Виртуальное время как фактор человеческой деструктивности

Эрих Фромм, исследовавший анатомию человеческой деструктивности, отмечал, что самым страшным для человеческой психики является потеря системы исторических и ценностных координат – некой карты его природного и социального мира, без которой он может заблудиться и утратить способность действовать целенаправленно и последовательно^[1].

Известно, например, что врачи, наблюдавшие пациентов с потерей памяти после серьезных физических или психических травм, отмечали существенные аномалии в их поведении и преобладание страстного желания вспомнить, кто они и откуда. Без системы исторических и ценностных координат человек не имеет возможности полноценно ориентироваться в настоящем, ему трудно найти точку опоры, которая позволит классифицировать все внешние впечатления, ежеминутно обрушивающиеся на него. Виртуальное политическое время погружает современного человека в мозаичный мир политического спектакля сегодняшнего дня, где он попадает под гипнотическое влияние раздутых политических сенсаций. Как отмечает Э. Фромм, возможно, человек был бы менее подвержен влияниям, если бы не обладал такой огромной потребностью в заданной системе координат. Но чем более простые ответы подсказывает диктор за кадром, комментируя события, тем охотнее ему верят: именно здесь следует искать причину того, почему иррациональные системы идей обретают такую притягательность.

Непрерывное воздействие средств массовой информации на человеческое сознание сенсационными сообщениями, особенно страшными и криминальными, поддерживает определенный уровень нервозности, ощущение непрерывного кризиса, что также повышает внушаемость людей, снижает их способность к критическому восприятию. Виртуальное политическое время – это время непрекращающегося монологического потока информации, где нагнетаемое ощущение срочности сообщений, ежедневные и даже ежечасные их обновления лишает информационное поле какой-то определенной структуры. Человек не имеет времени, чтобы осмыслить и понять сообщения: они вытесняются все новыми и новыми фактами. Диалог и общественные дебаты плохо совмещаются с манипуляциями, поэтому в виртуальном пространстве политическое время стало временем политического монолога. Современный человек с легкостью становится жертвой политических сенсаций, ведь для того чтобы раскрутить самые невинные факты до уровня чрезвычайного происшествия национального и даже мирового масштаба, достаточно нескольких дней.

Пример

Недавний мировой психоз по поводу "бешенства коров" в Великобритании дает нам хороший пример такого рода сенсаций. По всем мировым каналам СМИ одновременно были запущены сообщения об эпидемии болезни коров, которая чрезвычайно опасна для людей, поскольку при этом разрушается ткань головного мозга. В Великобритании от болезни погибли около 10 человек, причем журналисты поместили в прессе детальные биографии этих людей и подробности протекания их тяжелого и страшного заболевания. Руководство ЕС оперативно отреагировало на скандальную информацию: Великобритании было рекомендовано немедленно уничтожить всех коров в возрасте свыше трех лет и сжечь их трупы. Был наложен строгий запрет на экспорт мяса и декларированы другие серьезные экономические санкции.

Великобритания несла серьезные убытки, люди перестали покупать говядину. Спасло страну только то, что никакой эпидемии в действительности не было и погибшие от неизвестной болезни 10 англичан оказались первыми и последними жертвами сенсационной заразы. Правительство провело срочное расследование, и оказалось, что ссылки прессы на научную статью в журнале "Lancet" были безосновательными, поскольку ученые лишь предполагали о возможной связи болезни людей и коров. Ученые выступили с опровержениями, скандал затих. Но если бы он продолжался еще некоторое время, то санкции против Великобритании вступили бы в силу и результатом стал бы серьезный кризис английского животноводства, поскольку к уничтожению была приговорена треть крупного рогатого скота страны.

Сенсационность виртуального политического времени – опасный продукт информационной революции, во много раз усиливший анатомию человеческой деструктивности.