Аристотель как создатель этики
Согласно Аристотелю в основе этики лежит наука о человеке. Психология изучает природу человека, отсюда этика – прикладная психология. Изучающему этику, так же как и изучающему политику, "нужно в известном смысле знать то, что относится к душе, точно так, как вознамерившись лечить глаза, (нужно знать) все тело... А выдающиеся врачи много занимаются познанием тела"[1].
Из природы человека Аристотель выводит норму, согласно которой добродетель (наилучший поступок) – это деятельность, под которой он понимает упражнения функций и способностей человека. Счастье, являющееся целью человека, достигается в результате деятельности и прекрасных поступков, а не является пассивным обладанием, неизменным даром или состоянием сознания.
Для объяснения понятия деятельности Аристотель использовал аналогию с Олимпийскими играми. "Подобно тому как на олимпийских состязаниях, – говорил философ, – венки получают не самые красивые и сильные, а те, кто участвует в состязании (ибо победители бывают из их числа), так и в жизни прекрасного и благого достигают те, кто совершает правильные поступки"[2].
Свободный, разумный и деятельный (созерцательный) человек добродетелен и, следовательно, счастлив. Здесь перед нами объективные ценностные суждения, имеющие антропоцентрический или гуманистический характер, выведенные на основе понимания человеческой природы и человеческой деятельности.
Аристотель, как и Платон, утверждал, что субъективное переживание удовольствия само по себе не может быть критерием добродетельности поступков и вследствие этого критерием их оценки. Он говорит, что "если людям с порочными наклонностями, что-то доставляет удовольствие, не надо думать, что это доставляет его кому-либо, кроме них, подобно тому как не является здоровым, сладким и горьким то, что таково для недужных, и не бело то, что кажется белым больным глазам"[3]. Постыдные удовольствия не являются удовольствиями, которые объективно заслуживают этого названия[4].
Согласно Аристотелю существуют два законных рода удовольствий: те, которые связаны с процессом удовлетворения потребностей и реализацией наших сил, и те, которые связаны с совершенствованием наших деятельностей. Второе – высший род удовольствия. Удовольствие есть деятельность (энергия) естественного состояния любого существа. Наибольшее удовлетворение и высшее удовольствие возникают в результате активного использования нашей жизненной энергии. Они подразумевают радость и непосредственность проявления или беспрепятственную деятельность, где "беспрепятственный" означает "не задерживаемый", "не расстроенный".
Таким образом, удовольствие придает совершенство нашим деятельностям, а отсюда – и нашей жизни. Удовольствие и жизнь связаны воедино и не допускают разъединения. Самое полное и продолжительное счастье дает высшая человеческая деятельность, родственная божественной, деятельность ума, и в той степени, в какой человек наделен этой божественной частицей, он будет стремиться к этой деятельности[5]. Таким образом, Аристотель подходит к понятию истинного удовольствия, которое идентично субъективному переживанию удовольствия здоровой и развитой личности.
Аристотель использует понятие акразия (akrasia – буквально "беспомощность" или "несдержанность"). Философ применяет данное слово, говоря о характере человека, который верит в нравственный принцип, по действия которого расходятся с этой верой. Наличие акразии позволяет сомневаться, отличим ли логически нравственный принцип от нравственной деятельности, т.е. применима ли этическая формулировка Сократа "добродетель есть знание или мудрость" ко всем случаям человеческого поведения. Сократ отрицает наличие акразии, Аристотель же признает ее как неоспоримый факт. Принято считать, что Аристотель опровергает формулировку Сократа в силу неприемлемости ее в случаях акразии.
Однако толкование Аристотелем проблемы акразии есть не отрицание, а попытка дальнейшего развития и более углубленного толкования мысли Сократа. Даже учитывая модификации Аристотеля, невозможно исчерпать множество случаев чрезвычайно сложной проблемы акразии. Аристотель развивает учение Платона о "подлинном знании" и "мнениях", прежде всего отличая добродетель от практической мудрости. Последняя подразумевает необходимость добродетели, но добродетель вовсе не является формой практической мудрости.
Аристотель выдвигает логическое понятие наличия знания, но действия вопреки этому знанию. Такое знание он называет потенциальным. Аристотель развивает два вида посылок, каждая из которых необходима для построения "практического силлогизма". Одна посылка носит универсальный характер и является нравственным обобщением ("Воровать нехорошо"). Вторая посылка носит частный характер, она относится лишь к данному конкретному случаю ("Взяв эту книгу, вы совершили акт воровства"). Человек может знать обе посылки, но воспользоваться лишь одной из них. Следовательно, его поступок будет противоречить знанию.
Однако Аристотель не разработал проблему акразии в деталях, а говорил о ней лишь в общем смысле, как о поступке, который противоречит тому, что считается правильным нравственным действием. Некоторые случаи акразии Аристотель называет, и характеризует эти поступки как неправильные (бежать с поля сражения, уступать желанию, отказываться отдавать жизнь за родину). Акразия – это совокупность явлений, которые Аристотель рассматривал как единое явление.
Слово "акразия" неправильно переводить как "нравственная слабость", потому что в таком случае невозможно объяснить, почему человек уступает желанию, которое противоречит нравственному принципу, хотя хорошо знает, в чем именно последний состоит. Отстаивая мысль Сократа о добродетели как о знании, Аристотель все же не смог объяснить целый ряд случаев акразии.