Свобода слова – идеал и практика
Одна из черт тоталитаризма – монополизация инструментов коммуникации и навязывание обществу одной-единственной идеологии.
Доминик Кола. Политическая социология
Государство в демократических обществах гарантирует прессе невмешательство в ее деятельность, отсутствие цензуры и непосредственного контроля. Но, как мы уже говорили, есть законодательство, а в нем законы, запрещающие разглашение государственной и военной тайн. Последнее подчас интерпретируется расширительно. Приведем некоторые примеры.
Исследователи в США отмечают примеры введения предварительной цензуры в США в ходе войны в Персидском заливе. Министерство обороны США продолжило наступление на свободное общение своих военных в Интернете. Сначала Пентагон ввел запрет на размещение в военных блогах (онлайн-дневниках) информации, которая наносит урон репутации американской армии. Чуть позже Министерство обороны США приняло более радикальное решение – перекрыть военнослужащим доступ к 13 самым популярным сайтам[1]. Это случилось после нескольких блоговых скандалов. "Блог солдата может дать представление о происходящем в Ираке лучше, чем сообщения даже самого объективного СМИ", – заявил председатель жюри американского конкурса блогов Lulu Blooker П. Джонс, вручая награду за 2007 г. К. Баззелу – бывшему американскому военному. Но гут же ему пришлось разочаровать публику: "К сожалению, интернет-дневник Колби может стать последним откровенным и открытым военным блогом в США".
Интернет-дневник лауреата премии Lulu Blooker-2007 уже закрыт армейским руководством. Та же участь, судя по всему, постигла и онлайн-журнал русскоязычного сержанта американского контингента в Ираке Е. Олчевски, которая оказалась в эпицентре блогового скандала после публикации "Известиями" отрывков из ее не в меру смелого дневника (номер за 8 мая 2007 г.). По адресу ее блога можно обнаружить лишь надпись: "Этот журнал был удален". В самом Пентагоне "Известиям" подтвердили информацию о том, что американским военным отныне запрещено посещение некоторых сайтов. Впрочем, военные чиновники отрицают, что это решение продиктовано цензурными соображениями: "Мы составили список из 13 сайтов, к которым американские военные в Ираке не будут иметь доступа. Среди них – YouTube и Му Space. Командование должно использовать технологию по назначению – в планировании операций, логистике. Так что решение продиктовано не цензурными, а исключительно техническими причинами".
Вокруг Министерства обороны США разразился очередной скандал уже в 2010 г. После нашумевшего интервью журналу Rolling Stone, стоившего карьеры генералу С. Маккристалу, министр обороны Р. Гейтс разослал своим подчиненным служебную записку: "Без предварительного согласования с руководством никаких комментариев прессе не давать"[2]. Журналисты возмутились – Пентагон нарушает свободу слова, мешает объективно освещать боевые действия в Афганистане. Оборонному ведомству пришлось оправдываться: никакой "железный занавес" над Афганистаном не опустится, правду о войне с талибами военные скрывать не собираются.
Тем не менее новые правила вступили в силу. И правила эти гласят: прежде чем давать интервью или комментарий прессе, военные отныне обязаны оповестить соответствующий департамент Пентагона. Кроме того, вся информация будет подаваться "в скоординированной форме", т.е. диктовать текст интервью о ситуации в Афганистане генералам будет кто-то из штаб-квартиры Пентагона, расположенной в 11 тыс. км от Кабула. Объяснение простое: многие "недостаточно квалифицированны для общения со СМИ, имеют слишком узкий взгляд на проблемы национальной безопасности, а к тому же предоставляют порой неверную информацию". Ветеран войны в Ираке К. Браунфидд так прокомментировал нововведение: "Нельзя возводить барьер между военными и общественностью – лишь ради того, чтобы создать мнимое впечатление единства. Солдаты – тоже люди, и их мнение имеет значение".
Практически и предусмотренный законодательствами разных стран принцип приостановления деятельности СМК или даже аннулирования лицензии на теле- или радиовещание предполагает отслеживание их деятельности специальными службами. Так что вполне можно говорить, что понятие цензуры как явления, несовместимого с институтами современного демократического общества, требует некоторых оговорок.
В связи с этим следует упомянуть о такой распространенной в информационных структурах ряда стран практике, как наблюдательные советы (в Италии это специальная комиссия по надзору за деятельностью телевидения, в Англии – совет попечителей Би-Би-Си, назначаемый парламентом, и т.д.).
В 2003 г. в Великобритании был учрежден единый орган регулирования сферы коммуникаций – Управление по связи. На него была возложена задача разработать телерадиовещательный кодекс, где устанавливались бы нормы в отношении программ, спонсорства, честности и неприкосновенности частной жизни. Вещательный кодекс охватывает темы: защита лиц, не достигших 18-летнего возраста; нанесение вреда; преступления; беспристрастность и точность; выборы и референдумы; честность; неприкосновенность частной жизни; спонсорство; коммерческие интересы. Главные изменения, появившиеся в новом кодексе, выглядят следующим образом: особый акцент сделан на свободу выражения мнения для вещателей; через предоставление вещателями сведений о планируемых к показу передачах кодекс дает зрителям большие возможности в осуществлении осознанного выбора передач для просмотра; передача в эфир спорных материалов, даже если некоторым они могут показаться оскорбительными, разрешена в тех случаях, когда это оправдано с редакционной точки зрения, аудитории передастся соответствующее предупреждение, а вероятность того, что их могут увидеть дети, мала. Большее значение в новом кодексе придается защите лиц, не достигших 18-летнего возраста, в особенности детей (до 15 лет), поскольку они еще слишком молоды, чтобы самостоятельно осуществлять полностью осознанный выбор передач. Дети должны быть защищены путем соответствующей сетки передач (когда существует так называемый порог в 9 часов вечера, ранее которого в эфир запрещено передавать материалы откровенного содержания) и, в случае премиальной подписки на киноканалы, посредством механизма обязательного PIN-кода. Однако материалы для взрослых категории "старше 18 лет" по шкале Британского управления классификации фильмов (жесткая порнография) запрещено передавать в эфир даже при применении защиты посредством PIN-кодов[3].
Все 200 программ французского телевидения имеют полную свободу действий. Однако это вовсе не значит, что они целиком предоставлены сами себе. За их деятельностью и за соответствием ее нормам закона и общественной морали следит Высший совет по аудиовизуальным СМИ. Это государственный орган, но административно не подчиняющийся никакой более высокой инстанции. Его называют во Франции высшим моральным арбитром при рассмотрении любых конфликтных ситуаций, связанных с демонстрацией тех или иных программ и сюжетов, хотя у Совета есть право не только на моральные суждения, но еще и на вполне "осязаемые" юридические санкции: предупреждения и штрафы, порой весьма ощутимые, а также представления в компетентные органы для принятия мер правового характера[4]. Деятельность этого Совета приобрела в последнее время особую значимость в связи с активизацией правительственной программы по борьбе с ксенофобией. Совет работает в полном контакте с комиссией по борьбе с расизмом и антисемитизмом, которую возглавляет премьер-министр[5].
В этом же ряду – предварительных барьеров на пути движения информации – может быть рассмотрен и пример с маркировкой фильмов по наличию там эротических эпизодов и сцен насилия, чтобы зрители знали, что им предстоит посмотреть, и могли обезопасить от этого зрелища своих детей; это тоже предполагает предварительный просмотр фильмов с последующим вынесением "приговора" прокатчиков.
Приведем пример Ирландии. В 2004 г. Управление по киноцензуре опубликовало результаты опроса родителей относительно действующей в этой стране системы классификации фильмов. Главными причинами беспокойства по поводу содержания фильмов, видеокассет и DVD-дисков, которые смотрят их дети, родители назвали, в порядке убывания: потребление наркотиков, насилие, оскорбления на расовой почве, потребление алкоголя несовершеннолетними, действия и диалоги сексуального характера, антиобщественное поведение, употребление нецензурных и грубых выражений, сцены ужаса, показ обнаженных частей тела, потребление алкоголя, курение. Опрос показал также, что хотя родители в целом и удовлетворены осуществляемой Управлением по киноцензуре классификацией фильмов, значительное число респондентов считает требования категорий "PG" (рекомендован просмотр в сопровождении взрослого), "12PG" и "15PG" (дети младше 12 и 15 лет должны быть в сопровождении взрослого) чересчур строгими. Руководитель Управления заявил, что он рассматривает вопрос о возможности послаблений в отношении некоторых категорий.
Ранее это Управление сертифицировало 213 художественных фильмов и 6504 наименования видеокассет и DVD- дисков. Запрет был наложен только на 16 наименований видеокассет. Объявлено о запуске интернет-сайта организации, где представлена информация о вновь выпущенных фильмах и основаниях для отнесения их к той или иной категории[6].
Помимо этого, у демократической прессы существует понятие "самоцензура" как производное от всех трех форм регуляции деятельности СМК: 1) законодательства, 2) профессиональных кодексов и стандартов журналистской деятельности, 3) определенных этических норм, моральных принципов, разделяемых в данном обществе. Так, рассуждая о различиях телеканалов России и Великобритании, представитель Би-Би-Си Р. Эйр говорит: "У нас взята на вооружение установка: мы очень уважительно относимся к человеческой жизни и к личности, включая тех, кто стал жертвой насилия, кто умирает и уже умер. Мы показываем трупы, но никогда крупным планом и обычно непродолжительно. Мы нс купаем телевизионную камеру в лужах крови..."[7]
Интернет-новости от Mail.Ru сообщили (23.06.05), что па британском телеканале Би-Би-Си теперь вводится внутренняя цензура. Она будет касаться подачи в эфир сцен насилия. Если бы ограничения были введены раньше, то зрители Би-Би-Си не увидели бы репортажи из Беслана или кадры из Нью-Йорка 11 сентября 2001 г. Жестокие сцены, которые могут травмировать психику людей, теперь будут вырезаться, а сами репортажи пойдут в эфир с опозданием в 2 с. Предполагается, что этого времени редакторам хватит, чтобы вырезать из репортажей все самое неприятное. Именно бесланская трагедия стала своеобразным катализатором к введению цензуры. После показа кадров из школы, где погибло более 300 детей, в британском обществе разгорелась дискуссия, стоит ли показывать такие вещи телезрителям. В итоге на Би-Би-Си решили, что без подробностей в подобных репортажах можно обойтись.
Би-Би-Си теперь будут следить и за журналистскими расследованиями, которые будут проводиться только после получения соответствующего разрешения со стороны руководства телеканала. Оглашать результаты расследования можно будет лишь с указанием подробных данных об источниках информации. Кроме того, нельзя будет делать громких обвинений в эфире. Ограничения, которые телекомпания теперь накладывает па своих журналистов, уже вызвала их бурное недовольство – они даже организовали забастовку. Между тем журналисты именно этой компании в 2004 г. настолько неудачно расследовали так называемое иракское досье Т. Блэра, что довели до самоубийства эксперта Д. Келли. В результате скандала из Би-Би-Си были уволены автор репортажа, генеральный директор и глава совета директоров. Отныне девизом компании будет такой: "Точность важнее скорости".
Как пишет в своей статье Д. Карцев, "иногда цензура превращается в такой инструмент власти, с которым соглашается даже высокоразвитое общество (например, во время войны)"[8]. Но возникают и пограничные ситуации: отсутствие ограничений на деятельность СМИ влияет на ход событий непредсказуемым образом. Автор приводит пример из африканской действительности.
Недавно президент Руанды П. Кагаме вступил в социальной сети Twitter в перепалку с британским журналистом Я. Бирреллом, назвавшим его авторитарным диктатором и обвинившим в цензуре СМИ. Руандийский лидер категорически отверг все обвинения, сообщив, что не собирается менять существующие в стране законы, и напомнил об ответственности, которую массмедиа несут за геноцид руандийского национального меньшинства тутси в 1994 г. Тогда убийц из народности хуту вдохновили газеты, опубликовавшие так называемые Десять заповедей хуту, из которых следовало, что все тутси бесчестны, их женщины являются сексуальным оружием против национального большинства хуту и никто из них не заслуживает пощады. Кроме того, "национально ориентированное" местное радио изо дня в день рассказывало о том, как тутси мечтают поработить хуту и вот-вот начнут реализовывать свои смертоносные планы. Трагический итог: накрученные СМИ хуту за сто дней истребили от 500 тыс. до 1 млн сограждан "враждебной" национальности. Даже специальная комиссия ООН, созданная для расследования преступлений в Руанде, отметила особую роль, которую медиа сыграли в этой трагедии. Официально провозглашенная в стране свобода слова стала дополнительным и, как выяснилось, непреодолимым барьером для умеренных чиновников, пытавшихся предотвратить катастрофу. Соответственно, в определенных ситуациях и в конкретных странах ограничения свободы слова могут оказаться необходимыми, чтобы избежать трагедий, подобных руандийской. После нее ООН настоятельно рекомендовала всем странам мира проверить свое законодательство на предмет наличия в нем статей, запрещающих пропаганду любой национальной розни. По итогам расследования руандийского геноцида комиссия ООН отметила, что непропорциональное развитие одних демократических институтов, например свободных СМИ, может привести к уничтожению других – например, базовых прав человека. Проблема, однако, в том, что власти многих стран готовы прибегать к цензуре "во спасение" существующего режима. И только дальнейший ход истории показывает: был ли спасаемый таким образом режим единственно приемлемым в той ситуации или он, что бывает гораздо чаще, превратился в причину деградации общества[9].
Упомянем Всемирный газетный конгресс, который па этот раз проходил в России (июнь 2006 г.). На конгрессе присутствовало около 1700 редакторов, журналистов и других представителей журналистской корпорации более чем из 100 стран мира. На нем обсуждалась ситуация со свободой слова. Президент Всемирного газетного конгресса (WAN) Г. О'Рэйли представил доклад о состоянии СМИ в России. Он указывал, что выводы доклада – результат множества встреч с журналистами, редакторами и издателями России. Автор ссылался на коррупционные проблемы в индустрии СМИ, где существует влияние политиков и бизнесменов на деятельность редакций. Он обозначил ряд вопросов: роль государства в том, что существует атмосфера самоцензуры в СМИ; приемлемо ли, что госконтроль над национальными СМИ приводит к тому, что региональные СМИ оказываются под влиянием мэров, губернаторов и бизнес-групп; есть ли на национальном телевидении России, которое контролируется государством и прямо, и косвенно, объективный журналистский анализ; ситуация, когда олигархический контроль над прессой был заменен контролем государства; почему международное сообщество вновь и вновь ставит свободу слова в России во главу угла. Отвечая на последний вопрос, президент газетного конгресса сказал, что "именно свободная, критически настроенная, действительно независимая пресса является основой экономического, социального и политического процветания"[10].
В России действительно стали заметны тенденции, угрожающие свободе слова. Так, в газете "Новые Известия"[11] представлены материалы мониторинга, который осуществил Фонд защиты гласности. По данным правозащитников, па сегодня в России вообще нет регионов со свободной прессой. Относительно свободными были признаны четверть субъектов Федерации. По словам председателя Фонда А. Симонова, от влияния государства и бизнеса избавлена лишь пятая часть российских изданий. Составить карту гласности в Фонде решили после того, как в течение последних нескольких лет Россия оказывалась в конце общемирового рейтинга свободы прессы. Симонов говорит, что тогда и захотелось посмотреть, как свобода прессы распределена внутри страны. При оценке каждого региона использовалось три критерия: свобода производства, получения и распространения информации. Регионы поделили на пять категорий: со свободной прессой, относительно свободной, относительно несвободной, несвободной и регионы, по которым нет данных. Регионов со свободной прессой не оказалось вообще. Относительно свободным был признан 21 регион. По словам Симонова, здесь пресса "имеет возможность пусть хрипло, но выкрикивать то, что считает правдой". Самой многочисленной категорией оказались регионы с "относительно несвободной" прессой. Их набралось 43. В этих субъектах, по определению правозащитника, пресса "хрипит, но ее не слышат". А в 17 регионах пресса даже не хрипит. Сюда вошли республики Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Башкортостан, Татарстан, Марий-Эл, Мордовия, Карелия и др.
По словам Симонова, особенно несвободна пресса в национальных республиках, потому что там она подвергается сразу двум видам цензуры – социальной и национальной. Несвободна пресса и в тех регионах, где губернатор не чувствует себя компетентным руководителем. Там, где губернаторы уверены в своей компетентности и не боятся критики, ситуация гораздо лучше. Оказывает влияние и то, что подавляющее большинство СМИ или принадлежат государству, или являются непрофильными активами бизнес- структур, купленными "на всякий случай". В (бонде долю государственных СМИ оценивают в 40%: это как принадлежащие органам власти либо управляемые ими издания, так и четыре ведущих телеканала. О свободе слова в подобных СМИ не приходится говорить, потому что работающие в них журналисты являются чиновниками, которым положено выполнять указания начальства.
И лишь примерно 20% СМИ являются для своих владельцев "профильным" бизнесом. Это прежде всего региональные холдинги, включающие в себя обычно несколько газет и радиостанций, и ряд московских изданий. К их числу эксперты Фонда относят "Новую газету", "Новые Известия" и "Коммерсантъ". Симонов говорит, что в последнее время появилась еще одна "хитрость", когда в издании есть по три-четыре журналиста, которым разрешено писать без цензуры. Так, "в недостойных газетах есть достойные люди", но они "не определяют ни климата газет, ни климата индустрии". Власти тем временем оказывают давление на прессу при помощи судов. За рассматриваемые полгода был удовлетворен 41 иск к СМИ, размер иска в среднем составил более 400 тыс. руб. Хотя существует постановление Верховного суда еще от 24 февраля 2005 г., что "подлежащая взысканию сумма компенсации морального вреда должна быть соразмерна причиненному вреду и не вести к ущемлению свободы массовой информации". На практике многим небольшим газетам приходится прекращать выход и перерегистрироваться под другим названием, потому что они не в силах выплатить сумму иска. Судятся с журналистами и отсуживают компенсацию преимущественно обиженные начальники. При этом чиновники оценивают свою обиду в сумму от 500 тыс. до 1 млн руб. Простым гражданам иски если и удовлетворяют, то сумма компенсации обычно составляет 10–20 тыс. руб.[12]
Во всем мире в 2012 г. уровень свободы слова упал до худшего уровня десятилетия, заявила правозащитная организация Freedom House. Первого мая она представила ежегодный доклад о свободе СМИ. По данным правозащитников, число стран, где существует полная свобода печати, сократилось. За год Россия перешла в этом рейтинге с 172-го на 176-е место. По мнению Freedom House, российские власти почти полностью контролируют телевидение, радио и печатные СМИ. Новые СМИ, которые до недавних пор избегали контроля со стороны государства, встали перед угрозой притеснений в 2013 г., говорится в обзоре. В рейтинге по свободе СМИ участвуют 197 стран. Они группируются на свободные (от 0 до 30 баалов), частично свободные (от 31 до 60 баллов) и несвободные (от 61 до 100 баллов). У России в рейтинге 2012 г. 80 баллов. Норвегия и Швеция с 10 баллами, каждая лидирует по уровню свободы, за ними с 11 баллами следуют Бельгия, Финляндия и Нидерланды. Замыкают рейтинг КНДР и Туркменистан с 96 баллами.
В докладе по России говорится, что плюрализм в СМИ в 2012 г. продолжал сокращаться в связи с тем, что их частные владельцы, лояльные Кремлю и региональным властям, усилили давление на журналистов. Независимые СМИ вынуждены снизить градус критики из-за сокращения доходов от рекламы и того, что они теперь вынуждены заключать контракты о рекламе с государственными агентствами. Теперь, по мнению Freedom House, осторожная политическая дискуссия возможна только в глянцевых еженедельниках, на новостных сайтах и на "Эхе Москвы" – аудитория этих СМИ преимущественно состоит из образованных горожан. В обзоре также упоминаются все законы, принятые с мая 2012 г., – об ужесточении ответственности за нарушения на митингах, об НКО – "иностранных агентах" и др. Также правозащитники отметили доклад ОБСЕ о хвалебных материалах о Путине в СМИ перед президентскими выборами и об обвинениях блогеров и журналистов, критикующих власти, в экстремизме, клевете и других нарушениях[13].
В ряду проблем, обсуждаемых нами в этой главе, лежат и сведения, пришедшие к нам из Китая. В "Известиях" приведены данные, что в Китае вступил в действие закон, по которому агентство "Синьхуа" получило полный контроль за распространением новостей. "Синьхуа" – китайский аналог советского ТАСС – и так было государственным монополистом, однако до сих пор в стране могли свободно работать и корреспонденты иностранных СМИ. Автор пишет: "Теперь эта вольница закончилась: публиковать информационные материалы в Китае отныне можно только с санкции “Синьхуа”, распространять их можно только через каналы, уполномоченные агентством. Печатать запрещено любую критику – за это можно лишиться аккредитации и вылететь из страны. Для Китая это уже не первый шаг в подобном направлении. Присутствие иностранных капиталов в местных СМИ запрещено, как и зарубежное телевещание, и даже Google, Yahoo и Microsoft работают здесь с соблюдением всех правил цензуры вроде невозможности поиска по словам “свобода” и “Тибет”"[14]. Автор делает обобщение, крайне интересное с точки зрения взаимодействия государства, его экономики, идеологии и прессы: монополия "Синьхуа" стала последним прутом в бамбуковом занавесе, создание системы контроля над информацией в стране завершено.
Китайский проект имеет значение не только для внутриполитического расклада: речь идет о знаковом эксперименте, который может – и будет – иметь последствия для всего мира. Развитие технологий обмена данными привело к убеждению, что настала эпоха тотальной информационной открытости – однако для государств это означает потерю одного из главных инструментов управления: идеологии. В самом деле, формировать у граждан нужную картину мира можно, только обрабатывая и фильтруя факты, а как это делать в ситуации, когда любой факт можно проверить и уточнить одним кликом мыши? Проблема нынешнего Китая состоит в том, что он пытается соединить морально устаревшую систему власти с продвинутой экономической моделью. Внутренний конфликт здесь неизбежен, и закручивания гаек с монополией "Синьхуа" как раз и нужны, чтобы скрыть тревожные симптомы. Однако этим путем, собственно, уже прошел СССР, но даже куда более благоприятные условия для пропаганды (ни Интернета, ни ксероксов на каждом углу) его не спасли. Китайцы могут верить, что у них получится лучше, чем у Политбюро, однако новостные агентства и армии цензоров – не то средство, чтобы решать социальные проблемы.
Одна из последних инициатив китайского правительства – меры по изменению телевизионного и интернет- контента: "Телевизионщики в Китае распоясались. Они показывают реалити-шоу, звезд, а не то, что нужно массам. В Интернете распространяются сведения, порочащие страну. Правительство решило положить этому конец"[15]. В статье в "Независимой газете" приводятся сведения, что радио и ТВ приказано ограничить развлекательные передачи и пропагандировать "социалистические ценности". Пекин планирует восстановить контроль Компартии над сферой культуры. Государственное управление по делам радио, кино и ТВ издало приказ о том, чтобы 34 станции спутникового телевидения с начала следующего года постепенно ограничили или вовсе упразднили "вульгарные" и "откровенно развлекательные" передачи. К их числу относятся и реалити-шоу. Приказ выделяет программы, посвященные неладам в семье, подбору женихов и невест, состязаниям талантливых и сообразительных, ток-шоу, реалити-шоу, передает агентство АР. Приказ также запрещает опросы зрителей и использование рейтингов как единственного критерия, от которого зависит, продолжать ли показывать шоу. По мнению китайских властей, эти указания ставят целью "удовлетворить запросы публики на разнообразные и качественные представления". "Спутниковые каналы главным образом предназначены для пропаганды новостей; они должны увеличить долю экономической, культурной, научной, просветительской информации, документальных и детских передач", – говорится в приказе. Приказ издан вскоре после пленума ЦК КПК, который призвал к укреплению общественной морали, "основополагающих социалистических ценностей" в противовес "универсальным ценностям", которые исповедуют китайские либералы.
Указания предусматривают борьбу с частнособственническими инстинктами и безразличием к общественным обязанностям. В. Гельбрас, профессор Института стран Азии и Африки МГУ, сказал, что "меры, намеченные пленумом, по меньшей мере запоздали. Раньше существовала клановая система, на которой основывалась традиционная мораль уважения к старшим, помощи немощным старикам. Теперь кланы разрушены. Молодые семьи в деревнях должны содержать четырех стариков, но они не хотят этого делать". "Известное изречение архитектора китайских реформ Дэн Сяопина о том, что одни люди или коллективы могут богатеть раньше, чем другие, положило начало размыванию идеалов социализма, – отметил эксперт. – Сейчас в них мало кто верит". Власти рассматривают информацию, распространяемую через социальные сети, как серьезную угрозу социальной стабильности. Они пообещали усилить контроль над социальными сетями. Каждого, кто распространяет "ложные слухи", ждет наказание. Обычно – 15 суток[16].
Один из примеров существования цензуры в историческом контексте мы рассмотрим, чтобы ввести часто употребляемое в связи с деятельностью СМК понятие пропаганды. (Это довольно сложное понятие, хотя бы потому, что наряду с попытками объяснить существование пропаганды в общегосударственных масштабах приходится принимать в расчет расхожее описание пропаганды как любого единичного воздействия с заданной целью. Оставим для такого словоупотребления обыденную, не научную сферу бытования языка.) О пропаганде, по-видимому, можно говорить, имея в виду исторические примеры, когда действительно пропаганда существовала как государственная политика обеспечения доминирования одной точки зрения в масштабах социума. Причем, и это первый признак пропаганды, такая ситуация обеспечивалась любыми средствами, в том числе тотальным контролем за информационными потоками, имеющими место в социуме, вплоть до запрещения (в таких структурах существовала и практика карательных органов) альтернативных точек зрения. Поэтому любое присутствие в информационном поле одной точки зрения, даже обеспеченной массированным воздействием на публику (скажем, в нескольких информационных каналах), не будет пропагандой, потому что в обществе наличествуют альтернативные точки зрения и у аудитории есть реальный выбор.
Второй отличительный признак пропаганды – внедрение этой доминирующей точки зрения всеми существующими информационными системами, т.е. ее экспансия. Далее следует указать еще один признак этого процесса – в качестве адресата выступают большие массы людей, в идеале все население страны. По своему содержанию пропаганда аналогична идеологической догме, основанной на вере, поэтому в качестве основы внушения этой догмы используются эмоциональные, а не рациональные механизмы. Цель такой пропаганды – унификация мышления, веры, отношения и поведения получателей информации[17]. Цитируемые нами Э. Крис и Г. Шпиер ссылаются на высказывания А. Гитлера в Mein Kampf, где тот называл пропаганду политической рекламой. При этом авторы особо подчеркивают организационные меры такого информационного порядка: контроль за ОГЛАВЛЕНИЕм осуществляло Министерство пропаганды, национал-социалистическая партия организовывает и надзирает (organizes and supervises) над слушателями, а Департамент культуры рейха курировал профессионалов – журналистов, писателей и т.п.[18] Соответственно, в рамках единичного контакта сообщения и адресата обеспечивается стремление привести потребителя к выводу, нужному пропагандисту. И поскольку последний тезис оказывается сродни педагогическим усилиям, теоретики-аналитики пропаганды отличают их следующим образом: образование учит, как думать, а пропаганда – что думать.
Когда мы говорим о демократических принципах взаимодействия СМК в обществе, мы уточняем, что само соотношение участия в этом процессе разных сил – это реальная социальная проблема.
По сути дела, политические декларации о свободе слова не могут не быть идеальным типом социальных отношений в том смысле, который придавал такой конструкции
М. Вебер, с чьим именем увязывается концепция идеального типа и сам термин[19].