Лекция 5. ТРИ ВЕКА ИТАЛЬЯНСКОГО ГУМАНИЗМА

Каждый век Возрождения в Италии – эпоха, называемая в соответствии с тем, как это принято в итальянском языке для обозначения столетий: 1300-е гг. – треченто, 1400-е – кватроченто, 1500-е гг. – чинквеченто.

История гуманизма в Италии представляет собой очерк исполненного наилучших надежд рождения и последующего разочарования, постигшего ренессансную мысль. Это история эпохи в ее трагическом осуществлении, усугубленная еще и тем, что самой большой и несостоявшейся утопией итальянского Возрождения оказалась сама Италия:

Италия моя, судьбе коварной

Мирской не страшен суд.

Ты при смерти. Слова плохой целитель.

Но я надеюсь, не молчанья ждут

На Тибре, и на Арно,

И здесь, на По...

Надежды Петрарки, а до него Данте, на мир, покой и объединение не сбылись ни при его жизни, ни двумя веками позже.

Что собой политически представляла территория к югу от Альп, заселенная людьми, говорившими па разных диалектах италийской речи? В центре Апеннинского полуострова – папская область с Римом. Два мощных государства – Неаполитанское королевство на юге и Миланское герцогство на севере. Украшающие с двух сторон изгиб ботфортов Апеннинского "сапожка" Генуя и Венеция, непримиримо и с переменным успехом враждующие между собой за морское владычество (окончательная победа осталась за Венецией). Ряд более мелких городов с республиканским правлением или находящихся под властью тиранически правящего семейства: Верона при делла Скала, Феррара при д'Эсте, Римини при Малатеста.

Чрезвычайно развита городская культура: торговля, промышленность, а затем и банки. Венеция и Милан, насчитывающие по 200 тыс. населения, входят в число пяти крупнейших городов Европы. Около 100 тыс. человек – во Флоренции, Генуе, Неаполе,

Палермо. Для сравнения: Париж лишь к началу XIV в. достигает 100 тыс. жителей. В это время итальянские города, а среди них в наибольшей степени, пожалуй, Венеция, являют модель новых деловых отношений:

"...Не был ли то город в чистом виде, лишенный всего, что не было исключительно городским, обреченный ради выживания востребовать в обмен: пшеницу или просо, рожь или пригонявшийся скот, сыры или овощи, вино или масло, лес или камень?"[1]

Но не этот идеальный город, стоящий на отвоеванной у болот и моря территории, стал местом рождения новой культуры, а раскинувшаяся на светлом Арно Флоренция, обильная землей, окруженная виноградниками и оливковыми рощами, процветающая выделыванием шерстяных сукон и шелка. Флорентийская республика, в которой деловая активность новых людей проявила себя более разнообразно – в деятельности как практической, так и духовной.

Если иметь в виду первые 150 лет существования ренессансной мысли, то не слишком далеко от истины было бы определить их как гуманизм во Флоренции. Все наиболее важное сосредоточилось именно там. Там гуманизм достиг высот и имел под собой основу гуманистической образованности. Школьное образование в это время, по свидетельству хрониста, в городе, насчитывавшем менее 100 тыс. жителей, получало одновременно 8–10 тыс. детей.

Из них "1000–1200 шли затем в школу более высокой ступени, созданную специально для будущих купцов. Ребенок оставался там до пятнадцати лет, изучая арифметику и счетоводство. Пройдя эти “технические” курсы, он уже был способен вести свои бухгалтерские книги, которые мы можем сегодня листать и которые надежно фиксируют операции по продаже в кредит, комиссионерские, расчеты с рынка на рынок, раздел доходов между участниками компаний. Мало-помалу практическое ученичество в лавке завершало образование будущих купцов. Некоторые из их числа норой обращались к “высшему” образованию и отправлялись, в частности, штудировать право в Болонском университете (но и в самой Флоренции в 1349 г. был восстановлен университет. – И. Ш.).

Так что практическое обучение иной раз сочеталось у купца с подлинной культурой. Во Флоренции, что вскоре станет Флоренцией Медичи, никто не будет удивляться тому, что купцы – друзья гуманистов, что некоторые среди них сами хорошие латинисты, что они хорошо пишут и любят писать, что “Божественную комедию” они знают от корки до корки..."[2]

До того как стать "Флоренцией Медичи", она стала родиной (не всегда любящей) для тех, кто по ее имени известны как "три флорентийских светоча": Данте, Петрарка, Боккаччо. Им вслед пришла плеяда гуманистов, прославившая город своей ученостью и своим служением ему позволившая говорить, что в первый период своего существования гуманизм был гражданским. Затем настало время Медичи: в 1434 г. Козимо возвращается из ссылки и фактически правит городом, хотя и не занимая официального поста. Позже он примет титул "отца города" и передаст правление в нем по наследству сначала сыну, а потом и внуку – Лоренцо Великолепному (1449–1492, правил с 1469).

Возвышение семьи началось в 1413 г., когда Джованни Медичи, вышедший из неизвестности, становится банкиром папского двора. Сына, Козимо, он готовит занять свое уже очень высокое место. К нему приглашен лучший учитель – Роберто ди Росси, один из первых знатоков во Флоренции не только латинского, но и греческого языка (ученик грека Хрисолора), друг прославленных гуманистов Леонардо Бруни и Никколо Никколи, которые также будут и друзьями Козимо. Сам он не был энтузиастом словесности, но знал в ней толк, собрал библиотеку и вполне мог поддержать ученый диалог.

Невозможно перечислить все, что делается Медичи для украшения не только собственных дворцов, но и города, для самих гуманистов. Лоренцо Великолепный произвел подсчет, согласно которому Медичи истратили на город, его общественные нужды, облегчение налогового бремени с 1434 по 1471 г. 663 755 золотых флорина[3] – невероятная сумма!

Великий Брунеллески, теоретик нового видения, опирающегося на ощущение перспективы, возводит палаццо, церкви и новый купол грандиозного собора Санта Мария дель Фьоре. В их украшении рельефами и скульптурами принимают участие Донателло и Гиберти. Однако, делая заказы для себя лично, Козимо Медичи предпочитает менее величественного Микелоццо ди Бартоломео.

Козимо платит долги Поджо Браччолини и отправляет его в путешествие. После смерти Никколи покупает его огромную библиотеку, передает монастырю Сан Марко и строит для нее здание, ставшее фактически первой публичной библиотекой в Италии. Он же оплачивает учителей для Марсилио Фичино, а впоследствии покупает ему дом во Флоренции и виллу поблизости от собственного загородного дворца.

Так что трудно сказать, республиканский строй или власть одной семьи, родственная монархической власти, в большей мере открывала поле для гуманистической деятельности, давала большее покровительство литераторам и художникам. Итальянская тирания вырастает из местных условий и к ним приспосабливается. Медичи не разрушили старой структуры республиканской власти во Флоренции, но использовали ее. В управлении итальянским городом баланс власти всегда был очень зыбким. За нее боролись семейные кланы. Согласно обычаю побежденные отправлялись в ссылку, а их имущество конфисковалось. Но в то же время соблюдение законов возможно лишь при твердом правлении, и тирания, особенно осуществляемая просвещенным князем, выглядела с этой точки зрения предпочтительнее состояния "борьбы всех против всех", в которое слишком часто втягивалось общество в условиях городской республики.

Разумеется, в случае фактического единовластия ограничивались право и значение риторики: речи составлялись не с целью сформировать политическое мнение и повлиять на реальное решение дел, а для торжественных церемоний. Не случайно при Медичи направление гуманистической мысли принимает несколько более спекулятивно-философский характер, обращаясь от человека в обществе к рассмотрению человека в масштабе мироздания (о характере философии Ренессанса, о предпочтении ораторского искусства перед отвлеченной мыслью см. в § 2.5 "Гуманизм и гуманисты"), Что же касается предмета, которым ренессансная мысль была занята, то центр ее интереса с течением времени смещался:

"В эволюции философской мысли итальянского Возрождения представляется возможным выделить три характерных этапа: гуманистический, или антропоцентрический, противопоставляющий схоластическому теоцентризму интерес к человеку в его отношениях с миром и Богом; неоплатонический, связанный с постановкой широко онтологических проблем; натурфилософский"[4].

Эту периодизацию можно принять, особенно с оговоркой ее автора о том, что она носит не столько "хронологический, сколько типологический характер"[5], т.е. не предполагает ни жесткого хронологического подразделения, ни безусловного закрепления за каждым из установленных периодов единственного направления мысли: происходило изменение типа мышления, сказывавшееся сменой интеллектуальных приоритетов. Вначале мысль с Бога сместилась на человека, сосредоточилась на нем (т.е. стала антропоцентрической), или, излагая в понятиях той эпохи, средневековое богословие, studia divina, уступило место studia humanitatis. Основой этой деятельности было открытие, изучение, комментирование и издание античных текстов. Особенно привлекали античные ораторы и историки, так как их жанры отвечали собственным склонностям первых гуманистов.