Совершение умышленного преступления как признак понятия соучастия

Если ориентироваться на ст. 32 УК РФ, то обязательным признаком соучастия следует рассматривать то, что оно в отличие от иных форм совместной преступной деятельности возможно только при совершении умышленного преступления. Ранее действующее уголовное законодательство в этом отношении не было столь однозначным, в связи с чем в теории уголовного права высказывались мнения о возможности признания соучастием неосторожного сопричинения вреда. В настоящее время законодатель не дает основания для такого решения вопроса. В отличие от умышленного сопричинения вреда, квалифицируемого как соучастие в преступлении, при неосторожном сопричинении вреда каждый причинитель несет ответственность за отдельное, непосредственно им совершенное преступление.

Как и во всех иных случаях, вопрос о наличии при соучастии признаков умышленно совершенного преступления должен решаться с учетом положений ст. 25 УК РФ, которая различает преступления, совершаемые с прямым и косвенным умыслом. В юридической литературе существует немало сторонников (Ф. Г. Бурчак, М. И. Ковалев, А. И. Рарог, Н. К Семернева и др.) точки зрения, согласно которой существование соучастия признается только в преступлениях, совершаемых с прямым умыслом. В обоснование этой точки зрения приводятся разные аргументы, в том числе и ссылка на то, что при соучастии всегда предполагается определенного рода соглашение, которое необязательно должно быть предварительным. Разделяя данное мнение, отметим, что у нее имеется немало оппонентов. Поскольку ст. 32 УК РФ не содержит каких-либо ограничений относительно вида умысла, некоторые авторы не исключают существование соучастия при совершении преступления с косвенным умыслом, при котором лицо осознает общественную опасность своих действий (бездействия), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, по сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично. Уточняя свою позицию, при этом, например, одни авторы (Т. А. Смолина, А. В. Шеслер) считают, что только у организатора преступления должен быть прямой умысел, а действия иных соучастников могут совершаться как с прямым, так и косвенным умыслом; другие (А. В. Наумов, Л. И. Романова и др.) исходят из того, что вид умысла при соучастии следует определять отдельно применительно к совершаемым исполнителем действиям, которые могут совершаться только с прямым умыслом, и наступившим в результате этих действий преступным последствиям, отношение к которым может характеризоваться как прямой, так и косвенный умысел.

Для квалификации содеянного в качестве соучастия в преступлении не является обязательным наличие определенных целей или мотивов совместной деятельности. Однако на практике нередко имеет место совместное совершение несколькими лицами таких преступлений, вменение которых требует установления целей или мотивов, указанных в статье Особенной части УК РФ. При их совпадении с внутренними побуждениями каждого из соучастников (например, при хищении) сложностей в уголовно-правовой оценке содеянного не возникает. Но каким образом должно квалифицироваться совместное причинение вреда лицами, цели и мотивы которых не совпадают? В юридической литературе решение данного вопроса ставится в зависимость от осведомленности соучастников относительно целей и мотивов преступления, совершению которого они содействовали. При отсутствии такой осведомленности действия соучастников квалифицируются исходя из тех целей и мотивов, которыми каждый из них руководствовался.