским правительством. В результате заговора группировки князей Шуйских в январе 1542 г. И. Ф. Вельский был свергнут, арестован и в мае того же года был убит на Белоозере. Другие сторонники Вельского были отправлены в ссылку, некоторые были заключены в тюрьму.

Захватив власть и установив "боярское правление", Шуйские начали раздавать своим сторонникам земли, различные привилегии, освобождать их от налогов, предоставлять судебный иммунитет. Шло расхищение государственной казны, велись расправы с политическими противниками. Всё, что так решительно преследовал и запрещал Василий III, казалось, стало возрождаться на Руси. Больше всего от этого произвола и самоуправства страдал, "черный люд" – крестьяне, ремесленники, но недовольна была и часть боярства и духовенства, которая стояла за порядок и стабильность в государстве, за укрепление центральной власти. Все свои надежды они связывали с взрослевшим Иваном IV. Пока же он находился в полной власти бояр. Одинокий, всеми брошенный, порой некормленый, он во время пышных официальных празднеств, приема иностранных послов занимал почетное место на великокняжеском троне, одетый в богатые одежды, сидел на торжественных пирах во главе стола и наблюдал, как всесильные бояре угодливо сгибались перед ним, славили его как правителя Русского государства.

Потом наступали будни. Убиралась в сундуки парадная одежда, и мальчик – великий князь снова оставался предоставленным самому себе в небрежении я одиночестве, беспризорным, но зорким сиротой в обстановке придворных интриг, борьбы и насилия. Снова им понукали, заставляли делать то, что надо было окружавшим его взрослым людям. "Во всем воли несть, – писал он позднее, – но все не по своей воли и не по времени юности".

Бояре своевольничали и в великокняжеском дворце, в палатах Василия III, проявляли по отношению к правителю равнодушие и высокомерие, оскорбляли как его самого, так и память отца и матери. Позднее Иван IV вспоминал сцену, когда один из князей Шуйских вразвалку сидел в спальне Василия III, опираясь локтем на постель покойного великого князя и положив на неё ногу, не обращая никакого внимания на игравших здесь в свои детские игры Ивана IV и его глухонемого младшего брата Юрия.

Однажды во время очередного боярского переворота к нему ночью в спальню вломились заговорщики, которые искали своих противников. Они разбудили и испугали великого князя, арестовали при нем московского митрополита. По существу боярское самовластие убивало в душе будущего правителя всё святое, веру в людей, в незыблемость высоких человеческих чувств. Это всевластие ожесточало его, заставляло скрывать свои мысли и чувства. Нередко бывало, что люди, к которым привязывался Иван IV, затем бесследно исчезали из дворца, а вместо них бояре подсовывали угодных им лиц. И всё же, несмотря на это боярское своевластие и слабость великокняжеской власти, возврата к удельным порядкам не произошло.

Слишком многое уже было сделано Иваном III и Василием III, их помощниками при поддержке Церкви, дворянства, купечества и части того же боярства, чтобы можно было легко порушить уже достигнутые результаты на пути создания и укрепления Русского централизованного государства. Великокняжеская власть, пусть пока и формально, высоко стояла на Руси. Это понимал и юный Иван IV, и боярство, которое, пока он был молод, пыталось добиться привилегий себе и своим ближним, успеть обогатиться.

В этих условиях Иван IV рос недоверчивым, скрытным, пугливым, нервным, оставался постоянно настороженным. Сцены боярского своеволия, расправы с людьми, которые порой происходили на его глазах, воспитывали в нем жестокость, небрежение к человеческой личности. Все это усугублялось тем, что по натуре Иван IV унаследовал сильную волю, самолюбие и жестокость деда Ивана III и отца, пылкое сердце и вспыльчивость матери-литовки, изворотливый византийский ум, хитрость своей бабки, греческой принцессы Софьи Палеолог.

Очевидцы рассказывают, что уже в 12 лет он проявил неистовость, буйство нрава и крайнюю жестокость. Одним из его любимых развлечений стало взбираться на крыши теремов и сбрасывать оттуда кошек и собак. Нередко он стал разъезжать с ватагой сверстников по московским улицам: и площадям и топтать конями народ. Люди в страхе шарахались в сторону, заметив княжескую кавалькаду.

В 13 лет Иван IV принял свое первое волевое и жестокое решение: в ответ на преследования боярами одного из своих любимцев он восстал на бояр и отдал на растерзание псарям особенно досадившего ему князя Андрея Шуйского. Впервые в облике мальчика промелькнули черты будущего грозного царя.

Окружение Ивана IV почувствовало, что это уже не бессловесный и запутанный отрок, но правитель, властный, сильный и жестокий. "От тех мест, – написано в летописи, – начали бояре от государя имети страх и послушание". Отныне отношения великого князя и бояр изменились. Он стоял в центре всех придворных интриг, ему льстили, пытались перетянуть на свою сторону. Борьба боярских группировок продолжалась, но велась не открыто, как прежде, а закулисно, именем великого князя. В конце 1540-х гг. к власти в Москве при поддержке Ивана IV вновь пришли князья Глинские. Как и прежние группировки, они устраняли соперников ссылками и казнями, начали делить чины, земли, привилегии, творить насилие над горожанами, облагать население тяжелыми поборами.

К 1546 г. Иван IV достиг совершеннолетия, которое определялось с 15 лет. Он был хорошо развитым, высоким юношей. Освободившись от опеки придворных лиц и начав править самостоятельно, он проявил свой жестокий нрав. Совершеннолетие он отметил казнями и ссылками: одному из придворных приказал отрезать язык за непочтительные слова, пятерым знатным боярам объявил опалу.