Цикл петербургских повестей

В 1835 г. выходят две книги Гоголя: "Арабески" и "Миргород". В сборник "Арабески" были включены повести "Невский проспект", "Записки сумасшедшего" и "Портрет", а также статьи Гоголя по вопросам истории и искусства. Собранные вместе, эти произведения представляют собой идейно-художественное единство, в котором ясно обозначились черты творческого метода молодого писателя, определился основной объект его сатиры – пошлость пошлого человека, как писал об этом сам Гоголь. Средоточием пошлой русской действительности под пером Гоголя становится Петербург – столица империи, символ русской государственности.

Петербургские повести – следующий этап в развитии художественного метода Гоголя. В этих повестях, изданных, за исключением "Носа", в составе "Арабесок", Гоголь, по словам Белинского, "от веселого комизма переходит к “юмору”, который у него состоит в противоположности созерцания истинной жизни, в противоположности идеала жизни – с действительностью жизни".

Говоря так, Белинский четко определил то новое, что внес Гоголь в русскую литературу и что потом было названо Чернышевским ее "критическим направлением". Если в "Вечерах на хуторе близ Диканьки", "Тарасе Бульбе" "созерцание истинной жизни", ее идеал преобладают над "горьким юмором", над критикой несовместимой с этим идеалом действительности, то в петербургских повестях нет непосредственно выраженного идеала жизни – он проявляется только в критическом пафосе произведений.

Объединяющим повести в цикл началом оказывается сквозная тема обманчивой привлекательности столичной жизни, под внешним великолепием которой скрывается пошлая проза ее реальности. Неслучайно цикл начинается "Невским проспектом" – символическим образом обмана и суеты, "всеобщей коммуникации" России. Представляя читателю своего "героя" – Невский проспект – Гоголь, используя метонимию, показывает движущиеся по улице бакенбарды, галстуки, усы и другие "части" человека, тем самым реализуя метафору об обезличивании людей бюрократическим миром. Финальная реплика "Невского проспекта" "О, не верьте этому Невскому проспекту... Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!" может служить эпиграфом ко всему петербургскому циклу.

В "Невском проспекте" Гоголем "задана" не только главная тема всех входящих в цикл повестей, но и намечены основные сквозные мотивы, связывающие отдельные картины жизни Петербурга в единое целое. Одна группа мотивов воплощена в событийном движении сюжета и обеспечивает единство повестей на смысловом, концептуальном уровне: это мотивы обмана, торга, крушения иллюзий и т.д. В той или иной степени они реализованы и в "Носе", и в "Портрете", и в "Записках сумасшедшего". Другая группа выполняет функцию поэтического приема и характеризует особенности повествования. Так, развертывание сюжета в "Невском проспекте" мотивировано образом "сна", который возникает в самом начале: описание Петербурга дается через последовательное перечисление пробуждающихся граждан, появляющихся на проспекте.

Мотив обмана, звучащий в изображении картины Невского между двумя и тремя часами пополудни, реализован в самой структуре речи повествователя. Гоголь чрезвычайно подробно описывает виды усов и бакенбард служащих департаментов, шляпки дам, талии, улыбки, останавливая на этом внимание читателя. Однако в "болтовне" повествователя, построенной на парадоксе, заключена экспозиция повести о жизни, где все – обман. Так, рассуждая о множестве людей, "которые, встретившись с вами, непременно посмотрят на сапоги ваши", рассказчик допускает предположение, что это сапожники, но тут же поправляется, извиняясь, так как в большинстве своем это чиновники, а "многие из них могут написать отношение из одного казенного места в другое" или же люди, "занимающиеся прогулками", т.е. "все порядочные люди".

Сквозным образом, принимающим на себя функцию поэтического приема, становится образ "носа", постоянно повторяющийся в петербургских повестях. В художественном мире Гоголя нос – самый важный элемент физиологии человека, проявляющий свою активность в решающие моменты его жизни. Нос "замещает" функцию глаз – "зеркала" человеческой души, поэтому испытываемые человеком чувства отражаются прежде всего на "состоянии" носа. Так, первое появление поручика Пирогова в доме блондинки произошло в тот самый момент, когда Гофман чуть не лишил Шиллера его довольно толстого носа, судьбоносное для Акакия Акакиевича решение о необходимости шить новую шинель Петрович принимает только после того, как "натащил в нос табаку", для героя "Записок сумасшедшего" вопрос о значении носа в жизни человека приобретает философский смысл, так как предваряет размышление Аксентия Ивановича о том, "с какой стати я титулярный советник? Может быть, я какой-нибудь граф или генерал, а только так кажусь титулярным советником?". В дальнейшем бред сумасшедшего, приобретая все более гротесковые формы, воплощается в замещении человека носом, повторяя исходную сюжетную ситуацию повести "Нос".

Продолжая в петербургских повестях тему маленького человека, поднятую Пушкиным в "Станционном смотрителе", "Гробовщике", "Медном всаднике", Гоголь не только наследует гуманистический пафос, изображая героев в столкновении с враждебной им действительностью. Он придает теме новый смысл, исследуя не только сам конфликт, но и углубляясь в анализ причин и следствий последнего. Уже в "Невском проспекте", где Гоголь "уравнивает" обман и мечту, источником трагедии Пискарева оказывается романтическая иллюзия художника, не имеющая ничего общего с действительностью. Однако не все так просто в мире Гоголя: идеал художника представляется ему во сне, который в художественной системе писателя не менее реален, чем сама действительность. Это реальность поэтического сознания Пискарева, которая одновременно является для него источником жизни и причиной гибели. В связи с этим действительность, воплощенная в образе поручика Пирогова, – это еще одна реальность, в которой вполне "уместен" конфликт поручика с немецкими мастеровыми. В этой реальности возможен "союз"

Булгарина, Пушкина и Греча, которых с одинаковым вниманием читает "просвещенный" Пирогов, вступающий в неравную схватку с Шиллером и Гофманом. Образ Булгарина еще раз появится в "Носе", но не прямо, а опосредованно. Майору Ковалеву дают совет обратиться к "искусному перу", чтобы "редкое произведение натуры" было напечатано в "Северной пчеле" "для пользы юношества... или так, для общего любопытства".

В "Невском проспекте" смыслообразующую роль Гоголь отводит функции света. С одной стороны, тема света возникает в связи с образом Пискарева и характеризует особенность его восприятия мира. С другой стороны, мотив света выполняет в повести Гоголя роль своеобразного параллельного сюжета, имеющего вполне самостоятельный характер, так как в нем содержится авторская оценка изображаемой Гоголем действительности. Весь "Невский проспект" построен на постоянном переключении действия из обыденной реальности в психологическую реальность сна, фантазию. В художественном мире повести реальная действительность окрашена "сереньким мутным колоритом", который не оживлен "свежим воздухом Италии", так необходимым художникам петербургским. Лирическое отступление автора о петербургских художниках вставлено в повествование о преследовании Пискаревым "Перуджиновой Бианки", образ которой меняется при приближении к свету фонаря. В обманчивом свете фонаря "как будто легкая улыбка сверкнула па губах ее", но Пискарев еще отдаст себе отчет в том, что это фонарь "обманчивым светом своим выразил на лице ее подобие улыбки, нет, это собственные мечты смеются над ним". Внутреннее состояние героя Гоголь передает гротесковым образом пространственных смещений, которые сопровождают взрыв эмоций Пискарева.

Сужение пространства проспекта до размеров квартиры четвертого этажа предваряется появлением еще одного символа света – свечи в руках женщины, открывшей Пискареву дверь в вертеп разврата. Образ свечи становится символом перехода из одного пространства (реального) в другое (фантастическое). Нагоревшая свеча "провожает" Пискарева в мир сна, и "только огонь свечи просвечивал сквозь одолевавшие его грезы", и этот же образ истаявшей свечи – первое впечатление вернувшегося в реальный мир молодого человека, символ крушения его надежды.

Тема борьбы света и тьмы в сознании человека в "Невском проспекте" экспонирует ее разрешение в повести "Портрет".

В "Невском проспекте" сатира Гоголя не выходит за рамки правдоподобия, однако уже в "Носе" и "Записках сумасшедшего" писатель обращается к гротеску как способу раскрытия общественных противоречий. Фантастика в "Носе" сочетается с реальной бытовой обстановкой и это еще в большей степени подчеркивает уродливость нравственных идеалов бюрократической действительности. Майор Ковалев – трагикомическая жертва собственного пошлого сознания, в котором отождествляется человек и присвоенный ему чин. Весь сюжет построен на фантасмагории отчуждения человека от чина. Гоголь приводит читателя к выводу о том, что отношения между людьми в современном мире заменены отношениями между чинами, лишены гуманности.

Из всех персонажей петербургских повестей наиболее трагичен титулярный советник Поприщин – жертва раздвоения собственной личности, страдающей, критически мыслящей, по отравленной ядом зависти к тем, кто сто унижает. Об этом свидетельствует дневник героя, в котором гротеск и реальность слиты в нерасторжимом единстве. Мания величия героя, развернутая в ряде картин бреда сумасшедшего (он испанский король, влюблен и любим дочкой директора департамента), вызывает не только чувство жалости к обездоленному Поприщину. Душевная болезнь героя наглядно демонстрирует трагическую противоестественность желания Поприщина стать обладателем незаслуженных прав и привилегий "призрачной" действительности, подчиняющей себе волю и рассудок человека. Образ Поприщина является непосредственным художественным предшественником Голядкина ("Двойник") Достоевского, а также многих других героев последнего.

"Шинель" – самое значительное произведение петербургского цикла. Окончательная редакция этой повести относится к 1842 г., но уже в 1836 г. Гоголь читал ее в черновой редакции Пушкину. Сюжет произведения возник из канцелярского анекдота о чиновнике, страстном охотнике, который потерял на охоте ружье, приобретенное ценой лишений и неутомимого труда. Под пером Гоголя анекдот приобретает трагическое звучание: маленький человек, Акакий Акакиевич Башмачкин, потеряв шинель – признак принадлежности к бюрократическому миру, – перестает интересовать окружающих его людей. Стремление Башмачкина во что бы то ни стало сшить новую шинель рассматривается Гоголем не как стремление удовлетворить собственное тщеславие, а как естественное желание почувствовать себя человеком. Изображение зреющего в сознании героя протеста Гоголь относит к финалу, заставляя Башмачкина "сквернохульничать, произнося самые страшные слова", следовавшие за словами "ваше превосходительство", поэтому "естественным" оказывается и фантастическое завершение сюжета: появление мертвого Башмачкина, снимающего шинели с прохожих, а затем и с самого значительного лица. То, что "Петербург остался без Акакия Акакиевича, как будто в нем его и никогда не было", рассматривается повествователем как высшая несправедливость. Чтобы обнаружить это, Гоголь и обращается к фантастике: происшествие с шинелью заставило генерала изменить свое поведение с подчиненными и прекратило появление чиновника-мертвеца. Таким образом, гоголевский гротеск имел под собой вполне реальное основание: фантастическое было формой обнаружения противоестественности петербургской действительности и средством ее сатирического разоблачения.

Повесть "Шинель" оказала самое непосредственное влияние на идейный замысел романа "Бедные люди" Достоевского, цикл "Записки охотника" Тургенева, рассказы Григоровича. "Все мы вышли из гоголевской “Шинели”", – признавался Достоевский.