И. Валлерстайн. Миросистемный анализ[1]
ВАЛЛЕРСТАЙН Иммануил (р. 1930) – американский социолог и философ-неомарксист. Занимался исследовательской и преподавательской работой в ведущих университетах США и Канады.
В 1990-е годы занимал пост председателя Международной социологической ассоциации.
Основная область научных интересов Валлерстайна – вопросы общей теории социально-экономического развития. Под влиянием работ знаменитого французского историка Ф. Броделя разработал мир-системный анализ. По логике этого подхода, в истории цивилизаций складывались три различных типа экономико-политических систем: мини-системы, мир-экономики и мир-империи. Первые базируются на натуральном хозяйстве. Во вторых преобладают экономические связи при относительно слабом политическом единстве. Третьи, наоборот, складываются преимущественно за счет политической экспансии (например, колониальные империи).
По Валлерстайну, все докапиталистические мир-экономики рано или поздно трансформировались в мир-империи кроме одной, европейской, которая превратилась не в мир-империю, а в современную капиталистическую мир-систему. Последняя состоит из ядра (наиболее развитые страны Запада), полупериферии (в XX в. – социалистические страны) и периферии (развивающиеся страны).
Основные труды на русском языке: "Анализ мировых систем и ситуация в современном мире"; "После либерализма"; "Миросистемный анализ: Введение".
Человеческие существа организованы в целостности, которые мы можем назвать обществами и которые конституируют фундаментальные социальные конструкции, внутри которых существует человеческая жизнь.
Нет понятия более распространенного в современной социальной науке, чем общество, и нет понятия, используемого более автоматически и нерефлективно, чем общество, и это несмотря на бесчисленные страницы, посвященные его определению. Школьные определения вращаются вокруг вопроса "Что есть общество?", в то время как утверждения, только что сделанные нами по поводу единства исторической и социальной науки, выводят нас к другому вопросу: "Когда и где есть общество?".
"Общества" конкретны. Более того, общества – это термин, от которого мы могли бы с успехом отказаться из-за его понятийной истории и, следовательно, его по существу неискоренимых и вводящих в глубокое заблуждение коннотаций. Общество – термин, общепризнанное использование которого в истории и социальных науках совпадает по времени с институциональным появлением современной социальной науки в девятнадцатом веке. Общество является одной частью противоречивого тандема, в котором другая сторона – государство. Французская Революция была культурным водоразделом в идеологической истории миро-системы нового времени, в которой она привела к широкому распространению идеи, что социальное изменение, а не социальный застой является нормальным, как в нормативном, так и в статистическом смысле слова. В связи с этим была поставлена интеллектуальная проблема, как регулировать, ускорять, убыстрять или иначе влиять на этот нормальный процесс изменения и эволюции.
Возникновение социальной науки как институционализированной социальной деятельности было одним из главных системных ответов на эту интеллектуальную проблему. Социальная наука стала представлять рационалистическую идеологию, заключающуюся в том, что при понимании процесса (идеографически или чаще номотетически), можно влиять на него каким-то морально позитивным образом.
Политические значения такого предприятия не миновали (и не минуют) никого. Именно поэтому социальная наука остается до сегодняшнего дня "противоречивой", но также именно поэтому в девятнадцатом веке понятие "общество" противопоставлялось понятию "государство". Многочисленные суверенные государства, основанные и основывающиеся, были явными фокусами политической активности. Они оказывались средоточием эффективного социального контроля и, следовательно, ареной, на которой можно было влиять на социальные изменения и осуществлять их. Стандартный подход девятнадцатого века к интеллектуально-политической теме был увлечен вопросом, как совместить общество и государство. В этой формулировке государство можно было исследовать и анализировать непосредственно. Оно действовало через официальные учреждения с помощью известных (конституционных) правил. Под "обществом" подразумевалось сплетение нравов и обычаев, которые объединяли группу людей без официальных правил, несмотря на них или вопреки им. В некотором смысле "общество" представляло нечто более устойчивое и "глубокое", чем государство, менее поддающееся манипулированию и определенно более расплывчатое.
С тех пор идет бесконечный спор о том, в каком отношении друг к другу находятся общество и государство, что из них было или будет подчинено другому и что олицетворяет более высокие моральные ценности. Постепенно мы привыкли к мысли, что границы общества и государства – синонимичны или, если нет, то должны быть (и в конечном итоге будут) таковыми. Таким образом, без точного теоретического доказательства этого историки и ученые-социалы рассматривают современные суверенные государства, перенесенные гипотетично назад во времени, как базисные социальные целостности, внутри которых ведется социальная жизнь. Некоторое спорадическое сопротивление оказывалось этому взгляду со стороны антропологов, но они сопротивлялись названию мнимой ранней политикокультурной целостности, важность которой осталась первостепенной, как утверждали многие из них.
Таким образом, через черный вход и не будучи проанализированными, вся историография и вся теория мира нового времени, пробрались как субстрат и истории, и социальной науки. Мы живем в государствах. В основе каждого государство лежит общество. Государства имеют историю и, следовательно, традиции. Прежде всего, если изменение является нормальным, именно государства нормально изменяются или развиваются. Они изменяют свой способ производства; они урбанизируются; они решают социальные проблемы; они процветают или приходят в упадок. Они имеют границы, внутри которых факторы являются "внутренними", а за пределами которых факторы являются "внешними". Государства – это логически независимые целостности, так что в статистических целях они могут быть "сравнимы".
Этот имидж социальной реальности не был фантазией и поэтому он был приемлем и для идеографических и для номотетических теоретиков, чтобы исходить с законным апломбом от этих положений об обществе и государстве и подниматься до получения некоторых правдоподобных данных. Единственной проблемой было то, что в ходе времени все больше и больше "аномалий" оказывались необъяснимыми в рамках этой конструкции и появлялось все больше и больше неисследованных зон человеческой деятельности.
Миро-системный анализ делает единицу анализа предметом спора. Где и когда существуют целостности, внутри которых происходит социальная жизнь? Он заменяет термин "общество" термином "историческая система". Конечно, это скорее семантическая замена. Но она избавляет нас от центральной коннотации, которую приобрело "общество", его связи с "государством" и, следовательно, от предположения о "где" и "когда". Более того, "историческая система" как термин подчеркивает единство исторической социальной науки. Целостность одновременно системна и исторична.
Подняв вопрос о единице анализа, простого ответа не получить. Сам я выдвинул пробную гипотезу, что существовало три известных формы или разновидности исторических систем, которые я назвал мини-системы, мир-империи и мир-экономики. Я также предположил, что вполне вероятно, что мы могли бы определить другие формы или разновидности.
Я доказываю две вещи о разновидности исторических систем: одна затрагивает связь "логики" и формы; другая касается истории сосуществования форм. Под термином формы я понимаю определение границ исторической системы, внутри которых система и люди в ней регулярно воспроизводятся посредством какого-либо типа имеющегося разделения труда. Я утверждаю, что эмпирически существовало три таких модели. "Мини-системы", названные так, потому что они малы в пространстве и, возможно, относительно кратки во времени (срок жизни – около шести поколений), – высоко однородны с точки зрения культурной и управляющей структур. Базисная логика – логика "взаимности" в обмене. "Мировые империи" – обширные политические структуры (по крайней мере на вершине процесса расширения и сокращения, который, похоже, является их судьбой) и охватывает широкое разнообразие "культурных" образцов. Основная логика системы – извлечение дани из одновременно локально самоуправляющихся непосредственных производителей (главным образом, сельских), которая отправляется в центр и перераспределяется в тонкую, но важнейшую сеть чиновников. "Мировые экономики" – обширные неравномерные цепи из включающих производство структур, рассеченных многочисленными политическими структурами. Базовая логика в том, что накопленная прибыль распределяется неравно в пользу тех, кто в состоянии достичь различных видов временных монополий в рыночных сетях. Это – "капиталистическая" логика.
История сосуществования форм может быть истолкована следующим образом. В до-сельскохозяйственную эру было множество мини-систем, чья постоянная смерть могла быть в большей степени результатом экологических происшествий плюс раскалывание групп, растущих слишком обильно. Наши знания очень ограничены. Письменности не было, и мы придерживаемся только археологических реконструкций. В период между, скажем, 8000 г. до н.э. и 1500 г. н.э. на планете одновременно существовало множество исторических систем всех трех разновидностей. Мировая империя была "сильной" формой этой эры, поскольку всякий раз, когда она расширялась, она разрушала и/или поглощала и мини-системы, и миро-эконо- мики, а когда она сокращалась, она давала возможность для восстановления мини-систем и мировых экономик. Большая часть того, что мы называем "историей" этого периода – это история таких мир-империй, которая понятна, поскольку они воспитали культурных писцов, чтобы фиксировать то, что происходило. Мировые экономики были "слабой" формой, индивидуальной, никогда не живущей долго. Это потому, что они либо дезинтегрировались, либо поглощались мировой империей, либо трансформировались в нее (через внутреннюю экспансию единого политического целого).
В районе 1500 г. одна такая мировая экономика сумела избежать этой судьбы. По причинам, которые требуют объяснения, "современная миро- система" родилась из консолидации мировой экономики. Вследствие этого у нее было время достичь своего полного развития в качестве капиталистической системы. По своей внутренней логике, эта капиталистическая мировая экономика затем расширилась и охватила весь земной шар, абсорбируя в этом процессе все существующие мировые империи. Вследствие этого к концу девятнадцатого века впервые за все время существовала только одна историческая система на земном шаре. И мы сегодня еще находимся в этой ситуации".