Теория этничности сегодня – кризис или развитие?

В целом, можно отметить отсутствие в современной науке о народах принятой, если не всеми, то, по крайней мере, большинством исследователей, концепции этничности. Значит ли это, что этнографы (этнологи, социальные/культурные антропологи) не могут даже определить однозначно сущность объекта своего исследования?

Однако обязательно ли должна быть только одна парадигма, объясняющая феномен этничности, уже существующая, но пока не общепринятая, или не разработанная, время которой еще придет? Не может ли быть, что за каждой из них стоит своя правота, открывающая одну из сторон этого явления, но не все их целиком, как не видны все камни сада Рендзю, если стоять только на одном из них?

Этнографии уже знакома такая ситуация. По мере развития этой науки каждая из последовательно появляющихся ее теорий, определяемых как "направление", "течение", или "школа" (эволюционизм, диффузионизм, функционализм и др.), объявлялась ее адептами в качестве единственно верной, снимающей предыдущие как ошибочные. И только в середине XX в., когда наукой был уже пройден вековой путь, пришло осознание того, что каждая из них ориентирована на объяснение только одной из сторон этнографической реальности: эволюционистская – на характер поступательного развития культуры человечества, диффузионистская – на распространение ее форм в пространстве и во времени, функционалистская – на объяснение специфики элементов культуры в зависимости от выполняемых ими функций и т.д.

Как известно, новое знание не отрицает полностью старого, отбрасывается только представление о том, что оно было исчерпывающим, всесторонне отражающим действительность. Та часть старого знания, которая выдерживает проверку фактами, в ходе развития науки включается в новое логическое понимание как более глубокое и полное осмысление окружающего мира. Но и новое знание опять же не будет исчерпывающим.

Не следует ли признать, что каждая из ныне существующих концепций этничности ограничена и имеет применимость к разным типам обществ и этносов. Примордиализм – более к этносам традиционного общества, постмодернизм – к этносам развитого индустриального (сейчас, видимо, постиндустриального/информационного) общества, когда широки возможности влияния на характер этнических процессов благодаря роли СМИ и их доступности, грамотности населения, разработанности технологий воздействия на сознание масс, в том числе и в рамках государственной политики. В одних обществах политическая игра верхов определяет управление этническими процессами, в других в силу тех или иных причин ее значение не столь значимо.

Определенное место в объяснении сущности этничности могут занять идеи Л. Н. Гумилева, в частности, с постановкой вопроса: почему этнос так активен в начале своего существования, что находит отражение у традиционных обществ в феномене создания именно на этой стадии такого жанра фольклора, как героический эпос; и почему члены его становятся безразличны к своей этничности на стадии "угасания" – со снижением численности, переходом на другой язык и культуру и т.п.?

В таком случае, и в отношении феномена этничности, следует ожидать появления новых объяснений, отнюдь не означающих ошибочность прежних, а добавляющих иные характеристики к нашим знаниям о нем. И, видимо, попытки наблюдаемых сейчас синтезированных подходов к этой проблеме свидетельствуют об углублении нашего понимания данного явления.

Применительно к отечественной науке можно указать на концепцию E. М. Колпакова, которая сочетает примор-диалистское объяснение с постмодернистскими подходами. По его мнению, при формировании этноса объединяющими являются объективные факторы – сначала единство происхождения и территории, сменяющиеся со временем общностями культуры, языка, идеологии (религии) и т.п. Со временем этническое самосознание становится самодовлеющим фактором, оно уже не обязательно отражает какое-либо реальное единство, и в этой ситуации любые признаки могут осознаваться как этнические. Возникает "иллюзия того, что этническое самосознание является субъективным отражением объективно существующей общности по этим признакам. На самом деле наоборот: они потому и становятся этническими признаками, что осознаются людьми как таковые".

"Бессознательно-сознательная модель этничности" другого российского ученого С. Е. Рыбакова базируется, главным образом, на идеях Л. Н. Гумилева, дополняемых примордиалистскими положениями. Согласно ей, существует некая "этническая субстанция", заложенная в этническом бессознательном, которая, заключая в себе в свернутом виде весь исторический опыт этноса, передается от поколения к поколению через механизм сигнальной наследственности – усвоением потомством условных рефлексов. При этом важнейшую роль в обеспечении единства этноса играет эндогамия и язык, а собственно "этническое – это принадлежность к одному из различных типов психического склада, определяющих поведенческие реакции...". Таким образом, в понимании исследователя "этнос – общность людей на основе обеспеченного эндогамией и языком единства ценностных ориентаций, которое символически выражается в стиле культуры и образе жизни".