Путь к решению дилеммы

Обыденный скептический взгляд на проблему решит ее однозначно: когда такое случалось, чтобы порядочный человек был счастливым? Разве не очевидно, что именно на добрых людей сваливаются основные тяготы жизни? Добрый человек – это тот, кто никогда не пройдет мимо по – павшего в беду, а значит, беда обрушится и на него самого. Отталкиваясь от знакомых обстоятельств жизни, мы можем часто убедиться в обратном: моральность предполагает не счастье, а жертвы и страдания.

Но если это так, то следует опасный для этики вывод: если моральность не ведет к счастью, то зачем же она нужна? Получается, что нравственное сознание вынуждено доказывать это проблемное положение, чтобы спасти само себя. Поэтому для нас чрезвычайно важно обратить внимание на одну из мыслей И. Канта: мораль и добродетель нельзя ставить в причинно-следственную связь. Ясно, что для нравственности она выглядит мало приемлемой, а для скептиков – недоказуемой. Но это не значит, что добродетель и счастье никогда не обретут друг друга. Они находятся в еще более тесной связи, чем причинно-следственная: они являются неразрывным тождеством, двумя сторонами одной медали. Одно не может следовать из другого, поскольку их в принципе невозможно разделить.

Конечно, последний тезис звучит слишком неожиданно и требует пояснений. Все зависит от смысла, который мы вкладываем в понятие счастья. В данном случае мы просто имеем в виду, что моральность ведет личность к такому состоянию, которое можно назвать подлинной жизнью. В конечном итоге, это и будет идеал, достигнув которого, человек осознает, что может развить все свои высочайшие способности. Мораль – единственная реальность, делающая возможным преодоление пропасти между обыденным, вечно не устраивающим нас существованием, и мечтой об иной жизни, наполненной смыслом. Теперь приведем аргументы в пользу доказательства данной мысли.

Во-первых, мораль предполагает отсутствие в душе человека ненависти, зависти, злобы, ехидства, коварства, т.е. всего, что уничтожает саму возможность внутреннего блаженного состояния. Ненависть, как и другие указанные отрицательные эмоции, разрушают внутренний мир человека, поскольку не позволяют ему увидеть положительные стороны действительности. Нс случайно в христианской аскетике зложелательство считается смертью при жизни. Во- вторых, нравственное отношение необходимо предполагает помощь другим людям, заботу о них, участие в их судьбе. Отсюда добродетельному человеку доступны все ценности, которые дает нам доверительное общение. Напротив, зло выстраивает вокруг себя стену подозрительности и непонимания, обрекая его носителя на одиночество. В-третьих, моральность требует от человека осуществить в своей жизни высшие ценности, такие как долг, любовь, справедливость, милосердие, служение, – все, что освобождает жизнь от одностороннего прагматического расчета и делает ее многомерной, открытой для широкого нравственного опыта.

Наконец, мы еще не ответили на затруднение, сформулированное в начале: могут ли быть тождественны добродетель и счастье, если первая необходимо несет за собой страдание? Действительно, человек, стремясь быть моральным существом, считает правильным взять на себя самые большие тяготы, от которых он вряд ли получит счастье. Получается, что удел страдающего праведника – естественное завершение нравственных усилий. Однако нельзя торопиться с выводами и ставить знак равенства между несчастьем и страданием. Напротив, счастье невозможно без страданий. Это очевидно даже на житейском уровне, поскольку мы понимаем, что для собственного совершенствования требуются борьба, самопреодоление, волевое усилие. В этой связи Толстой много раз повторял: страдания делают жизнь такой, какой она и должна быть, – духовной. Добровольная тяга человека к страданиям в силу пустоты и бессмысленности жизни – один из главных сюжетов произведений Ф. М. Достоевского . Получается, что жизнь, лишенная страданий и наполненная только удовольствием, становится пустой, тусклой и, как итог, далекой от счастья. Кроме того, способность стойко перенести страдания и использовать их для собственного духовного роста напрямую зависит от нравственного состояния личности. Только добродетельный человек сможет преодолеть страдания, при этом не озлобившись и сохранив веру в людей.

Получается, что видимое с первого взгляда несовпадение моральности и счастья касается только рационально- прагматического взгляда, желающего представить второе следствием первого. Но другой взгляд, вытекающий из стремления человека к подлинной жизни, необходимо приводит к их единству.