Теории возникновения и развития прав собственности

Права собственности – это отношения между людьми по поводу ограниченных ресурсов. Представить себе мир без прав собственности невозможно, если это не мир Робинзона Крузо. Поэтому мы будем исходить из предпосылки, что какие-то права собственности существуют, и проследим изменение прав собственности в ответ на изменение экономических условий.

В литературе^[1] выделяются три теории возникновения и развития прав собственности:

• наивная теория прав собственности;

• теория групп давления;

• теория рентоориентированного поведения.

Наивная теория прав собственности

Эту теорию иногда называют "оптимистической", поскольку из нее следует, что рыночные силы устраняют неэффективные права собственности, постепенно разрушая те институты собственности, которые слабо отвечают новым экономическим возможностям. Если действующий режим прав собственности ограничивает или создает препятствия для реагирования экономических агентов на изменения в относительных пенах или технологии, то существование этих потенциальных, но неиспользуемых выгод заставит людей сосредоточить свои силы на установлении прав собственности, которые позволили бы им воспользоваться новыми экономическими возможностями^[2].

Наивной эту теорию Эггертссон назвал потому, что она объясняет возникновение или, напротив, отсутствие прав собственности соотношением издержек и выгод исключения других лиц из доступа к ресурсу, а также издержками внутреннего управления в том случае, если индивиды сообща владеют собственностью. В своем объяснении возникновения прав собственности эта теория не учитывает другие общественные и политические институты. Государству она отводит пассивную роль: оно лишь реагирует па потребность экономических агентов в установлении формальных прав собственности. Эта теория нс выясняет также, каковы были механизмы возникновения прав собственности, не учитывает проблему "безбилетника", которая серьезно осложняет принятие коллективных решений.

Основы этой теории были заложены статьей одного из наиболее видных представителей экономической теории прав

собственности Г. Демсеца "К теории прав собственности"^[3], опубликованной в 1967 г., в которой утверждалось, что если ценность ресурса, находящегося в общедоступной собственности, возрастает, то люди скорее всего установят на него исключительные нрава собственности. Демсец использует эту идею при объяснении возникновения исключительной собственности на охотничьи угодья среди индейцев Лабрадора (восток Канады) в начале XVIII в.

До появления европейцев на Лабрадоре ценность бобровых шкурок была низкой, и бобры считались общедоступной собственностью. Этот ресурс не был ограниченным, поскольку полностью удовлетворял потребности индейцев в мясе и мехе. Но с появлением европейцев и развитием торговли мехами интенсивность охоты резко возросла. Индейцы стали охотиться на бобров нс только для удовлетворения собственных потребностей в мехе и мясе, но и с целью продажи шкурки бобра. Необходимо было ограничить охоту и осуществлять инвестиции в воспроизводство ресурса. Возникают исключительные права собственности на охотничьи угодья, принадлежавшие группам охотников. На деревьях выжигались специальные знаки, обозначавшие границы территории, принадлежащей определенной группе охотников. Индейцы-охотники предпринимали попытки стабилизировать численность бобров, например они оставляли запасную полосу, на которой охота была запрещена. Экономическим стимулом к введению исключительных прав собственности была возросшая ценность бобрового меха. Используя этот пример, Демсец показал, что изменения относительных цен приводят к институциональным сдвигам.

Демсец также показывает в статье, что среди индейцев американского Юго-Запада система исключительных прав собственности не возникла. Там сложилось иное соотношение издержек и выгод от введения исключительных прав собственности. Основным ресурсом на Юго-Западе Америки были бизоны. Выгоды от введения исключительных прав собственности на бизонов были незначительными, по своей коммерческой ценности они были несопоставимы с бобрами. Установление и защита прав собственности на бизонов были связаны со значительными издержками. Кочевой образ жизни бизонов – очень важная характеристика, влияющая на собственность и эксплуатацию этих животных. Бизоны не мигрирующие животные, сезонное передвижение которых можно предсказать, а кочующие пасущиеся животные, и их местоположение трудно определить, несмотря на значительный размер стада (летом можно было встретить стада, насчитывающие более 100 тыс. животных). Даже индейцы испытывали трудности с поиском бизонов. Издержки установления прав собственности на биологический ресурс, как, например, стадо крупных млекопитающих зависят от способности участника защитить собственность на большой участок земли, где обитают эти животные (ареал), а также способности контролировать стадо в пределах этого ареала. Некоторых животных невозможно поймать живьем, и собственность на них означает контроль доступа к охоте. Издержки установления прав собственности будут наиболее высокими в случае с кочующими животными, более низкими в случае с мигрирующими животными, поскольку у них четко определенный ареал обитания, и наиболее низкими в случае с теми видами животных, которые имеют определенный участок обитания (бобры).

В течение XIX в. ценность бизонов возрастала, развивалась торговля мясом и шкурами бизона, однако бизоны не перешли в частную собственность. Более того, коллективный режим прав собственности на этот ресурс сменился режимом открытого доступа^[4]. Если издержки установления частных прав на стадо непомерно высоки, а издержки установления индивидуального права на отдельного бизона низкие, тогда ресурс будет находиться в общем доступе. Таким образом, соотношение издержек и выгод от введения частных прав собственности на бизонов делало экономически невыгодным исключительный режим прав собственности, и бизоны стали общедоступным ресурсом.

Демсец рассматривает исключительные права собственности как способ интернализации экстерналий (внешних эффектов), которые проявлялись в истощении поголовья бобров. Когда индейцы охотились ради пропитания, внешние эффекты тоже возникали, но они не были значительными, поэтому их не принимали во внимание. Но по мере расширения масштабов торговли, возрастали и внешние эффекты, и система прав собственности стала приспосабливаться к новой ситуации и учитывать эти внешние эффекты.

Насколько эффективно осуществлялась интернализация экстерналий после установления исключительных прав собственности?

Из работы Демсеца следовал вывод, что поголовье бобров должно было стабилизироваться, однако, оно продолжало сокращаться. Почему исключительные права не помогли защитить ресурс от истощения? Канадский ученый МакМанус более детально рассмотрел структуру прав собственности, сложившуюся среди индейцев Лабрадора. Индейцы- охотники были организованы в небольшие группы, которые могли исключать других индейцев из пользования мехом в целях продажи. Но они не могли исключить их из использования бобров для целей личного потребления. Голодающий индеец имел право убить и съесть чужого бобра, если оставлял мех и хвост на берегу. То есть исключительными были права использования бобров в целях продажи, а право пользования бобрами в целях личного потребления было общим. Такое распределение прав собственности выполняло функции страхования, так как охотники жили в мире, в котором угроза голода была вполне реальной. Эта форма страхования сопровождалась безответственностью и леностью, т.е. была чревата издержками, которые проявлялись, в конечном счете, в сокращении поголовья бобров^[5].

Мак-Манус назвал эту форму страхования "ограничением доброго самаритянина" на осуществление исключительных прав собственности. Это ограничение снижало издержки обеспечения исключительных прав. Но эта форма страхования была весьма дорогостоящей. Выгодами от нее были обеспечение страхования и снижение издержек охраны исключительных прав собственности, а издержками – уменьшение поголовья бобров. Однако менее дорогостоящие формы страхования были недоступны индейцам, и поэтому эта схема прав собственности способствовала максимизации благосостояния индейцев.

Основной вклад Демсеца в экономическую теорию прав собственности состоял в том, что он утверждал, что права собственности можно рассматривать как экономическое благо и анализировать с помощью инструментов экономической теории. Он выдвинул новаторскую идею о том, что изменение относительных цен является источником институциональных изменений, приводящих к возникновению исключительных прав собственности. Однако ученый не предложил формальной модели возникновения прав собственности, не анализировал подробно издержки установления исключительных прав собственности и механизм выбора прав собственности. Идеи Демсеца развили и формализовали другие авторы (американские экономисты Дж. Амбек^[6] и Д. Аллен^[7]).

Пусть чистая ценность прав собственности

где В – это выгоды, а С – издержки установления прав собственности.

Выгоды В равны рыночной ценности ресурса R (рыночная ценность меха бобра), издержки защиты прав собственности С зависят от рыночной ценности ресурса:

где .

При нулевых трансакционных издержках достигается оптимальная выгода от ресурса:

Если защита прав собственности требует затрат, то величина чистой выгоды от ресурса, будет ниже оптимальной, мы получим субоптимальную (second – best) величину чистой выгоды:

Права собственности возникнут только в случае, когда R > C(R), поэтому активы, ценность которых невысока, остаются в общем доступе. Эти формальные рассуждения в точности описывают те идеи, которые были предложены Демсецом.

Представим рассуждения Демсеца в графическом виде^[8] (рис. 3.6). По горизонтальной оси – рыночная ценность ресурса, которая не зависит от трансакционных издержек и определяется условиями спроса и предложения. По вертикальной оси – выраженные в долларах издержки и выгоды собственности на ресурс. Если предположить, что собственность полная и совершенная, т.е. собственник получает всю ценность этого ресурса, то выгода от актива будет прямой с наклоном 45°. Функция издержек показывает издержки установления и защиты прав собственности на ресурс: издержки измерения, защиты и др. Вертикальное расстояние между двумя линиями – это чистая ценность ресурса. Например, если рыночная ценность ресурса R', тогда чистая ценность задана расстоянием АВ.

Рис. 3.6. Выгоды и издержки установления исключительных прав собственности

Демсец неявно предполагает, что линии на графике пересекаются, т.е. существует критический уровень рыночной ценности ресурса R1. при которой R = С и который определит, будут ли установлены права собственности или нет. При ценности ресурса R< Rc – на графике слева от точки Rc – права собственности на ресурс установлены не будут. Например, ценность щебня по краям дороги невысока, и он остается в общем доступе. При R > Rc , справа от точки Rc, возникнут исключительные права собственности на ресурс. Чистая выгода от установления прав собственности на ресурс – АВ – расстояние между линией выгод V и функцией издержек C(R).

По мере увеличения ценности ресурса стимул к тому, чтобы его украсть, также будет возрастать, соответственно, возрастут и издержки защиты. Если издержки защиты будут расти быстрее, чем ценность ресурса, тогда права собственности не будут установлены, независимо от того, насколько ценен ресурс. Это означает, что если C'(R) > 1, тогда права собственности нс будут установлены, потому что C(R) > R для всех значений R и чистая ценность ресурса будет отрицательной^[9].

Возможны также случаи, когда издержки защиты прав возрастают по мере увеличения ценности ресурсов и функция издержек не линейная, как на рис. 3.6, а выпуклая, т.е. С'(R) > О, C"(R) > 0. Это означает, что при низких значениях ценности ресурса увеличение его ценности приведет к установлению прав собственности, а при более высоких значениях ценности ресурса его дальнейшее удорожание приводит к тому, что люди отказываются от прав собственности, поскольку вследствие резко возросших издержек защиты прав на ресурс чистая выгода от исключительных прав собственности становится отрицательной.

Почему функция трансакционных издержек защиты прав собственности может быть нелинейной? Американский правовед и специалист в области экономики права Г. Смит^[10] обращает внимание на четыре условия, которые должны выполняться для того, чтобы высокоценный ресурс находился в общем доступе.

1. Вор может ценить ресурс выше, чем собственник. Каждое благо представляет собой целый комплекс качественных характеристик. Некоторые характеристики, которые не представляют особой ценности для собственника, могут высоко цениться вором и возрастание ценности ресурса может происходить именно за счет таких характеристик, которые не важны для собственника, однако привлекательны для вора. Вор готов потратить больше в попытках украсть ресурс, чем те затраты, которые готов понести собственник, охраняя свое имущество.

2. Обмен между вором и собственником невозможен. Если какое-то лицо ценит ресурс выше, чем собственник, то ресурс в результате взаимовыгодной сделки перейдет к этому лицу. Однако различные характеристики блага могут быть неразделимы, поэтому нет возможности выделить ту характеристику блага, которую ценит вор, и заключить с ним взаимовыгодную сделку.

3. Защита третьей стороной экономически невыгодна по той же причине неделимости качественных характеристик блага.

4. Актив не может быть поделен на более мелкие части, защита собственности на которые экономически оправданна.

Рис. 3.7. Установление исключительных прав при нелинейной функции издержек

Итак, малоценные ресурсы по мере возрастания их ценности перейдут из общего доступа в частную собственность. То есть в точке RL на рис. 3.7 предсказания Демсеца сбываются. Например, эта модель может правильно предсказать, что с открытием месторождения золота и началом "золотой лихорадки" в Калифорнии на участки для добычи золота будут установлены частные права собственности. Возможно также, что рыночная ценность ресурса настолько высока, что трансакционные издержки утверждения прав собственности на него превысят выгоды, и ресурс снова перейдет в режим общего доступа (справа от точки RH на рис. 3.7) . То есть, как бы парадоксально это ни звучало, в режиме общего доступа могут находиться как малоценные, так и очень ценные ресурсы.

Существует также некая оптимальная чистая ценность ресурса R*. По мере увеличения ценности ресурса в модели у Демсеца, возрастала и чистая ценность актива (см. рис. 3.6). Но теперь это уже не так. При увеличении ценности ресурса издержки защиты прав собственности на него также возрастают, и они растут быстрее, чем ценность актива. Поэтому, достигнув оптимальной величины R*, чистая ценность ресурса начинает убывать.

А нельзя ли снизить трансакционные издержки защиты прав собственности? Ведь в этом случае стало бы возможным установление исключительных нрав собственности на ресурс. Когда ресурсы находятся в общем доступе вследствие слишком высоких издержек защиты исключительных прав собственности на них, возможны следующие решения, которые создадут условия для установления исключительных gрав собственности^[11].

Первое решение – снижение издержек защиты прав собственности. Их можно снизить путем технологических инноваций. Этот путь довольно распространен на практике и достаточно подробно описан в экономической литературе. Например, американские экономисты Т. Андерсон и П. Хилл^[12] показал и, что изобретение колючей проволоки привело к тому, что большие площади земли на Западе Америки перешли из общего доступа в частную собственность. Повсеместное использование колючей проволоки сократило затраты на строительство заборов. До изобретения колючей проволоки по данным на 1872 г. величина капитальных затрат па строительство заборов в Америке была приблизительно равна ценности всего скота, размеру национального долга или ценности железных дорог; ежегодные затраты па ремонт заборов были больше, чем совокупные налоговые поступления на всех уровнях управления. Строительство заборов было наиболее затратным на западных территориях, бедных лесом. Появившаяся с изобретением колючей проволоки возможность защиты посевов от пасущегося скота способствовала росту сельскохозяйственного производства^[13].

Трансакционные издержки могут быть снижены не только благодаря технологическим инновациям, но и с помощью институциональных инноваций. Одна из таких инноваций – Закон о гомстедах 1862 г. Правительство Америки сначала продавало земли на фронтире, а затем раздало бесплатно четверть всех земель. Экономисты критиковали закон за то, что он привел к рассеиванию ренты на фронтире в результате гонки за право получить ресурс в частную собственность, но этот Закон позволил избежать серьезных кровопролитий в войне с индейцами. Большое число поселенцев устремились на Запад в надежде получить землю, и они смогли защитить себя и свои земли от индейцев.

Второе решение, которое позволит перевести ценный ресурс из общего доступа в исключительную собственность, основано на снижении рыночной ценности самого ресурса. Снижение ценности ресурса делает его менее привлекательным для вора. Поскольку функция издержек защиты нелинейная, то издержки защиты снижаются в большей степени, чем ценность ресурса. В результате мы получим частную собственность и положительную чистую ценность ресурса. Ценность ресурса нужно снизить до R* – значения, при котором достигается максимальная чистая ценность ресурса. Это решение предполагает не установку замка или противоугонного устройства, а реальное снижение ценности ресурса путем уничтожения какой-то его качественной характеристики.

Рассмотрим два примера, которые пояснят приведенные выше рассуждения.

Рог носорога. Ценность дикого носорога определяется разнообразными характеристиками. Одна из них – его рог, который состоит из кератина – рогового вещества, напоминающего человеческий ноготь. Рог постоянно растет и приобретает соответствующую форму от постоянной заточки. Он используется для украшения рукоятки церемониальных кинжалов на Ближнем Востоке, но наиболее высоко рог ценится в азиатской медицине: измельченный рог носорога используется как лекарство от лихорадки и рака. Цена рога может превышать 40 тыс. английских фунтов за килограмм, недаром его называют "белое золото".

Правительства африканских стран обращаются с носорогами как с общедоступным ресурсом, они живут в специальных заповедных зонах и на государственных землях. В 1970 г. был введен международный запрет на торговлю рогом носорога, поэтому содержать частные ранчо для выращивания носорогов стало слишком затратным, и возник черный рынок этого товара, который создает стимулы для браконьерства. За 20 лет, с 1970 по 1990 г., популяция носорогов сократилась с 60–100 тыс. голов до 3–4 тыс. голов: охотясь за рогами, браконьеры убивают животных. Решить проблему путем сокращения издержек защиты за счет использования новых охранных технологий не удается. Этим животным необходима обширная территория для проживания, и их сложно поместить в какое-то безопасное место. Однако удалось найти другое решение – носорогов усыпляют и рог срезают. Эта процедура напоминает стрижку ногтей и проходит безболезненно для животных. Рог снова вырастает, и через 18–24 месяца процедуру повторяют.

Конечно, подобная процедура снижает ценность животных. Но браконьер ценит носорогов за их рога, а государство ценит другие характеристики – разнообразие видов животных, привлекательность для туристов и т.д. Поэтому удаление рога снижает ценность животного для собственника в меньшей степени, чем для браконьеров, трансакционные издержки защиты животных снижаются, поскольку уничтожается та характеристика, которую браконьер ценит наиболее высоко. В результате чистая ценность ресурса возрастает.

Штрафные колонии. Практика создания колониальными державами штрафных колоний была весьма распространена и сохранялась вплоть до XX в. Британия посылала заключенных на Бермуды, в Западную Африку, Сингапур, Малайзию и, конечно, в Австралию. Историки обычно объясняют создание штрафных колоний тем, что они обеспечивали дешевый труд, дешевые тюрьмы и дешевое сдерживание преступности в стране-метрополии. Но историки едины также в том, что создание штрафных колоний было ошибкой, что с учетом издержек перевозки заключенных они вовсе не были дешевыми. Альтернативное объяснение штрафных колоний заключается в том, что они снижали ценность заморской территории и делали ее менее привлекательной для агрессивной иностранной державы. Они, конечно, сдерживали иммиграцию свободных людей, по еще в большей степени они сдерживали агрессию других держав. Свободные люди все же могли приезжать, зная, что заключенных содержат в изоляции в специальных местах, а вот иностранные державы знали, что захват колонии будет сопровождаться освобождением заключенных. Если колония находилась далеко от метрополии, защищать ее, посылая войска, было слишком затратным. Заключенные не будут защищать территорию, но они значительно понизят ее ценность для другой державы. Британия была заинтересована в восточном побережье Австралии, но эта территория находилась далеко от Британии, и ее защита была слишком дорогостоящей. Присутствие же 60 тыс. английских заключенных снижало ценность территории для Франции и других колониальных держав.

Применимость наивной теории для объяснения изменений прав собственности довольно ограничена, поскольку эта теория не учитывает политические процессы. Норт и Томас успешно применили ее для объяснения изменений нрав собственности в доисторические времена^[14]. Андерсон и Хилл применили эту теорию к объяснению эволюции исключительных прав использования земли, воды и скота на Великих Равнинах американского Запада во второй половине XIX в.^[15] То есть эта модель пригодна для исследования ситуаций, в которых формальные политические процессы не играют серьезной роли. Так, поселенцы на американских Великих равнинах частично обходили политический аппарат принятия решений, который располагался на Востоке. Отношения собственности регулировались с помощью местных договоренностей и других неформальных институтов.

Недостаток наивной теории в том, что она не отвечает па два принципиальных вопроса.

1. Как обществу удается преодолеть препятствия, которые могут мешать переходу к более эффективному режиму прав собственности? Как участники этого перехода преодолевают проблему коллективных действий? Действительно, введение нового режима прав собственности требует времени и усилий от того, кто будет этим заниматься, но сама новая система будет представлять собой общественное благо, выгодами которого будут пользоваться все те, кто не участвовал в организационной работе. Результатом будет скорее всего то, что американский правовед Дж. Крайер назвал "трагедия общедоступной собственности, часть вторая"^[16] – переход к более эффективному режиму прав собственности не будет осуществлен.

2. Теория Демсеца не рассматривает механизм, который приводит к эффективным правам собственности, она лишь описывает исходное и конечное состояния, но не рассматривает тот путь, по которому осуществлялся переход между ними.