Свобода от болезней
На продолжительность жизни могут оказывать заметное влияние не только болезни, но и особенности профессиональной деятельности. Показательны в этом отношении результаты исследования продолжительности жизни и причин смерти среди врачей США. Отмечена зависимость этих показателей от врачебной специальности[1]: наибольшая продолжительность жизни – у оториноларингологов, 41,7% из них умерли в возрасте 80 лет и старше; далее по убывающей – офтальмологи, физиотерапевты, специалисты по профилактической медицине и, наконец, самая низкая продолжительность жизни отмечена у урологов. Сердечнососудистые заболевания – чаще всего причина смерти среди врачей по профилактической медицине и реже всего среди хирургов-ортопедов. Онкологические заболевания чаще были причиной смерти у урологов и реже – у дерматологов.
Само по себе увеличение продолжительности жизни не есть улучшение качества здоровья, так как с годами увеличивается число имеющихся заболеваний и их прогрессивное развитие: у человека 50–60 лет имеется от 10 и более различных хронических заболеваний, находящихся в разных стадиях развития и формах проявления. С возрастом значительно увеличивается число больных хроническим холециститом и хроническим простатитом, импотенцией, опухолевыми заболеваниями, воспалительными и дегенеративными заболеваниями позвоночника и суставов, сахарным диабетом, гипертонической болезнью и т.д.
Определенной платой за прожитые в старости годы можно считать нередкое развитие болезни Альцгеймера, иначе – прогрессирующего старческого слабоумия. Болезнь впервые описана в 1906 г. немецким невропатологом А. Альцгеймером. В соответствии с данными медицинской ассоциации Калифорнии, в США от 500 тыс. до 1,5 млн пожилых американцев больны этой болезнью, которая стала к тому же одной из ведущих причин смерти, причем, число заболевших год от года увеличивается. В России тенденции те же. Увеличение объема приема лекарств также может провоцировать развитие болезни Альцгеймера. Такому положению способствует все более резкое разделение врачей по отдельным специализациям, когда каждый врач выписывает лечебные препараты и процедуры по "своему" заболеванию (полипрагмазия). Это является одной из ведущих причин развивающейся уже в течение более полувека ятрогенной пандемии. Так сами врачи своими лечебно-оздоровительными предписаниями стимулируют развитие программ до того еще не проявившихся хронических болезней, которые соответствуют биопатотипу того или иного человека. Понятно, что такое положение может быть выгодно лишь производителям и продавцам лекарств, но никак не основной массе населения. Кстати, отсюда и огромное число различных лекарств. Так, США уже давно отметили выпуск 500 000-го лекарственного препарата.
О своеобразном кризисе современной медицины может свидетельствовать и тот факт, что ежегодно более 1 млн (по некоторым данным, до 3 млн американцев) узнают о том, что они больны раком, от которого до половины из них в этом же году погибает. Однако программ адресной профилактики ведущих хронических болезней у лиц, находящихся в группах риска, сегодня нет. И это притом, что прогностические возможности в этом отношении в состоянии обеспечить как первичную и вторичную профилактику наиболее важных в клиническом и социальном отношении хронических болезней, так и возможность их раннего выявления, что резко увеличивает эффективность лечения, проводимого на ранних стадиях[2]. Не воспользоваться имеющимися возможностями в этом отношении, по меньшей мере, неразумно.
Симптоматический компонент лечения традиционно будет определяться особенностями органных, тканевых и прочих отнюдь не базовых проявлений каждого заболевания. При этом знание синтропийного кластера со всеми достоверно возможными заболеваниями у каждого конкретного человека, знание системной природы их дают возможность избежать такого положения, когда назначенное по поводу одного заболевания лечение оказывается провоцирующим по отношению к другим болезням, имеющимся подчас в доклинической и тем более в донозологической стадии.
Практика показывает, что одна или несколько болезней, имеющиеся у каждого человека, могут быть и в далеко зашедшей стадии и резко выражены, но у другого человека те же болезни могут находиться в субклинической стадии и ничем практически не проявляться. К тому же существующие диагностические технологии весьма несовершенны и, как правило, малочувствительны, фиксируя в большинстве своем лишь грубые, главным образом анатомические изменения. Во многом затрудняет, подчас делая невозможной, диагностику всех имеющихся у человека заболеваний то, что они всегда группируются в различных сочетаниях, комбинациях, до настоящего времени полагаемых стохастическими, т.е. случайными. Однако в развитии каждой болезни всегда присутствует причинный фактор, который запускает имеющуюся в биопатотипе индивидуума программу соответствующей болезни.
Анализ большого статистического материала (около 100 тыс. больных и так называемых практически здоровых лиц) доказал, что у представителей шести биоиатотипов в определенный период жизни разовьется какая-либо опухоль. Именно этому контингенту необходимо проводить индивидуальную адресную профилактику опухолей, но этого не делается. Представители трех биопатотипов являются носителями программ сахарного диабета, в остальных биопатотипах также имеются программы тех или иных хронических болезней, которые проявятся у их носителей в определенный период жизни. При неблагоприятных (психо-эмоциональных, экологических) условиях эти программы запускаются ранее биологически обусловленного срока. Каждый из биопатотипов, этот своего рода виртуальный стандарт здоровья, представлен определенными сочетаниями различных хронических болезней (см. табл. 8.2).
Рациональное использование полученных результатов в практике здравоохранения обеспечит восстановление, сохранение и укрепление бесценного качества жизни, которое определяется такой метафорой, как здоровье. Это особенно важно сегодня, когда, с одной стороны, средняя продолжительность жизни увеличивается, а с другой – общий уровень здоровья населения ухудшается.
В зрелом возрасте (обычно к 50 годам) жизнь каждого человека осложняют не менее 20–30 наиболее распространенных хронических заболеваний. Это неизбежность и, если угодно, норма. Но для одного человека характерен один набор болезней, для другого – иной. Именно поэтому полную и точную диагностику, без которой бессмысленно лечение, обеспечить невозможно даже при избытке медицинской техники и аппаратуры. Но эту проблему, как было показано в гл. 8, удалось решить[3].
Несмотря на несомненную практическую и теоретическую значимость этих знаний, они лишь ориентируют на необходимость выявления наиболее полного набора закономерно сгруппированных болезней. Весьма важно при этом то, что многие заболевания, традиционно воспринимаемые как самостоятельные, представляются лишь последовательными этапами развития какой-то основной болезни. Например, дискинезия мочевых путей, хронический цистит, пиелонефрит и, наконец, почечнокаменная болезнь являют собой последовательные стадии одного заболевания, что должно определять и тактику как лечения, так и профилактики. Отсюда, общее число имеющихся в природе болезней человека должно быть существенно меньше, нежели принято сегодня.
В целом, дальнейшее изучение и использование знаний о закономерностях процессов, лежащих в основе развившихся специфических устойчивых групп болезней, должно стать мощной и продуктивной информационной базой. Не вызывает сомнения важность подобной информации. Особое значение имеет это обстоятельство для страховой медицины, когда необходимо на базе конкретного блока болезней, иначе говоря – стандарта здоровья, точно определить страховой тариф. Вот лишь один пример, иллюстрирующий важность подобной информации для практической медицины. Исследования показали, что лишь у 1/3 из умерших в больнице больных ранее была зарегистрирована язвенная болезнь, у 2/3 она была обнаружена лишь при вскрытии.
Сегодня в России, да и во всем мире, большинство врачей работают в режиме ожидания болезни. Клиническое развитие болезни при таком положении – это всегда ситуация чрезвычайная. К тому же она усугубляется множественностью одновременно протекающих у одного человека болезней, узкой специализацией врачей, полипрагмазией и низким уровнем системной культуры клинической и экспериментальной медицины. Ситуация складывается, казалось бы, парадоксальная. Увеличение числа врачей, их инструментальной и аналитической оснащенности происходит на фоне увеличения общей заболеваемости населения прежде всего такими социально и клиническими значимыми болезнями, как атеросклероз, рак, бронхиальная астма, язвенная болезнь, сахарный диабет и другие, существенно снижающими качество жизни. Нужно согласиться с Вольтером (1694–1778) в том, что "многочисленность законов в государстве есть то же, что большое количество лекарей: признак болезни и бессилия". Поэтому нужно не обилие врачей, а врачи новой формации, и для подготовки таких врачей требуется иная, нежели существующая система образовательных программ[4].
Сегодня нет модели государственного развития адресной профилактики основных групп хронических болезней, поэтому нет и соответствующей государственной программы.